– Ты, как всегда, гостеприимен, мой друг. Но ты даже не представляешь, какие важные вещи мне сейчас рассказал…
* * *
Варлыга висел на березе, скрючившись и едва касаясь пальцами ног земли. Руки его были связаны в запястьях, заломлены за спину и привязаны к торчащей у него над головой толстой ветке. Боль в вывернутых суставах заставляла венда чуть слышно скулить от безнадежной злобы, но он все же удерживался, чтобы не орать в голос. Раз за разом от усталости он начинал опускаться на всю ступню, и тогда ему казалось, что связки в вывернутых руках вот-вот лопнут. Обедавшие поблизости накхи поглядывали на него с холодным любопытством и бились об заклад между собой, скоро ли пленник начнет кричать.
– Больно?
Аршалай подошел к нему, сочувственно покачал головой.
– А ты попробуй, – прохрипел беглец.
– Я думаю, больно. Накхи иначе не умеют… Скажи, Варлыга, зачем ты опять убежал? Когда мне сообщили, что ты додумался выкопать яму и свалить туда камень, я – честно тебе скажу – от души обрадовался. Мне подумалось, что я нашел достойного человека, которому смогу поручить управлять работами в этой округе. Верю, ты бы справился.
– Высокая честь, – не разжимая зубов, процедил венд. – Да мне-то это зачем?
– Затем, что Великий Ров мы копаем не потому, что такая у меня блажь, а для спасения здешнего края от моря, пожирающего землю. Мы заботимся не о столице – до нее воды не дойдут, – а о вас, болотных вендах и бьярах! Но никто из вас не пришел рыть землю сам, по доброй воле. И не сказал: «Я желаю потрудиться, чтобы мой род, мое племя выжило…» Вы сами нас принуждаете к жестокости! – Аршалай тяжело вздохнул. – Исварха мне свидетель, я вовсе не жесток! Я люблю жизнь, и мне не нравится причинять людям боль…
– Тогда отвяжи меня!
– Я бы и рад – мне самому неприятно смотреть на человека, подвешенного на ветке, как копченый окорок. Но я однажды поверил тебе, и что из этого вышло? Давай пока оставим все так, как есть.
Варлыга промолчал, лишь презрительно вздернул верхнюю губу.
– Ты – один из тех бунтовщиков, каких во множестве присылал сюда Киран, – проговорил наместник, внимательно разглядывая пленника.
– Даже если так, что с того?
– Это был не вопрос. Тебя прислали сюда после того, как разгромили твою ватагу. Она орудовала на закатном тракте, который вел в Мравец.
– Было такое, – стараясь не шевелиться, отозвался Варлыга. – Знатно мы тогда вас, проклятые арьи…
– Впрочем, это дело прошлое, – не обращая внимания на его зубастую ухмылку, проговорил наместник. – А до того ты служил в вендской страже. Да, это тоже не вопрос.
– Служил, – не стал отпираться венд. – Много чему у вас научился. За то спасибо.
– Пожалуйста. Так вот, в ту пору вендской стражей верховодил некий Станимир. Сейчас он – один из главных вождей мятежных вендов. Можешь не отвечать, я все знаю.
– Хоть бы и так. Что с того?
– Я отвечу. А вот от того, что ты мне скажешь потом, будет зависеть твоя жизнь. Займутся ли тобой накхи или просто перережут твою веревку – и уйдут?
– Ты хочешь, чтобы я пробрался к Станимиру? Может, еще и убить его для тебя?
– Вот еще! Я наместник Бьярмы, лесные венды не в моей власти. Зачем делать чужую работу?
– Тогда что?
– Мне нужно отправить Станимиру тайное послание. Его понесет доверенный гонец. Ты и твои люди сопроводите его.
– Думаешь перехитрить меня? Решил, что я помогу убийце добраться до Станимира?
– И снова не угадал. Более того, – усмехнулся Аршалай, – если мой человек вздумает злоумышлять против твоего вождя, я разрешаю убить его.
Распухшее от побоев лицо венда приобрело озадаченный вид.
– Я говорю правду, – произнес Аршалай. – Ты сам мог убедиться: я не обманываю. Ты придумал, как убрать камень, – и стал десятником. А теперь ты ответь мне так же правдиво. Если я отпущу тебя, доведешь ли ты моего человека в вендские земли? Просто «да» или «нет». Да – ты и твои люди получаете свободу. Нет – я буду крайне огорчен тем, что с тобой сделает Данхар.
– Не стоит меня пугать, – огрызнулся Варлыга.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Зачем мне тебя пугать? – с улыбкой спросил Аршалай. – Ты уже попался. Твоя смерть доест эту гнусную рыбу и займется своим привычным делом. Я даже не объясняю, что твоя гибель будет ужасной и совершенно бессмысленной. Не напоминаю, что перед тем, как ты отправишься к праотцам, перед тобой сложат кучкой головы всех, кто тебе поверил и пошел за тобой. А потом накхи будут убивать тебя. Долго и со вкусом.
Варлыга ничего не ответил.
– Я говорю тебе как разумному человеку, – мягко добавил наместник. – Сделай то, что я предлагаю, и это пойдет на пользу всем. Выбор за тобой.
Венд прикрыл глаза, обдумывая его слова.
– Ладно, согласен. Но имей в виду – только из любопытства!
– Я верил, что ты так ответишь.
Аршалай повернулся к главе накхов, сидевшему у костра:
– Освободи его и всех прочих беглецов.
Данхар выкинул рыбий хвост и нахмурился.
– Мои люди долго их ловили, – недовольно сказал он. – Уже дважды! Вся эта шайка – отпетые душегубы. Потом их снова придется искать по лесам.
– Освободи вендов, верни им оружие и поделись с ними рыбой!
– Может, еще штаны им отдать?!
– Штаны, так и быть, оставь себе. Выполняй.
Данхар нехотя поднялся, вразвалочку подошел к Варлыге, словно между прочим с размаху ткнул его кулаком в живот, выбив глухой стон из пленника, а затем перерезал веревку.
– От пут сам освободится, – буркнул он и бросил наземь отобранный у венда клинок. Затем Страж Севера обернулся к ожидавшим в отдалении накхам. – Тащите сюда мальчишку, которого привез наместник. Дальше он пойдет с этими.
Когда накхи и стража наместника переправились через реку, Аршалай остановил коня и обернулся на противоположный берег.
– Думаешь, они нам поверили? – спросил ехавший рядом Данхар.
– Уверен, что нет. Но со стоянки они ушли все вместе, забрав нашего крашеного «царевича». Стоило нам отъехать – порскнули в лес, как зайцы! – Аршалай хихикнул. – Впрочем, если не поверили, это даже к лучшему. Пусть Варлыга сам расспросит мальчишку и еще раз убедится, что я не лгу…
* * *
Колючие ветки хлестали по лицу, корневища норовили подвернуться под ногу. Маган уже несколько раз падал, и всякий раз крепкая рука Варлыги подхватывала его, рывком поднимала на ноги, и этот страшный, похожий на зверя человек рычал ему:
– Шевелись!
– Я не могу так быстро… – хрипел подросток, но тяжелая затрещина заставляла еще быстрее перебирать ногами.
В конце концов юнец упал ничком и, тяжело дыша, закатил глаза.
– Все, дальше не побежит, – заметил Дичко. – Может, приколем его тут? Зачем нам эта обуза?
Парень поудобнее взялся за древко копья.
– Нет, – остановил его Варлыга.
– Почему – нет? Что ты пообещал жирному тетереву в обмен на свободу?
– Довести мальчишку к Станимиру.
Беглецы обступили лежащего.
– Я вроде видел этого хлыща во рву, – раздался голос. – Он там еле-еле ковырялся, будто отродясь лопаты в руках не держал. Я сразу подумал, этот и до первого снега не дотянет…
– Так, верно, и не держал – он же из благородных.
– Не, арьев в ров не шлют, им в столице на площади головы рубят со всем почетом…
– Да какой он вам благородный!
Кто-то наклонился и подергал Магана за длинные волосы:
– Паклю приклеили, что ли?
– Ай! – взвыл подросток.
Вокруг расхохотались.
– Чучело крашеное! – Дичко презрительно пнул Магана в бок. – На что Станимиру может сдаться вот это? На корм псам?
– Помолчи, – вновь вмешался Варлыга. – Пусть немного очухается. А потом мы его самого спросим.
Маган съежился в траве, поджав руки и ноги, и в ужасе глядел на вендов. Косматые бунтовщики, которые что-то рычали над его головой на неведомом наречии, казались ему намного страшнее накхов, к которым он привык в столице. Юноше казалось, что бьярская ведьма, Калма-Смерть, уже распахнула над ним свою зубастую пасть…
