Кхугл не успел ни отскочить — трудно упражняться в ловкости со спущенными штанами — ни, тем более, дать отпор. Заодно успел пожалеть о непривычной для себя беспечности: нож он на этот раз оставил на полянке, с собой не взял.
Уже опрокинутый на землю тяжестью волчьего тела, разбойник попытался оттолкнуть зверя, вырваться. Но получились у него лишь бестолковые трепыхания. Челюсти волка, сомкнувшиеся у него на горле, положили этим жалким попыткам сопротивления конец.
Волк, называвшийся Вуулхом, давно выслеживал этого двуногого, чье поведение еще тогда, ночью, в шалаше показалось зверю, по меньшей мере, подозрительным. И уж точно не дружелюбным.
Для Вуулха и его собратьев двуногие могли быть врагами — как враждует все живое, борясь за пропитание. Могли существовать где-то далеко, ни разу не столкнувшись с волками, и волками же не замечаемые. А могли быть союзниками, делящимися с волками частичками того, что сами они называли «разум». Тем самым хоть немного поднимая серых братьев из трясины скотского существования.
Так вот, двуногий по имени Кхугл таким союзником не мог быть точно. Неспособный никого поднять, он и сам опускался до уровня зверя. Точнее, опасного хищника.
Сосуществовать, не замечая один другого, Вуулх и этот двуногий тоже бы не смогли, волк это понимал. Лес не так велик, как кажется. И волку менее всего хотелось иметь такого соседа. Как и еще одного соперника в нескончаемой борьбе за лишний кусок.
Ну а с врагами поступают единственным образом. Подгадывают удобный момент — и вцепляются зубами в горло. Что Вуулх и сделал, подкараулив Кхугла.
Напоследок двуногий коротко взревел… и подавился собственной кровью. А еще успел осознать, что господин больше не придет на помощь — чудодейственный шар тоже остался на поляне. Что было, учитывая нынешнее положение Кхугла, далеко-далеко. Бесконечно далеко, дальше луны.
* * *
Покинув комнатушку, мы шли по коридору «летающей тарелки», замкнутому в кольцо.
Препятствий нам никто не чинил, поймать не пытался. Похоже, киборг «Кен» управлял на борту всеми устройствами, включая роботов. И теперь, когда он отключил сам себя, некому стало отдать команду на поимку парочки пленников. Как и вообще любой другой приказ.
Нет, возможно, некоторые из роботов обладали автономным управлением, и их работа не требовала указаний свыше. Но пример такой «автономии» мы встретили всего раз. Небольшая, забавного вида, машинка, похожая на шайбу с тоненькими, как у паука лапками-манипуляторами ползала по стене, время от времени принимаясь ее теребить. Ремонтировала что-то, не иначе.
Что до конвоиров, то два экземпляра, встретившиеся нам на пути, мирно стояли себе у стен. И при виде нас не сделали в нашу сторону ни шагу. Просто две груды мертвого металла, не более.
— Блин! — не удержал я восхищенного возгласа, когда мы миновали конвоиров, и по их поведению стало ясно, что никто меня, кроме Вали не услышит. — Да как ты вообще… догадалась? Как тебе в голову пришло?
— Участие в студенческой команде КВН не прошло даром, — молвила девушка просто.
— Блин! — невольно повторился я. — О другом ведь речь! Как ты… сообразила, что это поможет? Вырубит гада?
— Так ты ж сам подсказал, — Валя улыбнулась, — помнишь? Ну, когда назвал подсказку колдуньи бессмысленной и абсурдной. И еще задачку ту дурацкую припомнил… про крокодилов. Странно только, что ты главное противоречие в словах колдуньи не заметил. Ну, что типа, наш враг бессмертен как Кощей, но смерть его существует.
— Умереть не может, — поправил я. — А ты еще сказала, что в абсурдности и бессмысленности мог и заключаться… скажем так, самый смысл. Прости за невольное противоречие.
— Верно. Хотя сама немного сомневалась. Зато когда поняла, что мы имеем дело с машиной… Алик, я тебе рассказывала, как в детстве вызвала зависание и незапланированную перезагрузку компьютера, набрав произвольную комбинацию клавиш? Просто тык-тык-тык по клавиатуре случайно, не глядя.
Я покачал головой, а девушка продолжила:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Не ладю… лажу я с информационными технологиями. Или лажу, но от слова «лажа». Зато когда мы с ним столкнулись, вспомнила про тот случай и сразу на ус намотала… точнее, на локон — усов-то у меня нет, хи-хи. Смекнула, в общем, что надо делать. У «господина» этого так называемого наверняка искусственный интеллект имелся, так что задачка встала посложнее, чем обычный комп повесить. Но суть осталась той же. Бессмысленность и бред, как лучшее средство против искусственных мозгов.
— Да и против обычных тоже, — признался я, — у меня самого чуть мозг не закипел, тебя слушая.
Усмехнувшись, девушка пожала плечами, а я продолжал:
— Один айтишник… из наших, которые в НИИИНиПТе работают, сказал мне как-то, что главное достоинство программного обеспечения — это не интерфейс, не быстрота, а… как он выразился, «дуракоустойчивость». То есть, когда специально заданными ограничениями не дают программе вылететь, даже если пользоваться ей будет круглый дурак. И по-дурацки.
— Жаль, что в вашей машине времени не предусмотрели такую устойчивость от одного Дуралекса, — не удержалась от колкости Валя.
— Важно, что в самопрограммирующих устройствах… интеллектах искусственных, нейросетях такие ограничения невозможно предусмотреть в принципе. Ведь это сдерживает саморазвитие, а в нем вся суть. Да и тем, кто создавал этого киборга, небось, и в голову не могло прийти, что кто-то станет вместо полезной информации засорять его мозг всякой дребеденью.
— О, они просто еще не имели дела с неподражаемой Фокси, восходящей звездой КВНа и Инстаграма.
Управляющие механизмы здешних дверей тоже «дуракоустойчивостью» не отличались. Точнее, их надежность была одностороння. Не давая выйти из находящихся внутри помещений никому, кроме членов искусственного экипажа — и особенно пленникам — со стороны коридора двери отворялись охотно. Автоматически. И перед кем угодно, стоило этим кому-то к очередной двери подойти. Не рассчитывали, стало быть, те, кто конструировал НЛО, на побег. Как и на проникновение на борт нежелательных посторонних.
А что ценнее всего — со стороны коридора двери, даже закрытые, было видно. Контуры проемов, обрамлявшие их, выделялись на фоне стен достаточно четко. Так что при открытии не казалось, будто в самой стене возникла дыра.
Шли мы, заглядывая то в одну, то в другую дверь не просто из любопытства. Но искали наши вещи, отнятые киборгом и его железной свитой.
Наконец, с попытки десятой — и коридор оказался длинный, и дверей до фига — наши поиски увенчались-таки успехом. За одной из дверей обнаружился не то встроенный шкаф с полками, не то нечто вроде небольшой кладовки.
На полках мы к радости обоих обнаружили мой меч, ЛНМы, а главное — пультик. По соседству с примитивными, из костей и деревяшек вырезанными амулетами и оберегами, снятыми, по всей видимости, с плененных девушек из деревни Мило. Зачем здешний кибернетический Плюшкин сохранил эти отнюдь не высокотехнологичные вещички, мне лично было непонятно. Видимо, решать судьбу даже этих находок он «не уполномочен».
Зато эти поделки напомнили нам о других пленницах на борту «летающей тарелки» — тоже жаждущих освобождения.
— Ну что, капитан, — обратилась ко мне Валя, когда ножны с мечом я бережно, чуть ли не с любовью прицепил к ремню, цепочки с лингвистическими модулями были надеты на наши шеи, а пультик снова оказался в моих руках, — каковы дальнейшие планы?
А затем добавила — с нарочито строгими нотками:
— Только не говори, что нажмешь на кнопку возвращения, и мы бросим тут все на самотек. Помнишь? Мы обещали…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Конечно же, я помнил. Хотя искушение, признаться, было велико. Показатель синхронизации достиг восьмидесяти процентов, так что мы имели очень неплохие шансы уже через несколько секунд снова топтать землю двадцать первого века. И действительно, хотя бы кофе выпить, как сама Валя предлагала еще в начале нашего путешествия.
