Под кнутом подразумевалось самое жестокое, насколько это возможно, тюремное наказание, ждавшее любого человека, помогавшего чешскому движению Сопротивления или саботажнику — это также касалось и любого немца, признанного виновным в деятельности, противоречащей интересам рейха. Таким образом, многим чехам Гейдрих показался справедливым, хоть и жестоким правителем, и акции движения Сопротивления уменьшились. Чешское правительство в изгнании встревожила создавшаяся ситуация. Интересы союзников и проводившаяся ими пропаганда получили бы лучшее практическое подкрепление, если бы чешское население удалось подтолкнуть к активному противодействию захватчикам-нацистам.
Англичане и чехословацкое правительство в изгнании приняли решение казнить Гейдриха, зная, что неизбежное возмездие, которое падет на чехов, обязательно обратит их гнев против немцев. Группа чешских солдат-эмигрантов при посредстве англичан в мае 1942 года была заброшена на парашютах в Чехословакию. 27 мая направлявшийся в свою резиденцию в открытом автомобиле Гейдрих был атакован этими парашютистами. В ходе завязавшейся перестрелки была брошена граната, взорвавшаяся в автомобиле рядом с Гейдрихом, который получил тяжелое ранение. 4 июня он скончался в госпитале.
Гитлер отреагировал абсолютно предсказуемо. Была арестована тысяча чехов, а деревня Лидице, ложно обвиненная в связи с террористами, была по его приказу полностью разрушена. Самих террористов выдал предатель, и их тайное укрытие в одной из пражских церквей было окружено. После недолгой осады чешские парашютисты поняли бессмысленность дальнейшего сопротивления и покончили с собой. Гейдрих удостоился государственных похорон, а целый полк Ваффен-СС был назван его именем.
Лидице сравняли с землей, и название этой деревни было убрано с карт. На посту главы РСХА Гейдриха сменил австриец Эрнст Кальтенбруннер, доктор юриспруденции, обергруппенфюрер СС и генерал полиции.
В Германии критика правящего режима стала высказываться уже более открыто. Оппонентом нацизма какое-то время был епископ города Мюнстера. Его проповеди, содержавшие серьезную критику нацизма, не оставляли ни у кого сомнения в его истинных убеждениях. Стоит отметить, тем не менее, что к нему не применяли никаких репрессий, возможно, из-за его высокого положения.
Хубер, профессор отделения философии Мюнхенского университета, убежденный антинацист, поддержал критическую позицию епископа и на основе его проповедей написал листовку, размножил ее и стал тайно распространять в университете. Эти листовки попали в руки многих студентов со сходными воззрениями, и в результате возникла группа движения Сопротивления. Эта группа, назвавшая себя «Белая роза», ограничивалась пассивным сопротивлением, проявлявшимся в распространении антифашистских листовок.
Известие о растущем недовольстве студентов достигло гаулейтера Пауля Гейслера, который решил лично обратиться к студентам с речью.
Он пожурил их за упадок морали и недостаточную преданность Гитлеру, припугнул юношей призывом в армию, а студенток предложил использовать в качестве матерей будущих граждан рейха, намекнув, что был бы не прочь посодействовать им в этом.
Студентов речь Гейслера довела до бешенства, и они с ожесточением набросились на него и его стражу. Начались уличные беспорядки, на стенах домов стали появляться такие надписи, как «Долой Гитлера!»
Власти не располагали твердыми уликами против конкретных студентов, но они продолжали держать университет под постоянным наблюдением. В конце концов, агент гестапо, работавший в университете уборщиком, выследил двух студентов — брата и сестру Ганса и Софи Шолль, которые разбрасывали с балкона листовки, и незамедлительно выдал их. Молодых людей тут же арестовали, и они предстали перед судом, возглавляемым судьей-нацистом Роландом Фрей-слером. Брат и сестра Шолли, а также еще один студент по имени Кристоф Пробст были объявлены виновными и приговорены к смертной казни через обезглавливание. Приговоры были исполнены без промедления. Совсем скоро были арестованы и казнены остальные члены «Белой розы», в том числе и профессор Губер. Несмотря на подобные неудачи, Сопротивление продолжало набирать силу, и СД и гестапо были вынуждены постоянно быть начеку, дабы пресечь малейшие проявления несогласия и оппозиции.
ИЮЛЬСКИЙ ЗАГОВОР 1944 ГОДА
К концу 1943 года РСХА осознала наличие в рядах Вермахта могущественной антигитлеровской оппозиции, но, похоже, не могла отыскать доказательства против многих конкретных лиц. Тех подозрительных, которых все-таки установили, трогать не стали, возможно, в надежде на то, что неустанная слежка за их передвижениями и контактами приведут СД и гестапо к их вожакам.
Подразделения секретных служб должны были действовать осторожно и осмотрительно, потому что суды СС не имели юрисдикции над служащими Вермахта; а поскольку военные суды не желали пользоваться методами гестапо при допросах в отношении солдат, заподозренных в нелояльности, признания со стороны последних были редкостью. СД и гестапо ждали благоприятного случая.
Когда поражение в войне стало очевидным, преданность старших офицеров Вермахта дала сильную трещину. Многие из них какое-то время благосклонно относились к действиям против режима, особенно если это касалось смещения самого фюрера, но не могли рассчитывать на поддержку общества, пока авантюры Гитлера продолжали приносить победу.
К середине 1944 года время созрело для действий. Была разработана учебная военная операция под кодовым названием «Валькирия», в соответствии с которой частям Вермахта надлежало занять Берлин для защиты города от гипотетического восстания находившихся в Германии насильно угнанных в Германию рабочих, беглых заключенных и прочих. Заговорщики были уверены, что в случае смещения Гитлера верные им войска под предлогом проведения этой военной операции смогут легко захватить Берлин и сместить нацистское правительство. Глава военной разведки — абвера, адмирал Вильгельм Канарис знал о заговоре, но сохранял о нем молчание. Убежденный национал-социалист, он не одобрял издержек режима. Хотя Канарис жил по соседству с Гейдрихом и часто общался с ним, последний жаждал занять пост Канариса, и поэтому эти две конкурирующие секретные службы — РСХА и абвер — испытывали друг к другу взаимное недоверие.
ГЛАВНЫЕ ЗАГОВОРЩИКИ
Основная задача заговорщиков заключалась в том, чтобы прорвать тесное кольцо личной охраны Гитлера. Был разработан план, в соответствии с которым офицер штаба армии должен был установить бомбу в ставке Гитлера в Растенбурге, чтобы ее взрывом уничтожить Гитлера. Доброволец нашелся в лице полковника графа Клауса Шенка фон Штауффенберга, аристократа, героя войны, потерявшего глаз, руку и два пальца на уцелевшей руке в военных действиях в Северной Африке. Он считался абсолютно преданным воинскому долгу солдатом и поэтому не внушал нацистам никаких подозрений.
Старшие офицеры генерального штаба в Берлине, включая генералов Ганса Остера, Людвига Бека и Фридриха Ольбрихта, согласились с планом заговора и получили поддержку со стороны других старших полевых командиров, дислоцировавшихся в оккупированной Европе, которым надлежало выступить против СС и покончить с секретными службами на местах. Генерал Фромм в Берлине о заговоре знал и обещал поддержку, но фактически был слишком напуган, чтобы дать заговорщикам какие-либо гарантии со своей стороны.
В заговор были вовлечены и некоторые из высших германских военачальников, включая двух фельдмаршалов — фон Витцлебена и фон Клюге, — а также большое количество старших генералов. Фельдмаршал Роммель о заговоре знал, но не принял в нем активного участия (17 июля он получил серьезное ранение, когда его автомобиль был обстрелян с бреющего полета самолетом союзников). Тем не менее, одного лишь знания о заговоре впоследствии оказалось достаточно для того, чтобы решить его судьбу.
20 июля 1944 года Штауффенберг по предписанию ставки прибыл в Растенбург для участия в военном совещании, на котором должен был выступать Гитлер. Он оставил портфель со спрятанной в нем бомбой под столом и вышел из помещения под предлогом срочного телефонного звонка. К несчастью, один из присутствовавших на совещании офицеров нечаянно передвинул портфель за массивную дубовую ножку стола. Бомба взорвалась в запланированное время, и Штауффенберг, услышав взрыв, поверил в то, что Гитлер мертв, и поспешил уехать. Он не знал, что прочный стол спас Гитлера от смерти. Несмотря на сильную контузию, фюрер остался практически невредимым.
Как оказалось, именно глупость заговорщиков сделала невозможной надежду вырвать власть над Германией из рук нацистов. Получив от Штауффенберга сигнал о том, что Гитлер мертв, они пренебрегли необходимостью захватить все средства связи, включая радиостанции. Берлинский гвардейский полк, поставленный под ружье по плану «Валькирия» и уверенный в том, что начался мятеж, отправился захватывать государственные здания, включая и кабинет министра пропаганды Йозефа Геббельса. Вследствие ошибки заговорщиков, не сумевших перерезать связь, Геббельсу удалось сделать прямой телефонный звонок самому Гитлеру. Когда полковник Ремер из элитной дивизии «Гроссдойчланд» («Великая Германия») прибыл для защиты здания, Геббельс усадил его за телефон для прямой связи с Гитлером, который сразу же повысил его в чине и приказал подавить мятеж.
