до блеска ребятишек — от десятилетних девочек с аккуратно заплетенными косами до цепляющихся за юбки малышей и младенцев на руках. Запах щелочного мыла, облаком окутывающий детей, казался почти осязаемым.
Когда я вошла в кабинет, Джейми сидел за столом с пером в руке. Он глянул на тщательно закрытую дверь, из-за которой доносился шепот и шиканье.
— Это те, кто я думаю?
— Да, — кивнула я. — Пятеро из них. С детьми. Хотят с тобой поговорить.
Джейми пробурчал что-то на гэльском, устало провел руками по лицу и распрямил плечи.
— Хорошо. Впусти их.
Харриет Макилхенни вошла с высоко поднятой головой, плотно сжатыми зубами и дрожащим подбородком. Дойдя до стола, она резко остановилась и с глухим стуком бухнулась перед Джейми на колени. Ее примеру последовали остальные жены и дети, наводнившие кабинет и часть коридора за дверью. Вид у всех был растерянный, но покорный.
— Мы пришли молить вас о прощении, лэрд. — Харриет поклонилась так низко, что казалось, она разговаривает с полом. — Не для себя — для наших детей.
— Вас мужья надоумили? — строго спросил Джейми. — Встаньте, бога ради.
— Нет, лэрд. — Харриет медленно поднялась. Ее ладони были так плотно прижаты друг к другу, что ногти и костяшки пальцев побелели. — Мужья запретили нам к вам приходить. Сказали, что побьют, если посмеем сунуться за порог. Эти олухи готовы принести в жертву жен и детей из-за собственной гордости… но мы все равно пришли.
Джейми выразил отвращение своим излюбленным шотландским фырканьем.
— Ваши мужья дураки и трусы и должны заплатить за свою глупость. Они знали, чем рискуют, когда решили поставить на Каннингема.
— Какой игрок станет думать о проигрыше, лэрд?
Джейми открыл было рот, однако тут же закрыл его, так и не найдя, что возразить на остроумное замечание. Харриет Макилхенни жила в Ридже практически с момента основания и прекрасно знала, кто здесь самый азартный игрок.
— Ммхм, — промычал он, сверля ее глазами. — Ладно. Допустим. Как бы там ни было, я сказал свое слово и не отступлюсь. Эти мужчины изгнаны за дело. Подозреваю, их предпочтения с тех пор не изменились и уже вряд ли изменятся.
— Все так… — В голосе Харриет звучало искреннее сожаление. Она опустила седую голову в чепце. — Но шестеро моих взрослых сыновей верны вам, лэрд. И делу борьбы за свободу. Как и четверо моих братьев. Большинство из этих добрых женщин могут сказать — и сделать — то же самое. — Харриет махнула рукой в сторону женщин, плечом к плечу стоявших на коленях позади нее.
Послышался одобрительный гул, а одна девчушка высунула голову из-за фартука Харриет и радостно заявила:
— Мой брат помогал нести вас сюда после оползня, сэр!
Харриет прикрыла внучку юбками и смущенно кашлянула. Воспользовавшись маленькой интермедией, Джейми внимательно оглядел собравшихся женщин, мысленно подсчитывая, сколько у них в общей сложности сыновей, братьев, дядюшек, внуков и деверей — и скольких из них он уже включил или собирался включить в свой партизанский отряд. Краска залила его шею, а плечи немного ссутулились.
Это не укрылось от внимания Харриет, которая тактично сделала вид, что ничего не заметила. Она сжала руки и смиренно выложила на стол оставшиеся карты.
— Мы прекрасно знаем, сэр, за что их изгнали. Мы также помним, с какой добротой вы всегда относились к нам и нашим семьям. И потому клянемся, лэрд, — клянемся самой страшной клятвой, именем Пресвятой Девы и святого Михаила, — что отныне наши мужья никогда не поднимут на вас ни руку, ни голос. Ни при каких обстоятельствах.
— Ммхм. — Джейми понял, что проиграл, но сдаваться пока не собирался. — Каким образом вы намерены добиться от них столь примерного поведения, a bhana-mhaighister?
Вероятно, старшие женщины оценили иронию — в их рядах возникло едва заметное оживление, которое вмиг угасло, стоило Харриет строго глянуть через плечо. Повернувшись обратно, она вдруг обратила взор не на Джейми, а на меня.
— Полагаю, ваша жена смогла бы ответить на этот вопрос, лэрд, — сказала миссис Макилхенни, осторожно подбирая слова. Потом снова уставилась на Джейми. — Никто из мужчин не умеет готовить. Судя по всему, вы не верите, что женщина способна противостоять мужу, который лишил ее дома и отнял последний кусок хлеба у детей… Тогда представьте, что с ним могут сделать ее братья и сыновья. Если хотите, мои мальчики придут и поклянутся вам той же клятвой.
— Не стоит, — сухо ответил Джейми. — Я не из тех, кто не доверяет слову честной женщины.
Он медленно обвел взглядом собравшихся и со вздохом положил ладони на стол.
— Хорошо. Что ж… Вот как мы поступим. Я отменю приказ об изгнании ваших мужей — но заключенные с ними договоры аренды будут аннулированы. И еще: ваши мужья должны прийти ко мне и присягнуть на верность. Заговорщикам не место на моей земле! Потом мы заключим новые договоры на аренду земли и жилища, согласно которым каждая из вас возьмет на себя обязательство… э-э… добросовестно вести вверенное ей хозяйство.
Джейми говорил без тени улыбки, подавшись вперед и переводя взгляд с одной женщины на другую.
— Только учтите, что отныне именно вы — каждая до единой! — отвечаете за исполнение условий контракта. Вы вольны принимать от мужа помощь и советы — однако земля теперь будет вашей, а не его. Если он нарушит слово, данное вам или мне, то предстанет перед моим судом и понесет заслуженное наказание — вплоть до смерти.
Харриет торжественно кивнула.
— Мы согласны, мой лэрд. Премного благодарны за вашу доброту и снисходительность. Но еще пуще благодарим Бога — за то, что внял нашим молитвам и уберег вас от греха, не позволив обречь детей и женщин на голодную смерть.
Она присела в глубоком реверансе, повернулась и вышла. За ней и остальные начали по очереди подходить, приседать и бормотать слова благодарности. А потерявший дар речи землевладелец сидел перед ними с горящими ушами.
* * *
Просительницы ушли, возбужденно перешептываясь и оставив дверь открытой — как было. Поток весеннего воздуха пронесся по коридору, развеивая призрачный запах мыла.
Подойдя к мужу, я положила руки ему на плечи, которые оказались твердыми как камень.
— Ты поступил правильно, — тихо сказала я, массируя спазмированные мышцы и нащупывая плотные узелки. Джейми глубоко вздохнул, слегка расслабившись.
— Надеюсь, — ответил он. — Возможно, я только что согласился пригреть на груди целый выводок гадюк. Хотя на душе и правда полегчало.
Через пару мгновений он добавил, по-прежнему не поднимая глаз от стола:
— Знаешь, саксоночка, а я ведь и правда думал об остальных мужчинах. Я имею в
