Распахнулись высоченные двустворчатые двери, и в Георгиевский зал вошел президент страны. Офицеры встали без команды.
– Вольно, товарищи, – деловито сказал президент. Он прошел к трибуне, поправил микрофон, поднял голову, посмотрел на собравшихся и улыбнулся. Было заметно, что у него хорошее настроение. Тут же защелкали фотоаппараты, освещая резкими белыми вспышками лицо президента. Шест вздрогнул от неожиданности и на мгновение зажмурился. Человек на трибуне не обратил на репортеров ни малейшего внимания. Переждав шквал вспышек, он заговорил. Он говорил о выполненном долге, чести и мужестве офицеров России. Шест, пропуская мимо ушей привычные фразы, напряженно вслушивался в интонации. Верховный Главнокомандующий говорил искренне, и это понравилось прапорщику. Шест удовлетворенно кивал после каждой его фразы.
– А теперь перейдем к награждениям, – закончил президент свою короткую речь, сошел с трибуны и остановился возле стола.
Шест насторожился. Он вдруг подумал о том, что не услышит свою фамилию, даже несмотря на отличную акустику. Он подался вперед и напряженно вытянул шею.
Началось награждение. Дежурный офицер громко и внятно называл звание и фамилию человека, представленного к награде, тот подходил к президенту, получал коробочку и уходил. Награждение началось с генералов. Шест немного успокоился и облегченно вздохнул. Очередь до него дойдет нескоро. Слегка прикрыв глаза, уставшие от внезапных вспыщек, Шест откинулся на спинку стула. Он не заметил, как генерал-полковник подошел к президенту и что-то ему сказал. Президент кивнул. Тогда штабист обернулся к дежурному офицеру и коротко распорядился. После небольшой заминки дежурный офицер отложил в сторону одну коробочку, взял другую и отлично поставленным голосом произнес:
– Награждается орденом Мужества… – офицер внимательно всмотрелся в листок, который держал в руках. – Сержант Одинцов Сергей Михайлович, Внутренние войска, части специального назначения.
Шест не сразу сообразил, о ком идет речь. Его уставшее от обилия впечатлений сознание слишком медленно обрабатывало услышанную информацию. Он лишь машинально среагировал на слово «сержант».
«Какой сержант, откуда сержант? – удивился он. – А ведь сержантов сейчас быть не должно. Еще с полковниками не закончили». Секундой позже он стремительно обернулся и широко открыл глаза. По проходу между стульев шел Кубинец.
Похудевший, со впалыми щеками, с наголо обритой головой, он мало походил на того бравого мускулистого спецназовца, которого запомнил Шест. Но все-таки это был Кубинец. Причем живой.
– Давайте отпустим парня пораньше, – президент наклонился к микрофону. – Мне доложили, что он только что из госпиталя. Не будем его утомлять, пусть здоровье поправляет.
Сидевшие на стульях офицеры начали оборачиваться, чтобы посмотреть на человека, о здоровье которого беспокоится сам президент России.
Шест вскочил и молча бросился навстречу Кубинцу. Кажется, он даже отдавил ноги своим соседям. Позади него негромко ругнулся полковник, но Шесту было на это наплевать.
Сергей увидел внезапно возникшую перед ним огромную фигуру. Он прищурился и остановился.
Шест замер перед Кубинцем, рассматривая его, затем бросился к нему, обнял за плечи и крепко прижал к себе. У Сергея перехватило дыхание.
– Потише, Шест, – сдавленно просипел он прапорщику в ухо. – Мне только вчера разрешили ходить.
– Кубинец! – заорал Шест, не слыша его. Эхо от крика отразилось от высоченного потолка и пошло гулять по залу. Шест отступил на шаг от Сергея. – Живой! Ты живой, зараза! Заговоренный! Я уже думал, что все, кранты тебе! Или крокодилы сожрали, или боевики убили! А ты живой. Блин! Кубинец!
Шест тряс Сергея за плечи и кричал от переизбытка чувств.
Президент недоуменно повернул голову, но затем, быстро поняв, что происходит, добродушно улыбнулся. Генерал-полковник, нахмурившись, пожал плечами. Он тоже все понял, но, по его мнению, нельзя же было так громко кричать. В этом зале еще никто не издавал таких звуков.
Шест еще долго бы кричал и тискал Сергея, но его быстро привели в чувство фоторепортеры. Обладая отменной реакцией и осознавая, что на их глазах сейчас рождается сенсация, они бросились по ковровой дорожке к двум бойцам, успевая фотографировать их на ходу. Серия слепящих вспышек отрезвила прапорщика. Он вспомнил, где находится, и испуганно оглянулся. Верховный Главнокомандующий покачал головой. У Шеста замерло сердце. Человек на трибуне улыбнулся и негромко сказал:
– Я вижу, что здесь встретились два товарища. Очевидно, что встретились после выполнения боевого задания. Я понимаю их радость. Давайте дадим им время прийти в себя, а потом вызовем.
Непредвиденная заминка была быстро устранена, Шеста с Сергеем усадили на стулья, и награждение пошло своим чередом.
Эпилог
– Так вот! – увлеченно принялся рассказывать Шест. Он закурил, откинулся на стуле, положил ногу на ногу и начал: – Сижу я, значит, спокойно, никого не трогаю, и тут объявляют – сержант Одинцов, значит. Внутренние войска, спецназ. Ну, я один глаз открываю и думаю: какой такой Одинцов? Не тот ли, который по спинам крокодилов реку перебегал? Открываю второй и вижу – точно, он, заговоренный! Ну, Варяг, здесь я уже не выдержал…
– Ты в десятый раз это уже рассказываешь, – сказал капитан и взял оливку из вазочки. Детонатор улыбнулся и посмотрел на Сергея. Китаец невозмутимо налил себе минералку.
Вся группа в полном составе отмечала встречу в маленьком уютном кафе. Уже обмыли ордена и медали, выпили по третьей за тех, кого с ними сейчас нет и уже никогда не будет, подняли и четвертый тост за косоглазие и промах снайпера «с той стороны».
– Мне еще нагоняй устроили, – проговорил капитан, неодобрительно посмотрев на Шеста. Он сплюнул косточку в пепельницу. – Ты так начал орать, что вся охрана переполошилась. Хорошо, что вовремя разобрались в ситуации.
– Варяг, да я же… – подался вперед Шест и прижал руки к груди. Капитан махнул рукой. – Ладно, оставим. Но в следующий раз не кричи так в Кремле.
– Следуюшего раза не будет, – засмеялся Шест. – Два раза люди не умирают.
– А что там со служебным расследованием? – вдруг спросил Китаец. – Чем закончилось? Я два раза объяснительные писал.
– А, ты об этом, – поморщился Варяг. – Наливай давай. Какой-то чересчур бдительный товарищ приписал мне коммерческие отношения с вероятным противником. Мол, нельзя вам было покупать услуги американского наемника.
Сергей перестал жевать хрустящую куриную ножку.
– А я ничего об этом не знал.
– Ты в госпитале лежал, поэтому тебя и не трогали, – рассудительно заметил Шест. – Меня вот тоже в контрразведку таскали.
– Так чем закончилось? – повторил Китаец.
– Нормально все закончилось. Ты налил? Молодец. Дело дошло до командующего спецназом ГРУ. Он спросил: присяга была нарушена? Нет, не была. Купили американца за американские деньги? Купили. Результат есть? Есть. А раз есть результат, то не пошли бы вы со своими коммерческими отношениями куда подальше… Правда, он немного по-другому выразился, но об этом история умалчивает.
Китаец без улыбки кивнул. Сергей покачал головой.
– Да, Кубинец! – вдруг вспомнил Шест. – Я давно тебя спросить хотел, да все времени не было… ты и правда заговоренный? Ну, от крокодилов там, от акул?
Сергей не спеша вытер руки салфеткой.
– Правда, – сказал он.
– Слушай, – наклонился к нему Шест. Он оглянулся и понизил голос: – А ты заговори меня тогда. Пригодится, я думаю. Мало ли, какие случаи будут… не помешает.
Варяг замер с рюмкой в руках. Китаец аккуратно поставил свой бокал на стол. Детонатор кашлянул и затушил сигарету в пепельнице.
– Хорошо, – серьезно сказал Сергей. – Прямо сейчас и заговорю. Смотри сюда. Вот мой заговор. Сейчас тебе отдам. Ты прав, вдруг пригодится.
Он порылся в нагрудном кармане и вытащил смятый пакетик.
– На, держи.
Шест с благоговением взял смятый и сложенный в несколько раз мятый пакет и осторожно развернул его.
– Перец молотый, красный, – машинально прочитал он. – Что это?!
– Ты же видишь, Шест. Засыпаешь его в водяной пистолет и пуляешь водой во все стороны. У крокодилов тоже есть глаза и им тоже больно, когда в них попадает перец.
Обслуживающая их столик официантка выглянула из подсобки, недовольно покачала головой и подошла к стойке бара.
– Что там у них, Коля? – спросила она у бармена в белой рубашке, стоящего за стойкой. – Что за шум? Дерутся, что ли?
– Нет, – отозвался бармен, слышавший весь разговор. Он ухмыльнулся и почесал затылок. Левый рукав его рубашки немного приподнялся, и официантка увидела на толстом запястье полустертую наколку в виде кулака с зажатым в нем автоматом. – Вот черти… от крокодилов заговаривают.
– Что делают?!
– На, вот, отнеси им, – бармен нагнулся и вытащил из-под стойки большую красивую бутылку. – Скажи, что это за счет заведения.
