— Ответь только на два моих вопроса. — гневно и уверенно начала Элли, с трудом сохраняя самообладание. — Что это за штуковина, которую мне вшили в руку, между прочим, на очень и очень неважном наркозе, и что означает эта дурацкая татуировка? Обязательно было уродовать меня в нескольких местах?
Бао приспустил окно и выдохнул дым от сигары. Затем он взял ее за истерзанную руку и ухмыльнулся:
— Моя королева, это не штуковина, а видеокамера.
Элли в ужасе и шоке вздрогнула.
— Что-о-о???
Бао нежно, с диким желанием снова осмотрел Элли и мило улыбнулся.
— Посуди сама: у меня сто двадцать семь восхитительных гейш, за которыми необходимо следить! Надо знать, достаточно ли хорошо они ублажают клиента, где в данный момент находится каждая из них и, в конце концов, не мелькает ли рядом с моими девочками какой-нибудь тип… Ты же знаешь… — Бао грубо схватил Элли за подбородок и развернул к своему лицу. От него исходило чувство жадного торжества. — Вы все мои. И только мои. Камера — это отличный выход. В моем отеле есть комната, в которой ведется круглосуточное наблюдение за всеми вами. — спокойно добавил он, отпустив подбородок Элли.
Элли не верила своим ушам. Значит, нигде не спрятаться… И не сбежать…
— Отличный способ сэкономить на людских ресурсах. — сквозь зубы процедила она. — А татуировка?
Бао улыбнулся.
— Здесь все просто: тигрица — женщина, а роза — это я. Никто не сможет безнаказанно позариться на собственность Бао Миядзаки.
Элли хмыкнула.
— Да уж. Возможно, это и имело бы смысл, если бы все твои женщины не работали в публичном доме. Надеюсь, ты не забыл наш уговор?
Бао злобно поджал губы и гневно прошипел:
— У нас, японцев, принято держать слово. Тебя никто пальцем не тронет… Но ты будешь делать все, о чем тебя попросит клиент.
Элли вздрогнула от омерзения и, скрестив руки на груди, уставилась в окно, ощущая дикую боль в душе. Бао пожирающе оглядел ее и, довольно нахмурившись, замолчал.
Через пятнадцать минут Элли увидела яркую неоновую вывеску на японском, и по тому, какой невероятный ажиотаж творился вокруг, она угрюмо предположила, что это и есть знаменитый стриптиз-клуб «Огава». Темнота улицы тонула в свете фар многочисленных автомобилей, занявших всю парковку и брошенных вдоль улицы то там, то здесь. Элли отметила про себя, что почти все автомобили были очень дорогими, а мужчины, толпой слетающиеся ко входу — с явным отпечатком напыщенности на лице. Элли с отвращением поморщилась.
— Такие важные, а идут путаться с падшими женщинами. Мерзавцы. — процедила она.
Бао ухмыльнулся.
— Люди везде одинаковые. И в Америке любят прелюбодеяние. — с акцентом, комкано произнес он последнее слово. — Разница лишь в том, что мои девочки — чистые, высшего качества… А у вас в стране легко подхватить инфекцию.
«Тойота» остановилась у входа. Бао кивнул Элли.
— Идем. Я дам о тебе соответствующие распоряжения.
Элли снова ощутила давящую боль в груди и жгучий стыд… Зачем она пошла на это?!? Лучше бы умереть… Но теперь нет смысла сдаваться. Выход есть всегда. Она выдохнула и вышла из машины.
У входа их встретила молодая японка топлесс, в одних только черных, кожаных трусиках, туфельках на высоченной шпильке и чулках в сеточку. Ее черные, прямые волосы слегка прикрывали упругую грудь, на которой болтался большой кулон с янтарным камнем, а глаза и губы с ярким макияжем весело улыбались всем входящим. Девочка отмечала посетителей в своей тетради и указывала на заказанные ими столики. Когда подошел Бао, она ярко улыбнулась и, сложив ладони в приветственном жесте, низко поклонилась ему. Элли заметила и в ее руке веб-камеру, но порез был уже хорошо зажившим. Бао шлепнул японку по ягодице, и, наклонившись, поцеловал в шею, что-то проговорив на ушко.
Девушка улыбнулась.
Затем он указал на Элли и стал быстро что-то объяснять ей на японском. Девочка с любопытством и завистью разглядывала Элли с ног до головы и кивала, слушая босса.
Наконец, Бао повернулся к Элли:
— Элли, моя царица, это Чанг, администратор клуба. Я объяснил ей, что ты работаешь за тысячу йен в час и не оказываешь интимных услуг. Все, как договаривались. — он триумфально улыбнулся. — А теперь иди. Ты должна танцевать так, чтобы весь город стекался сюда только ради тебя. Ты должна заработать мне кучу денег.
Элли, прищурившись, испепелила его презрительным взглядом и двинулась внутрь, услышав вслед:
— Помни: я слежу за тобой! Не делай глупостей, богиня…
Элли вздрогнула, но не обернулась.
Глава 9
Прошло три недели с тех пор, как Элли начала танцевать стриптиз в баре «Огава». О, да. Прогноз Бао оправдался. В зале была невероятная толкучка, клиенты платили огромные деньги только за то, чтобы занять столик поближе к ее шесту. За приватным танцем к ней выстраивалась очередь, и Элли работала каждый раз до закрытия, без перерыва.
Остальные восемь девушек, которые попадали на ее смену, завистливо щурились и шептались за ее спиной, пытались делать ей мелкие пакости (то заберут косметику из гримерной, то нарочно передают не тот номер комнаты, в котором ожидает клиент), но Элли только смешило это, хотя на самом деле в душе она страдала.
На ее стороне была только крашенная в светло-русый цвет миниатюрная стриптизерша Лола, которая хорошо понимала по-английски, но говорила с большим трудом. Элли рассказала ей свою историю, поделилась болью, которая истязала ее душу, своим стыдом, на что Лола, докуривая сигарету, грустно ответила:
— Бедная девочка… Но и к этому, со временем, привыкаешь…
Элли повесила голову и разрыдалась.
Единственным достижением ее за эти дни стало то, что она, ни танцуя на шесте в зале, ни исполняя приватные танцы, не позволяла никому дотрагиваться до себя. «Хотя бы сама останусь чистой», — думала она, каждый раз уходя от просьб клиента снять белье и искусно заменяя это на другие постыдные действия, унижающие ее до дикого страдания… Но все же лучше, чем быть изнасилованной по десять раз за ночь отвратительными, грязными японцами.
И, казалось, конца этому аду не будет. Элли плакала, оставшись одна в своем номере каждый день после смены, и, глядя в окно на огромные небоскребы, узкие, тесные улочки и мигающие японские вывески, вспоминала Джека… Нью-Йорк… И Дэна. Она чувствовала трепет сердца от рвавшейся любви, с тоской представляя их ночи и то время, что они проводили вместе. Слезы текли из ее глаз рекой. Она не пыталась понять, почему Дэн и его брат Кристиан, этот дьявол во плоти, о котором Элли тоже иногда вспоминала с огнем в душе, работали на мафиозную шишку. Она не хотела думать о том, какие дела они проворачивают или… как они хладнокровно убивают людей. Это ушло на второй план. Важна была только ее любовь к Дэну. Ее страсть к нему. Но… она его больше не увидит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
