— Подождите, — произнес он отрывисто.
Лекарь замер, держа флакончик рядом с бледными губами девочки.
— Что случилось?
— Вы знаете, что это? — он подсунул жужелицу, чуть ли не под нос лекарю.
Тот поправил очки, хмуро уставился на извивающегося ползучего гада и спустя миг отшатнулся.
— Мать честная. Северная гивсина.
— Ядовитая?
— Чрезвычайно.
— Похоже на действие ее яда, — он напряженно кивнул на Лилу.
Лекарь нахмурился, поставил смертоносный пузырек на стол и склонился над девочкой.
— Очень даже может быть… От ее укуса поднимается температура, начинается слабость, а потом человек впадает в забытье.
Давление в груди ослабло, и я, всхлипнув повалилась, навзничь. Мне все еще было больно.
— Должно быть место укуса. Если посыпать на него простым лекарским порошком, вокруг него образуются зеленые круги.
— Проверяйте, — скомандовал Честер, и врач тут же начал осматривать ребенка.
Как назло, после вчерашней прогулки она вся была в комариных укусах, и пока он проверял каждый из них, драгоценное время ускользало.
Я с трудом поднялась на лапы и схватила зубами одеяло, пытаясь отодвинуть его в сторону, но не было сил. Каждое движение причиняло боль.
Честер сделал это за меня — отбросил в сторону одеяло и холодно приказал:
— Ищи.
Я подползла ближе, принюхалась и потянула кверху штанину пижамы, поднимая ее до середины икры. Потом обессилено показала на неприметную красную точку.
— Проверяй этот укус.
Едва лекарский порошок коснулся кожи, как на ней проступили идеально ровные зеленоватые круги.
— Невероятно, — прошептал лекарь.
— Вы знаете, что с этим делать?
— Да, яд у гивсины опасный, но противоядие абсолютно простое. У меня все нужное с собой, — он поспешно раскрыл свой саквояж и начал выставлять склянки.
Я обессиленно отползла в сторону, буквально свалилась с кровати и пошатываясь побрела прочь.
— Если бы не этот зверек…, — донеслось до меня, когда я уже вышла в коридор, — я бы убил вашу дочь эйес Кьярри. Синельник и яд гивсины несовместимы. Она спасла ребенка.
Я не стала дожидаться ответа Честера. Ушла на чердак. Забилась в самый глухой угол и ревела навзрыд, чувствуя, как все внутри сворачивается, раскалывается от пережитого страха.
Мне все еще было больно от захвата Кьярри, а я даже сердится на него не могла. Потому что это такие мелочи по сравнению с тем, что теперь Лилу будет жить.
Я не спускалась с чердака до самой ночи несмотря на то, что слышала голоса, слышала, как меня снизу зовут. Ванесса, эйла Варна, сам Честер. Слышала, но из своего укрытия не вылезала. Мне было ужасно плохо и хотелось побыть одной.
Только когда времени было за полночь и в крохотное окно под крывшей настырно заглядывала молодая луна, я все-таки спустилась вниз. Уныло доплелась до комнаты Лилу и заглянула внутрь.
В комнате тускло горел ночник, едва справляясь с мирной темнотой. Крошка Лилу спала, обхватив плюшевого медведя, подаренного Стефаном, а в кресле у окна дремал Честер.
Я немного постояла на пороге, глядя на него, а потом со вздохом подошла ближе, неловко закарабкалась на кровать и свернулась комочком рядом с девочкой.
Не знаю, было ли это на самом деле или просто померещилось сквозь сон, но я почувствовала, как кто-то легко провел ладонью по спине, отбирая болезненные отголоски маги дознавателя. Я сквозь сон улыбнулась, зарылась носом в одеяло и больше ничего не почувствовала.
Глава 11
На следующий день по настоятельной рекомендации лекаря Лилу отправили на восстановление в здравницу, в соседнем городе. Вместе с ней туда отправилась эйла Рош, камеристка, которая время от времени присматривала за девочкой.
И снова я осталась дома одна. Скучала, слонялась по дому, уже безо всякого интереса засовывая свой нос в потаенные уголки. Мой дар молчал. Я не знала, что искать, где искать. Не знала даже в каком направлении двигаться. Те крошечные вспышки азарта и вдохновения, что снисходили на меня изредка, гасли так быстро, что я не успевала ухватить суть и все больше склонялась к мысли, что пора выбираться из этой западни, возвращаться к привычной жизни. Я и так слишком долго загостилась в доме королевского дознавателя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мои громкие заявления о том, что открою на него охоту, оказались пустыми словами. Потому что охота выходила какой-то неохотной, и я больше занималась семейными делами, чем расследованиями.
Все! Сейчас же подойду к нему и буду крякать до тех пор, пока не поймет, в чем дело!
Я спустилась вниз, но добраться до Честера, как всегда засевшего в своем кабинете, не успела. Раздался звук подъезжающей к парадному входу кареты, потом громкий хлопок двери и уверенный стук каблучков по ступеням.
Кого это там принесло? Я юркнула под лестницу и оттуда наблюдала за тем, как эйла Варна распахнула дверь, впуская в дом невысокую девицу в нежно-бежевом кружевном летнем пальто и кокетливой шляпке, сдвинутой чуть на бок.
Эйла Девери. Синтия. Та самая…
— Эйес Кьярри освободится через десять минут. У него важные переговоры, — вежливо сообщила домработница, — вы можете подождать его в гостиной…
— Непременно, — Синтия, не глядя, сбросила пальтишко на руки Варне, разулась и уверенно прошла вглубь дома, а я отправилась следом, ворча себе под нос и негодуя с каждой секундой все больше и больше.
Это с какой такой стати она сюда приперлась?! Ее никто не звал! Пусть на крыльце ждет!
— Какое убожество, — прошептала она себе под нос, небрежно рассматривая рисунок Лилу, оставленный на столе.
Это почему убожество? Ребенок старался, дом рисовал! Свою комнату и любимые игрушки.
Похоже, на этот самый дом у эйлы Девери были свои планы. Она неспешно прогуливалась по этажу, бессовестно суя свой длинный нос в каждую комнату, оценивающе трогала вещи, будто уже была здесь хозяйкой и планировала большую перестановку.
Мне захотелось ее тяпнуть. От души. Отравить. Вырвать волосенки! Наслать порчу!
Кровожадная ревнивая ведьма пыхала гневом и яростью, бесясь от собственного бессилия.
— Наглая! Бестолковая! Невоспитанная! Противная! Не трогай ничего! Это не твое! — шипела я себе под нос, следуя за ней словно на привязи, — Вали отсюда. И больше не приходи. И к Честеру не смей приближать! Чтобы духу твоего здесь не было.
Эх, как я разошлась.
— Привет, — раздался усталый голос Кьярри, — какой сюрприз.
— Вот решила проведать господина дознавателя. Узнать, как у него дела, — игриво произнесла она, подступая ближе к нему.
— Так себе дела. Работы много. Дома тоже всякого хватает.
— Ты так напряжен, — промурлыкала она, — но я знаю, как тебе помочь расслабиться.
Ах, ты гадина! Расслабиться она знает как! Я тебе такого зелья намешаю, что расслабишься по полной.
— Пойдем, поговорим в кабинете, — он сделал приглашающий жест рукой, пропуская ее вперед.
— Пойдем, — она стрельнула кокетливым взглядом, мимолетно провела пальчиком по его плечу и прошла, накручивая бедрами.
Я в наглую поперла следом за ними, но была бесцеремонно остановлена дверью, хлопнувшей перед самым носом.
Мерзавец. Негодяй. Чем он там собрался с ней наедине заниматься?
Из-за двери донесся тихий женский смех, от которого меня просто захлестнула ярость, а потом все затихло. Сработал защитный полог, укрывающий кабинет Кьярри от любопытных глаз и ушей.
Да как так-то? Это мой дознаватель!
От возмущения я чуть ли дымиться не начала.
Ну, погоди же! Верну человеческий облик — отыграюсь. Даже не вспомню о тебе! Ни разу! Больно надо. Тоже мне принц нашелся. Да я таких десяток найду!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
На самом деле мне было тошно. Потому что ни хрена не найду. Даже искать не стану. Мне Кьярри нужен. С этим его суровым взглядом из-под темных бровей, с крошкой Лилу и зазнайкой Ванессой. Даже с гадким Эдвардом, которого я обязательно научу уму разуму.
Мне нужен королевский дознаватель и, как бы ни было печально это признавать, я давилась от ревности, представляя его с другой женщиной. Это было больно.
