Шторм пробушевал весь этот день, следующий и еще следующий – три дня и три ночи, а весь третий день и всю третью ночь шел сухой, стегавший точно плетью снег, которого навалило на целые два фута на ровных местах и из которого намело сугробы вышиною до десяти футов. Это был «тяжелый снег», как говорят индейцы, который ложится на землю, как свинец, и под которым куропатки и кролики погибают десятками тысяч.
На четвертый день от начала бури Казан и Серая волчица попробовали вылезти из-под своего валежника. Ветра уже не было, но снег все еще шел. Все было погребено под белым непрерывным ковром, и было невыносимо холодно.
А эпидемия в это время продолжала свою работу над людьми. Затем наступили дни голода и смерти и для диких зверей.
Глава XIII. Шествие голодных
Казан и Серая волчица сто сорок часов оставались без пищи. Для Серой волчицы это было простой неприятностью, увеличивавшей ее слабость, для Казана же – невыносимыми мучениями. За шесть дней и шесть ночей поста бока у них втянулись и ближе к задним ногам так подвело животы, что вместо них оказались целые провалы. Глаза у Казана покраснели еще больше, и он стал смотреть теперь только через щелочки. Теперь уж за ним следовала и Серая волчица, когда он брел по твердому снегу. Полные надежд и с нетерпением вышли они на охоту. Первым делом они принялись за обследование куч хвороста, под которыми раньше всегда скрывались кролики. Но вокруг них теперь не было ни следов, ни запаха. Они побежали к обгорелому пространству, затем опять вернулись обратно и принялись за противоположную сторону болота. На этой стороне возвышался скалистый кряж. Они взобрались на него и с высоты его обозрели все безжизненное пространство. Все время Серая волчица нюхала воздух, но уже не давала сигналов Казану. На вершине кряжа Казан еле держался на ногах. Его выносливость уже оставила его. На обратном пути через болото он на что-то наткнулся, хотел перепрыгнуть и упал. К себе под валежник они вернулись еще более голодные и более слабые. Следующая ночь была звездная и ясная. Они опять отправились на охоту. Им не встретилось ни малейшею живого существа, за исключением одной только лисицы. Инстинкт подсказал им, что они все равно ее не поймали бы.
И Казан вспомнил наконец об избушке. Две вещи всегда привлекали его к себе, когда он жил в избушке, это тепло и еда. А там, далеко, по ту сторону кряжа находилась избушка Отто, где когда-то он и Серая волчица выли, почуяв запах смерти. Но он уже не думал теперь об Отто или о той тайне, по поводу которой он тогда так выл. Он думал только об избушке, а избушка всегда заключала в себе еду. И он помчался напрямик к кряжу, и Серая волчица последовала за ним. Они пересекли кряж и горелые места и вступили в другое болото. Казан охотился теперь совершенно равнодушно. Голова его падала вниз, лохматый хвост волочился прямо по снегу. Единственной его мыслью была избушка, и только избушка. Она составляла его единственную надежду. Но Серая волчица была все еще бодра, нюхала воздух и поднимала голову всякий раз, как Казан останавливался, чтобы обследовать своим озябшим носом снег. И вдруг – в воздухе чем-то запахло! Казан бежал вперед, но тотчас же и остановился, как только увидел, что Серая волчица не стала за ним следовать. Она твердо уперлась передними лапами в сторону востока; ее узкая серая голова уже постигла этот запах; все тело ее задрожало.
Затем до них долетел уже и звук, и с радостными повизгиваниями Казан бросился по его направлению, ведя с собою и Серую волчицу. Запах в ноздрях у Серой волчицы становился все сильнее и сильнее, а немного спустя его почуял уже и Казан. Это не было запахом кролика или куропатки. Это была какая-то крупная дичь. Они стали к ней осторожно приближаться, все время держась против ветра. Болото становилось все менее и менее проходимым от ставших почти сплошными зарослей, и вдруг всего только в ста ярдах от них раздалось громыхание ударявшихся друг о друга рогов. Еще десять секунд – и они стали подкрадываться уже в совершенном затишье от ветра. Потом Казан вдруг остановился и лег на живот. Серая волчица крепко прижалась к нему и подняла свои слепые глаза на то, чего не могла видеть, а только обоняла.
В пятидесяти ярдах от них стояло несколько лосей, нашедших себе убежище именно в этих зарослях. Они объели уже все это пространство на целый акр в окружности: все кустарники и деревья были обгрызаны до высоты их роста и весь снег был утоптан под их ногами. Всего было шесть лосей, два из них были самцы, которые дрались между собою, а три коровы и теленок стояли в стороне и следили за исходом дуэли. Весь снег был залит кровью бойцов, и ее-то именно запах и почуяли издали Серая волчица и Казан. Казан задыхался от голода. Серая волчица издавала ворчание и лизала себе губы.
К этому времени острота боя между двумя самцами достигла своего высшего напряжения, и Казан и Серая волчица вдруг услышали такой резкий треск, какой издает палка, когда на нее наступить и переломить пополам. Это было в феврале, когда двухкопытные животные уже начинают менять свои рога, и в особенности старые самцы, у которых раньше, чем у других, начинают сваливаться их ветвистые рога. Это предоставило молодому бойцу победу. У старого самца вдруг отлетел со страшным треском его громадный, ветвистый рог, отделившись прямо от лунки на самом его черепе. В один момент его оставили вся его надежда и храбрость, и он стал отступать ярд за ярдом, в то время как молодой самец, ни на минуту не переставая, продолжал колотить его по шее и по плечам, пока наконец кровь не хлынула из старика ручьями. Отделавшись наконец от своего врага, старик вырвался на свободу и помчался к лесу.
Молодой самец уже больше не преследовал его. Он поднял голову и некоторое время простоял, тяжело дыша и раздувая ноздри, и смотрел, как убегал от него его побежденный враг. Затем он повернулся к нему спиной и побрел к все еще неподвижно ожидавшим его коровам и теленку.
Казан и Серая волчица дрожали. Серая волчица вдруг резко повернула назад от лосиного стойла, и Казан последовал за ней. Их больше уже не интересовали ни коровы, ни теленок. Они видели, как от этого стойла убегала в лес их добыча, которая потерпела поражение и теперь истекала кровью. Каждый инстинкт, присущий всей волчьей стае, проснулся в Серой волчице, а в Казане заработало его безумное желание поскорее отведать крови, которую он обонял. Поэтому они тотчас же и бросились вслед за старым самцом по его кровавому следу. Казан бежал, как стрела, в увлечении совершенно позабыв о Серой волчице. Но она более уже не нуждалась в его руководительстве. Держа нос у самого следа, она теперь бежала так, как когда-то бегала, когда была еще зрячей. Они настигли старого самца в полумиле расстояния от места боя. Потерпевший поражение в открытом бою с противником из своей же собственной породы и атакованный еще более злейшими врагами, старый лось постарался отступать. Но когда он стал пятиться от них задом, то оказалось, что на каждом шагу ему приходилось теперь припадать: на его левой ноге Серая волчица уже успела перегрызть сухожилие.
