Мы с Мхарой уставились на свою одежду. Хорошо, что наши майки и шорты оказались настолько грязными и практически потеряли свою первоначальную камуфляжную расцветку, а то могли возникнуть вопросы. Что-то я не подумал об этом.
— Раз вы из клана исса, то советую вам отправиться в Джибути. Караваны туда идут каждый день, а часто даже машины едут. Это быстрее. Можно с почтой поехать, в качестве посылок.
У меня чуть глаза на лоб не полезли: в смысле «в качестве посылок»?
— Ха-ха-ха, — тут же рассмеялся он, дав понять, что шутит. Мы тоже улыбнулись, поддержав его незатейливую шутку. Хотя смеяться особо не хотелось. В каждой шутке, как говорится, есть только доля шутки, остальное — правда.
— А почему так?
— Джибути — это бывшая французская колония. А в ней на руководящих постах всегда находились люди племени афрон. Но год назад они получили независимость от Франции, и теперь на всех руководящих постах находятся люди клана исса. Поэтому вам стоит поехать туда и предложить свои услуги кому-нибудь из них, например, наняться в качестве охраны.
— Понятно. Действительно, очень дельная мысль, — согласился я с Мухамедом. — Спасибо за совет. Может быть, ты поможешь нам добраться до рынка и выгодно продать оружие?
— Конечно. Мы можем пойти прямо сейчас.
Я кивнул, всё наше оружие мы погрузили в мешки-хурджины и, перекинув их через плечо, двинулись на выход. Нужно ковать железо, пока оно горячо. Мухамед шёл впереди и вполголоса рассказывал мне о городе, тыкая пальцем то в одну достопримечательность, то в другую. Их, правда, оказалось не сильно много, но всё же.
— Этот город пятнадцать лет назад был административным центром Британского Сомали. Здесь есть даже аэропорт и, если у тебя водятся деньги и имеется сомалийский паспорт, то ты можешь полететь куда угодно.
— Нет, паспорта у меня нет, как и денег, — отмёл я его предложение.
— Ничего, ты сильный и смелый, ты сможешь заработать себе в будущем и на паспорт, и на билет.
— Хотелось бы, — ответил я, разглядывая женщин в цветастых платьях.
Большинство из них кутались в разноцветные тряпки с головы до пят, но не все. Кто-то предпочитал однотонную палитру, надев лишь белые или целиком чёрные одежды. Несколько раз промелькнули чернокожие женщины в сопровождении охраны. Эти выделялись почти европейскими манерами и щеголяли в свободных красивых платьях. В центре города я с изумлением уставился на кафе, где на открытом воздухе сидели белые и чёрные горожане, пили кофе или курили, обсуждая между собой какие-то дела.
Вполне себе европейский маленький городок, что казалось мне удивительным. Чувствовалось, что формальную независимость эта часть Сомали получила совсем недавно, и ещё не выветрился отсюда дух британских колонизаторов. Да и здания, построенные ими же, ещё существовали в первозданном виде.
К стыду своему, я не смог сдержаться, чтобы не попялиться на европейцев, желая лучше разглядеть лица, но не преуспел, так как мой взгляд наткнулся на их равнодушное, чуть брезгливое возмущение.
Город был плотно застроен и иногда вполне современными зданиями. Наверное, здесь строили либо турки, либо нанятые европейцами люди из соседних государств. Пройдя мимо красивых трёхэтажных зданий, мы уткнулись в улицу, в конце которой виднелась открытая площадка, сплошь установленная различными палатками и лотками, ларьками и лавками. Это и оказался местный рынок, на котором можно было продать и купить всё и вся, туда мы и направились, оглядываясь по сторонам.
Не заморачиваясь пока на всё остальное, сразу же прошли в сторону оружейной лавки. Навстречу попался военный патруль, состоящий из трёх мрачного вида военных, кого-то высматривающих в толпе. Аккуратно обойдя его, мы подошли вплотную к нужной лавке.
Оружейная лавка торчала среди разбитых прямо на земле прилавков, как тополь посреди поля. И в то же время, если ты смотрел на лотки и разложенные на них вещи, проходя мимо этой коробки с наглухо сваренными стенами и толстой дверью, глаз за неё не цеплялся. Единственное окно закрывалось изнутри стальной шторой. Над лавкой ничего не было: ни вывески, ни надписи, лишь на лицевой стене красовалось грубо намалёванное изображение автомата Калашникова.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На пороге лавки стоял, поигрывая дубиной в руках, скучающий охранник. Дубинка была, как и полагается, чёрного цвета и напоминала детородный орган, особенно глядя на то, как этот негр-охранник её держал. Из кобуры на поясе охранника торчала рукоять огромного револьвера.
Мухамед махнул ему рукой и произнёс несколько фраз, которые я толком не расслышал в общем гомоне и суете базара. Тот кивнул и приглашающе указал дубинкой в сторону входа в лавку. Мы зашли.
Внутри было прохладно, работал кондиционер, вернее огромный потолочный вентилятор. Он как будто жил своей жизнью, то вяло ворочая своими лопастями, то, словно получив скрытую команду, начинал бешено крутиться, обдувая нас сильным потоком воздуха. Лопасти разгоняли духоту закрытого помещения, выгоняя жаркий воздух через небольшое отверстие, напоминающее вытяжку.
В небольшой комнате громоздился прилавок, за которым стоял очень жирный негр, но в помещении места хватало и для посетителей. Позади негра висел большой стенд с закреплёнными на нём проволокой образцами автоматического и полуавтоматического оружия.
Но разнообразия на нём не наблюдалось: знакомая американская винтовка М-16 ещё первых образцов, неизменный калаш АК-47, несколько разных многозарядных винтовок, уже знакомый СКС, а также различные модификации помповых дробовиков и прочего полицейского и охотничьего оружия. Взгляд мимоходом скользнул по парочке раритетов, но меня интересовали не они.
Скинув хурджины со своими автоматами и патронами, мы приготовились торговаться.
— Кого ты ко мне привёл, Мухамед? — задал первый вопрос торговец, утирая с лица обильный пот.
— Барни, эти ребята помогли мне, и у них есть оружие, которое они хотят продать тебе. Ты не останешься внакладе. Они спасли мне жизнь, я отдаю свой долг.
— Ладно, — торговец оружием настороженно посмотрел сначала на Мухамеда, а потом внимательно изучил нас с Мхарой. Что-то для себя решив, он зафиксировал свой взгляд на моём лице и изрёк: — Что у вас есть на продажу?
Развязав мешок с ненужными нам автоматами, я стал выгружать из него оружие и цинк с патронами. Сверху я положил мой чистый ППД и рядом грязный и запыленный ППШ Мхары. Мхара так и не удосужился его хорошо почистить, хотя уже не однажды я ему об этом напоминал.
— Угу, давно я не видел такого оружия. Ну, что же, оно востребовано, и его можно без проблем продать.
Взяв в руки автоматы, торговец поочерёдно осмотрел их со всех сторон, пощёлкал затвором, заглянул в стволы, поковырялся в них пальцем и, удовлетворённый осмотром, положил оба автомата на прилавок. На разницу в чистоте оружия он не обратил никакого внимания.
— Патронов, я вижу, у вас оказалось в достатке. Это хорошо, не надо будет искать. У меня в загашниках тоже есть, так что, беру. За патроны даю тысячу шиллингов, а за оба автомата тысячу восемьсот.
Цен я не знал, потому просто посмотрел на Мухамеда, тот сморщил нос. Понятно…
— Патроны отдам за тысячу, а автоматы меньше чем за две с половиной жалко отдавать.
— Тысяча девятьсот шиллингов, больше не дам за них.
«Интересно, а сколько стоит его оружие?» — внезапное озарение перебило ход моих мыслей, заставив посмотреть на торговлю с другой стороны.
— Ммм… А сколько ваше оружие стоит, уважаемый? Вот, например, у вас продаётся АК-47 и, очевидно, что он китайского производства, — проговорился я, прикинув внешний вид данного автомата.
Торговец нехотя бросил взгляд себе за спину.
— Калашников? Отличная вещь, меньше, чем за пять тысяч не отдам. Остальные две, три, полторы тысячи. Винтовку отдам за тысячу шиллингов. Патроны поштучно, цена разная.
Я поневоле задумался: сейчас нужны деньги, автоматы — не очень. Два своих АК-47 мы пока припрятали, так что:
