Когда они присели на поваленный ствол, Скрайв дал волю своему восхищению. Мур назидательно проговорил:
— Это должен уметь любой «веселый парень», если не хочет до конца дней гнить в тюрьме.
— Может, ты и прав, — кивнул Скрайв. Немного помолчав, он добавил: — Погорел наш Грейд.
— Ну-ка, расскажи, — потребовал Мур.
— Он открывал силовой щит, когда мимо протопали охранники. Они приехали на почту, чтобы забрать деньги в банк, а этот остолоп подумал, что пришли за ним, и схватился за пушку. Ну его сразу и скрутили.
— Вот уж точно что остолоп, — в сердцах хлопнул себя по колену Мур. — Ведь договаривались же, что вы выдаете себя за электриков — уж чего проще!
— Грейд никогда не умел выкручиваться, — пояснил Скрайв. — Мы всегда на пару работали, а тут я, дурак, его одного отпустил.
Скрайв пригорюнился и опустил голову. Мур с удивлением посмотрел на него, не понимая, что явилось причиной его огорчения. Было ли это сочувствие к брату или боязнь последовать за ним из-за того, что тот «не умел выкручиваться»?
— Крепко не повезло парню, — согласился Мур. — А я-то думал, вы попали в облаву в «Роднике»: я как раз звонил тебе, когда там была полиция.
— Нет. Я боялся, что Грейд что-нибудь сболтнет о Буне, и поэтому мы перестали туда ходить. И к счастью: это не полиция устроила облаву, а сыщики СБ. Что искали, почему похватали всех подряд? На разборки между парнями они обычно внимания не обращают, а тут…
— Помнишь, ты говорил, что Ахва много, мол, болтает? Может, в этом причина? — допытывался Мур.
Скрайв покрутил головой и хладнокровно признался:
— Нет, это я для тебя придумал. Просто он лез на рожон, все долю требовал, а делиться-то никому не хочется. А тут еще и за его башку что-то причитается. Ну вот…
«Значит, просто из-за денег, — подумал Мур. — А обо мне не болтали. Тем лучше».
Скрайв внимательно посмотрел на Мура.
— Не сердишься, значит, — удовлетворенно проговорил он. — А еще работа у тебя есть?
— Я же говорил, что дела много, — ответил Мур.
— Дела много — денег мало. Бывает. Или не так? И денег много? — не унимался Скрайв. — Интересно, какой суммой ты можешь рискнуть?
Мур чувствовал, что Скрайв усиленно что-то обдумывает, и не стал торопить его. Здесь, в лесу, было так удивительно тихо, что даже общество этого бандита не могло нарушить покой в душе Мура.
Наконец, Скрайв принялся рассуждать вслух:
— Наверное, всем нравится, когда много денег. И добыть их не особенно сложно, если знаешь, где что лежит. Это только простаки ждут, что удача сама к ним явится. Вот скукота! А если любишь звон монет, так и жить веселее, верно? — И неожиданно добавил: — Я знаю одного парня, который очень хочет подзаработать, да только по-крупному.
— К чему это ты? — удивился и насторожился Мур.
— Видишь ли, он служит в тюрьме… — Проговорив это, Скрайв снова надолго замолчал. Напряженная работа мысли исказила и без того малоприятное лицо, добавив глубокие впадины между бровями и опустив уголки сжатого рта.
Наконец, он, по-видимому, принял решение и повернулся к Муру.
— Он охранник в той тюрьме, куда засадили Грейда, — угрюмо проговорил он. — Вместе с братом в камере еще несколько наших корешей. Как они туда попали, неясно. Парень говорил, что их замели на улице: наверное, просто чем-то не приглянулись копам. Во всяком случае, на допросы их еще не водили — выдерживают…
Мур кивнул.
— Ага, психологическая обработка, — со знанием дела отозвался он.
— Ну да. Допросы в тюрьме не проводят. За заключенными обычно приезжают агенты СБ и увозят неизвестно куда. Охранник говорил, что в камеру эти бедолаги больше никогда не возвращаются. Лишь через некоторое время в книге регистрации появляется запись, что померли, мол, от кишечной инфекции или еще от чего-нибудь.
— Да, — снова согласился Мур. — Обычно так и бывает. Официальное врачебное заключение лучше сообщения о том, что кто-то пропал без вести: меньше разговоров.
— Так вот, — продолжил Скрайв. — Этот парень может достать бланк ордера на выдачу заключенных и сообщить, когда лучше всего приехать за ними… Но требует за это не меньше сотни тысяч монет…
Выговорив цену, Скрайв с некоторым испугом воззрился на Мура.
— А почему ты думаешь, что я могу пойти на такой риск? — поинтересовался Мур.
— Мне казалось, тебе нужны фартовые парни. А та компания, что сидит с Грейдом, вполне годится для мокрых дел, — постарался убедить своего собеседника Скрайв.
— А мне думается, что ты все затеял, чтобы вызволить братца. Откровенно говоря, я не замечал, что вы так уж любите друг друга, — усмехнулся Мур.
— Да пропади он пропадом, придурок, — в сердцах ответил Скрайв. — Дураков надо учить. Если бы не СБ, я и пальцем о палец не ударил бы. Да вот беда: в застенках СБ он наверняка не промолчит, а за нами много чего числится… да и о тебе наверняка трепаться станет.
— Это меня не волнует, — отмахнулся Мур. — Что бы он ни рассказал обо мне, любой воспримет как бред свихнувшегося парня. А вот попытка вызволить пару-другую боевиков довольно привлекательна. Правда, цена непомерно высокая — охранник-то с запросом.
— Мне казалось, что деньги для тебя ничего не значат, — не сумел скрыть зависти Скрайв.
— Может, и так, — согласился Мур. — Но только полные кретины соглашаются на сделку, не поставив своих условий.
Мур прекрасно понимал, что Скрайв всерьез опасается за свою шкуру, да и для «осиных» дел неплохо заполучить падких на наживу громил.
— Вот что, — наконец прервал молчание Мур. — Сделаем так. Ты встретишься с этим охранником и предложишь купить у него бланк ордера вместе со сведениями о времени отправки за двадцать тысяч монет. Остальное пообещаешь отдать в случае успеха операции.
Несколько павший духом бандит приободрился и уже деловым тоном спросил:
— А вдруг он не пойдет на это? Что тогда?
— Думаю, он умеет считать денежки, — усмехнулся Мур. — Насколько я знаю, за поимку разного рода смутьянов объявлена награда по пять тысяч монет за голову. Значит, мы с тобой потянем всего на десятку. Это гораздо меньше, чем предложишь ему ты.
Скрайв с некоторым сомнением поинтересовался:
— А как мне убедить парня в том, что его не надуют?
— Да никак, — пожал плечами Мур. — В любом деле всегда есть элемент риска. Предложение выгодное, и если он не полная бестолочь, то наверняка согласится.
Увидев, однако, что сомнения по-прежнему терзают Скрайва, Джеймс пустился в пространное объяснение:
— Тут есть еще одна тонкость, парень. Когда в СБ поступает донос, они всегда отыскивают источник сведений — это дело у них поставлено прекрасно. Если выясняется, что аноним стал обладателем каких-то данных случайно — что-то увидел или подслушал, — это одно. Но в данном случае государственный служащий сам участвует в незаконном деле. Скорее всего, от него постараются избавиться, поскольку в СБ решат, что в следующий раз он может и промолчать. Ведь всегда останется сомнение в том, что же на самом деле двигало этим доносчиком: патриотизм или сорвавшаяся по каким-то причинам сделка. Так что, выдав нас, он и вовсе может оказаться с носом.
Морщины на лбу Скрайва разгладились.
— А и верно, — радостно сказал он, — вряд ли парень захочет лишиться хлебного местечка. А работа там вот уж точно не пыльная. Да и о нравах СБ он, наверное, знает получше нас.
Он вздохнул и встал со ствола, очевидно, приняв окончательное решение. На вопросительный взгляд Мура Скрайв ответил:
— Я сегодня же переговорю с этим охранником, а ты позвони мне завтра по тому же номеру. Тогда все конкретно и решим. Не возражаешь?
— Годится, — кивнул Мур.
Они направились к машинам, и Джеймс подождал, пока автовикл Скрайва не скрылся из виду. Тогда в Пирт двинулся и он.
Глава 9
Для того чтобы утро не пропало впустую, Мур решил воплотить в жизнь еще один пункт инструкции для «осы». С этой целью он заменил военный мундир на не менее респектабельную куртку, переложив в карманы документы полковника ИКФ Криса Хола. Совершая туалет, а затем и за завтраком Мур провел мысленный анализ своей деятельности.
Прежде всего он должен был обеспечить видимость появления оппозиционной партии и убедительно доказать ее существование. Это Мур проделал с помощью листовок и писем.
Далее следовало заставить власти понять, что появившаяся организация — весьма опасное объединение, настроенное решительно и агрессивно. Иными словами, вынудить их наносить удары вслепую в надежде, что случайное попадание уничтожит невидимого врага. Что ж, в этом он тоже преуспел.
Постепенно распространяя свои действия на все большую территорию и применяя все более и более жесткие средства воздействия, следовало вынудить прессу и правительство наконец-то открыто объявить о появлении внутреннего врага. На этом этапе власти уже не в состоянии утаивать от общественности состояние дел. Более того, они вынуждены — методами пропаганды, призывов, а подчас и насилия — заставить общество помогать силам правопорядка уничтожать любые проявления крамолы. А это не что иное, как проявление собственной слабости и признание силы противника.
