— Договорились, ответил Квентин. — Арч и Геррис будут со мной. Он тоже может взять с собой двоих. Не больше.
— Как пожелаете, принц. Хотя слова и были любезными, их тон источал злобу, а в глазах воина поэта светилась насмешка. — Приходите на закате. И позаботьтесь чтоб за вами не следили.
Дорнийцы покинули Великую Пирамиду за час до заката, на случай если заблудятся или не найдут дверь с фиолетовым лотосом. Квентин и Герри одели мечи. Здоровяк закинул боевой молот за широкую спину.
— Еще не поздно отказаться от это безумия, заявил Герри, пока они шли по зловонной алее к старому рынку специй. Воздух провонял мочой, а впереди раздавался грохот железных колес повозки с трупами. — Старый Билли Боун говаривал, что Милашка Мерри может растянуть смерть человека на целый поворот луны. Мы солгали им, Квентин. Использовали их, чтоб добраться сюда, а потом переметнулись к Штормовым Воронам.
— Как нам было приказано.
— Но Старьевщик не планировал, что мы сделаем это по-настоящему, — вмешался Здоровяк. — Другие его ребята, сир Орсон и Дик Солома, Хангерфорд, Уилл из Лесов, вся компания, они все еще где-то внизу в темницах благодаря нам. Старым Тряпкам это не могло сильно понравиться.
— Нет, — сказал принц Квентин, — но ему понравится золото.
Геррис рассмеялся:
— Жалко, что у нас его нет. Ты доверяешь этому мирному договору, Квент? Я — нет. Полгорода считают убийцу дракона героем, а другая половина плюется кровью при упоминании его имени.
— Харзу, — сказал большой человек.
Квентин нахмурился:
— Его звали Харгхаз.
— Хиздар, Хумзум, Хагнаг, какая разница? Я их всех называю Харзу. Он не был убийцей дракона. Все, что он сделал — дал поджарить свою задницу до черной хрустящей корочки.
— Он был смельчаком. — Хватило бы у меня храбрости противостоять этому чудовищу с одним лишь копьем?
— Ты имеешь в виду, что он умер смельчаком.
— Он умер, крича, — сказал Арч.
Герри положил руку на плечо Квентина. — Даже если королева вернется, она все еще будет замужем.
— Только не в том случае, если я угощу Короля Пиздара своим молотом, предложил здоровяк.
— Хиздар, поправил Квентин. — Его зовут Хиздар.
— Один легкий поцелуй моего молота и никто уже не будет помнить как там его звали, ответил Арч.
Они не понимают. Его друзья упустили суть причины, по которой он был здесь. Путь ведет через нее, а не к ней. Дэйенерис средство, не цель.
— "У дракона три головы," сказала она мне. "Мое замужество не означает конец твоих надежд. Я знаю почему ты здесь. Ради огня и крови." Во мне кровь Таргариенов, вам это известно. Я могу проследить своб родословную…
— К чертям твою родословную, ответил Герри. — Дракону плевать на твою кровь, разве что только на ее вкус. Его не приручить уроками истории. Они монстры, не мейстеры. Квинт, неужели так ты хочешь поступить?
— Я должен это сделать. Для Дорна. Для моего отца. Для Клетуса, Уилла и мейстера Кедри.
— Они мертвы, — сказал Геррис. — Им все равно.
— Все мертвы, согласился Квентин. — И ради чего? Чтобы доставить меня сюда, где я мог бы сочетаться браком с королевой драконов. Великое Приключение как говорил Клетус. Дороги, кишащие демонами и штормовые моря, а в конце пути — самая прекрасная женщина в мире. Достойная история чтобы рассказывать ее нашим внукам. Но Клетус никогда не будет отцом, если только он не оставил бастарда той девке в таверне, которая ему так нравилась. Уилл никогда не сыграет свою свадьбу. Нельзя, чтоб их смерти были напрасны.
Геррис ткнул рукой в мертвеца, валяющегося у кирпичной стены и облепленного тучей мух. — А этот помер ради чего?
Квентин посмотрел на тело с отвращением. — Он умер от поноса. Держись подальше. — Бледная кобыла была внутри городских стен. Не удивительно, что улицы так пустынны. — Безупречные отправят за ним телегу для трупов.
— Так и будет. Но я спрашивал о другом. Жизни людей имеют смысл, но не их смерть. Я тоже любил Уилла и Клетуса, но это не вернет их назад. Ты ошибаешься Квентин. Наемникам верить нельзя.
— Они такие же люди как и все мы. Им нравятся золото, слава, власть. Я верю в это и только.
В это и свою судьбу. Я принц Дорнийский и кровь драконов течет в моих жилах.
Солнце уже опустилось ниже городской стены, когда они наконец обнаружили фиолетовый лотос, нарисованный на деревянных дверях старой, низкой лачуги из выветрившегося кирпича, ютившейся среди таких же развалин под огромной тенью желто-зеленой пирамиды Раздара. Квентин постучал дважды, как было условлено. Грубый голос ответил через дверь, проворчав что-то невнятное на уродливой смеси рабского диалекта Старого Гиса и высокого Валирийского. принц ответил на том же самом языке: "Свобода."
Дверь открылась. Гэррис вошел первым, соблюдая осторожность, Квентин шел сзади, за ним шел Здоровяк. В воздухе стояла дымка, похожая на слабый голубоватый туман, сладкий запах которой не мог скрыть сильной вони мочи, кислого вина и гниющего мяса. Места внутри было гораздо больше, чем это казалось снаружи. То что виделось с улицы десятком разрозненных лачуг было соединенно слева и справа в один длинный зал.
В этот час дом был наполовину пуст. Лишь несколько посетителей окинули дорнийца скучающими, враждебными или любопытными взглядами. Остальные же, столпившись вокруг погреба в дальнем конце зала, активно подбадривали двух обнаженных мужчин, которые рубились на ножах.
Квентин не видел никаких признаков людей с которыми они пришли встретиться. Затем открылась дверь, которую он не видел прежде и в зал вошла сморщенная старуха, одетая в токар с красной бахромой и с висящими маленькими золотыми черепами. Её кожа была белой, как молоко кобылы, волосы настолько тонкие, что он мог видеть сквозь них кожу её головы. «Дорн» — сказала она, "Я Зарина, Лиловый Лотос. Идите туда и вы их найдете". Она указала жестом на дверь из которой появилась.
За дверью была витая лестница, деревянная и крутая. На этот раз здоровяк был впереди, принц следовал за ним, а Гэррис шел замыкающим. Подземелье под погребом. Путь вниз был очень долгим и таким темным, что Квентину приходилось нащупывать путь, чтобы не поскользнуться. Ближе к низу Сэр Арчибальд обнажил кинжал.
Они вышли в кирпичное подземелье, втрое большее, чем трактир наверху. Ряды огромных деревянных бочек тянулись вдоль стен, насколько хватало глаз. Красный фонарь висел на крюке сразу перед дверью, и сальная черная свеча мигала на перевернутой бочке, которая служила столом. Другого освещения не было.
Кагго Убийца Мертвецов прохаживался вдоль бочек с вином со своим черным аракхом на бедре. Красотка Мерис стояла, покачивая арбалетом, с каменным взглядом, холодным и мертвым. Дензо Д'хан перекрыл дверь, как только Донийцы вошли, и встал перед ней, скрестив руки на груди.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
