мечтал! Не таким я представлял рождение сына!
О нет! Я снова назвал его так! Неужели опять? Я не хотел, так вышло... Все время
забываю... Он же не мой сын. Он — Твой.
Это Твой ребенок. Твой план. Твой проект. И уж прости мне этот вопрос... но
неужели таким вот образом Бог посещает мир? Я думал, будет сошествие ангелов.
Все эти вопросы по поводу беременности жены я еще мог терпеть. И этот путь в
Вифлеем. Ладно, пусть. Но зачем же рожать-то Его в хлеву? А, Боже?
С минуты на минуту Мария должна родить. Не ребенка — Мессию. Не младенца
— Бога. Так обещал ангел. В это верит Мария. И в это — о, Боже! Боже мой! — я и
сам хочу верить! Но Ты уж пойми: не так-то это легко. Выглядит все как-то уж очень...
ну как-то... странно.
Я не привык к таким странностям, Боже. Я же плотник. У меня все детали
должны подходить одна к другой. Я противник всяких крайностей. Я
придерживаюсь чертежей. Отмеряю семь раз, прежде чем один отрезать. Сюрпризы
не числятся среди друзей строителя. Мне всегда нужен план. Еще до того, как я
начну что-то делать.
Но на этот раз, оказывается, я уже не плотник. Я — инструмент. Молоток в
Твоем кулаке. Гвоздь в Твоих пальцах. Долото в Твоих руках. И это Твой проект, а не
мой.
Выходит, глупо задавать все эти вопросы. Прости, что я упорствую. Мне не так
уж легко всему этому довериться, Боже. Хотя Ты и не говорил, что это будет легко...
Но еще один вопрос. Последний. Ты же послал тогда ангела... Неужели нельзя
было послать еще одного? Ну если не ангела, то хотя бы человека. Какого-нибудь
путешественника или хозяина гостиницы. Ну или даже пастуха. Я-то здесь никого не
знаю.
Вот я и думаю: молился ли Иосиф подобной молитвой? Может быть, да. Может
быть, нет.
Но ты, скорее всего, молился.
Оказался там же, где и Иосиф. Между тем, что сказал Бог, и тем, что кажется
совершенно бессмысленным. Ты сделал все, что Он сказал. И все лишь для того, 84
чтобы потом спрашивать себя: «А Он ли вообще это говорил?» Чтобы напряженно
вглядываться в небо, затянутое мрачными сомнениями и задавать «вопросы
Иосифа».
На правильном ли ты пути? Не повернул ли случайно налево там, где надо было
направо? И был ли вообще какой-то высший план за всеми этими схемами? Все ведь
получилось совсем не так, как ты думал.
Каждый из нас знает, каково это — искать свет во тьме. Может, не на улице
рядом с овечьим хлевов, а рядом с операционной палатой. На обочине шоссе. На
кладбище. Мы задавали свои вопросы. Подвергали сомнению Божий план. И
недоумевали: почему Бог делает то, что Он делает.
Вифлеемское небо не в первый раз услышало мольбу озадаченного пилигрима.
Так вот, если ты спрашиваешь о том же, о чем спрашивал Иосиф, я посоветую тебе
поступить так же, как поступил Иосиф. Повинуйся. Именно так он и сделал.
Повиновался. Когда ангел призвал его. Когда Мария объяснила все, что случилось.
Когда Бог послал в Египет.
Он слушался Господа.
Слушался, когда небо было ясным.
Слушался, когда небо было темным.
Он не позволил смущению разрушить послушание. Он не знал всего. Но кое-что
все-таки знал. Он закрыл свой бизнес, упаковал чемоданы и переехал в другую
страну. Почему? Потому что так сказал Бог.
А ты? Подобно Иосифу, ты не можешь разглядеть всю картину целиком.
Подобно Иосифу, ты должен понять лишь то, что Иисус позволил тебе увидеть.
Подобно Иосифу, тебе предстоит выбор: повиноваться или нет. Иосиф проявил
послушание, и Бог использовал его, чтобы изменить мир.
Сможет ли Он и тебя использовать так же?
Бог и сегодня ищет Иосифов. Мужчин и женщин, которые поверят, что Бог не
отвернулся от этого мира. Обычных людей, готовых служить необычному Богу.
Будешь ли ты служителем такого рода? Готовым слушаться, даже когда не
видишь смысла?
Конечно, вифлеемское небо не первым услышало вопли сомнений из чистого
сердца. Но и последним оно не стало. Может, Бог и не ответил на все вопросы
Иосифа. Но Он ответил на самый главный: «Ты все еще со мной, Боже?» В первом же
крике младенца он услышал: «Да, Иосиф, да. Я с тобой!»
Есть много библейских дилемм, решить которые мы вряд ли сможем, пока не
придем домой на Небеса. Дырки в заборе. Фотографии в альбоме. Снова и снова мы
будем бормотать себе под нос: «А вот интересно, что если... »
Но среди всех наших вопросов есть один, задавать который никогда больше не
стоит. Есть ли Богу до меня дело? Значим ли мы что-то для Бога? Любит ли
по-прежнему Он Своих детей?
Ответ написан на лице младенца, появившегося на свет среди соломы и сена: Да!
Да. Ибо твои грехи прощены.
Да. Ибо твое имя записано в книгу жизни.
Да. Ибо смерть поражена.
85
Да. Ибо Сам Господь пришел в мир.
Еммануил. С нами Бог.
19
Примирение с могилой
............................................
Как научится понимать смерть
Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, [где жили] Мария и Марфа, сестра ее. Мария же, которой брат Лазарь был болен, была [та], которая помазала Господа миром и отерла ноги Его волосами
своими. Сестры послали сказать Ему: Господи! вот, кого Ты любишь, болен. Иисус, услышав [то], сказал: эта
болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через нее Сын Божий. Иисус же любил Марфу и
сестру ее и Лазаря.
Когда же услышал, что он болен, то пробыл два дня на том месте, где находился. После этого сказал
ученикам: пойдем опять в Иудею. Ученики сказали Ему: Равви! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и
Ты опять идешь туда? Иисус отвечал: не двенадцать ли часов во дне? кто ходит днем, тот не
спотыкается, потому что видит свет мира сего; а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет
света с ним. Сказав это, говорит им потом: Лазарь, друг наш, < уснул; но Я иду разбудить его.
Ученики Его сказали: Господи! если уснул, то выздоровеет. Иисус говорил о смерти его, а они думали, что Он говорит о сне обыкновенном.
Тогда Иисус сказал им прямо: Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали; но пойдем к нему. Тогда Фома, иначе называемый Близнец, сказал ученикам: пойдем и мы умрем с ним.
Иисус, придя, нашел, что он уже четыре дня в гробе. Вифания же была близ Иерусалима, стадиях в
пятнадцати; и многие из Иудеев пришли к Марфе и Марии утешать их [в] [печали] о брате их. Марфа, услышав, что идет Иисус, пошла навстречу Ему; Мария же сидела дома. Тогда Марфа сказала Иисусу: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст
Тебе Бог. Иисус говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день.
Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек. Веришь ли сему? Она говорит Ему: так, Господи! я верую, что
Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мир. Сказав это, пошла и позвала тайно Марию, сестру свою, говоря: Учитель здесь и зовет тебя. Она, как скоро услышала, поспешно встала и пошла к Нему. Иисус еще не входил
в селение, но был на том месте, где встретила Его Марфа.
Иудеи, которые были с нею в доме и утешали ее, видя, что Мария поспешно встала и вышла, пошли за
нею, полагая, что она пошла на гроб — плакать там. Мария же, придя туда, где был Иисус, и увидев Его, пала к ногам Его и сказала Ему: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Иисус, когда увидел ее
плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился и сказал: где вы
положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри.
Иисус прослезился. Тогда Иудеи говорили: смотри, как Он любил его. А некоторые из них сказали: не
мог ли Сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер? Иисус же, опять скорбя внутренно, приходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней. Иисус говорит: отнимите камень. Сестра
умершего, Марфа, говорит Ему: Господи!уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе. Иисус говорит ей: не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию? Итак отняли камень [от пещеры], где лежал умерший.
Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты
всегда услышишь Меня; но сказал [сие] для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня.
