От предположений — в реальность. Цель фашистов на востоке — захватить жизненное пространство с ресурсами, необходимыми для завоевания мирового господства. Средства — уничтожение всех, кто способен сопротивляться, кого невозможно в дальнейшем рационально использовать для Третьего рейха. Это оправдывает любую жестокость. Но и без коварства, без хитрости не обойтись. Геббельс в своем кругу настойчиво повторял: «Россию необходимо расчленить на составные части. Каждой республике надо предоставить «свободу». Тенденция такова: не допускать больше существования на востоке гигантской империи. Это останется в прошлом. Тем самым мы выполним нашу историческую задачу».
— Не он первый, не он последний, — сказал Сталин, когда я напомнил ему эти слова. — Сколько их было… Урок не впрок.
— Соратники Гитлера и не помнят этих уроков. Слишком мало знаний, слишком много самоуверенности. А между тем еще канцлер Бисмарк фон Шенхаузен, человек очень даже неглупый и в мире весьма уважаемый, считал, что Германия без сотрудничества с Россией просто не может существовать и что Россия вообще непобедима.
— Как это — вообще? — заинтересовался Иосиф Виссарионович. — Какая у него формулировка?
Я процитировал по памяти: — «Даже самый благоприятный исход войны никогда не приведет к разложению основной силы России, которая зиждется на миллионах русских… Эти последние, даже если их расчленить международными трактатами, так же быстро вновь соединятся друг с другом, как частицы разрезанного кусочка ртути. Это — неразрушимое государство русской нации, сильное своим климатом, своими пространствами и ограниченностью потребностей»…
— Бисмарк имел в виду не только великороссов?
— Разумеется. В его понимании, как и в понимании каждого здравомыслящего человека, Россия, Малая и Белая Русь — это нерасторжимые части единого целого, чем и сильны.
— А Гитлер и Геббельс что же, не читали Бисмарка? — усмехнулся Сталин.
— Не знаю. Для нынешних правителей Германии нет авторитетов ни в прошлом, ни в настоящем. Бисмарк разумно попытался заглушить давний клич тевтонов «Drang nach Osten», а Вильгельм Второй поторопился возродить этот призыв и поплатился короной.
— У кого нет прошлого, у того не может быть будущего. Гитлер заплатит нам не короной, которой не удостоился, он заплатит нам во сто крат дороже, — с угрозой произнес Сталин.
12
Во время наших бесед с глазу на глаз Иосиф Виссарионович неоднократно, возвращался к довольно щекотливой теме, постепенно конкретизируя ее. Он уже смирился с мыслью, что в наступившем году война не закончится, мировой пожар продолжал разгораться и мог затянуться надолго. Победит в конечном счете не тот, кто сильнее, а тот, кто умнее, предусмотрительнее, расчетливее и хитрее в политике, в использовании всех допустимых средств для достижения цели. По его, да и по моему мнению, почти все военные, политические, экономические возможности, внутренние ресурсы страны были нами задействованы. А вот для того, чтобы ослабить тылы противника, подорвать его мощь изнутри, делилось еще мало… Наши военные руководители воспринимали это соображение в том смысле, что надобно шире развертывать партизанское движение, активизировать деятельность диверсионных групп. Так думал и я, не догадываясь, сколь необычные, далеко идущие планы вынашивает Иосиф Виссарионович.
Нельзя сказать, что партизанское движение возникло и развивалось у нас стихийно. Конечно, многие люди, очутившиеся на оккупированной территории, ограбленные и униженные захватчиками, готовы были к борьбе. А организационной основой служили подпольные райкомы партии и комсомола, специально оставленные люди или случайно оказавшиеся в том или другом месте бойцы и командиры Красной Армии, недавние окруженцы, подлечившиеся после ранения. Определенную роль играла и армейская разведка, засылавшая в прифронтовые тылы свои диверсионные и разведывательные группы, вокруг которых зачастую и сплачивались народные мстители. Лучше, чем у других, эта работа поставлена была на Западном фронте, где имелся разведывательно-диверсионный центр, руководимый майором А. К. Спрогисом. Там быстро и хорошо готовились необходимые кадры, умело проводилась их переброска через фронт. Располагался центр в Кунцеве, неподалеку от Ближней дачи, мне доводилось бывать там. Майор Спрогис, кстати, формировал и отряд Бориса Крайнева, в составе которого во второй раз ушла во вражеский тыл Зоя Космодемьянская.
Успехи были, но все же общенародное сопротивление врагу на оккупированной территории оставалось на уровне местной партийно-советской и армейской самодеятельности. Это был наш резерв, которому особенно много внимания уделял Сталин в конце зимы и весной 1942 года. Он ведь всегда стремился к тому, чтобы каждое начинание обретало прочный фундамент и крепкий каркас, даже такое по сути своей стихийное явление, как партизанщина. Разве не из партизанских отрядов и отрядиков создали Сталин, Ворошилов, Егоров, Буденный те дивизии, которые успешно сражались с белогвардейцами, составили основу Красной Армии вообще и Первой Конной армии в особенности?! А ведь Первая Конная стала самой организованной, самой грозной силой на фронтах гражданской войны. И на всей дальнейшей нашей военно-революционной истории влияние ее, бывших буденновцев, ощутимо сказывалось вплоть до шестидесятых годов.
Во время финской кампании и в начале Отечественной войны Иосиф Виссарионович убедился, что наш первый маршал и недавний железный нарком Ворошилов в новой обстановке возросшим требованиям не соответствует. Отстал человек, устарели его взгляды, его опыт. Надежный друг и соратник Сталина, популярный в народе и армии деятель, все это так, но на фронте от него польза сомнительная, а может, и вообще больше вреда, чем пользы. Не поручить ли дорогому Климу руководство партизанским движением? Он до войны возглавлял военное обучение народа, подготовку «ворошиловских стрелков», «ворошиловских всадников», фамилия известная, фигура авторитетная, вот и пускай займется. С этим участком работы он должен справиться, особенно если подберет в штаб энергичных людей, специалистов. А кадры — и военные, и партийные — он знает.
Факт малоизвестный, может, даже совсем неизвестный: Климент Ефремович назначен был Главнокомандующим партизанским движением, однако пробыл на этом посту лишь несколько месяцев. Или управлялся не лучшим образом, или пост такой сам по себе оказался не очень нужным и даже несколько одиозным — что это за народное движение, которым руководит из Москвы маршал-главнокомандующий?! Должность как-то незаметно исчезла, а Климент Ефремович продолжал наблюдать за развитием партизанской борьбы по линии Политбюро. А вот Центральный штаб партизанского движения (ЦШПД), созданный в мае 1942 года под руководством П. К. Пономаренко, оказался структурой вполне действенной и очень даже полезной.
Однако поиски форм, создание ЦШПД — это не начало, а, скорее, завершение большой работы, которая была проделана в первые месяцы 1942 года. Удалось заложить материально-техническую базу, некоторые заводы, фабрики или отдельные их цеха переключились на выпуск вооружения и снаряжения специально для народных мстителей и диверсантов (взрывчатка, различные мины, портативные рации и многое-многое другое). Скомплектованы были авиаотряды для полетов в глубокий тыл противника на партизанские аэродромы — костяк этих отрядов составили опытные летчики гражданского воздушного флота.
Не могу умолчать о том, какую теоретическую лепту внес Климент Ефремович. Ему принадлежит примерно такая формулировка: «На оккупированных территориях кипят гнев и ненависть к фашистам, бушует жажда отмщения. Готовый материал для крутого замеса. Нужно лишь побольше дрожжей, побольше закваски. Другими словами — детонаторов для взрыва». На практике это выглядело так. С февраля по май сорок второго года в тыл врага были отправлены с «Большой земли» сотни партизанско-диверсионных групп, численностью каждая от пяти до двадцати человек. С соответствующим снаряжением. Некоторые группы забрасывались самолетами, даже в такую даль, как Западная Украина или Литва. Однако большинство отправлялось к месту дислокации своим ходом, чтобы на пути вести разведку, активизировать партизанское движение, устраивать взрывы на транспортных магистралях, уничтожать мелкие группы гитлеровцев и их прислужников. В лесные районы Украины, Белоруссии, западных областей России засылались такие отряды. Причем с точными адресами. Туда, где пролегали основные вражеские коммуникации (особенно стальные пути), где после минувших боев осело много окруженцев под видом настоящих и мнимых местных жителей — их метко именовали «зятьками». Эти «зятьки», перезимовавшие в деревнях и городах, под не очень надежным прикрытием женских юбок, готовы были в любой момент включиться в борьбу: злости хватало, только организуй и вооружи. А еще Климент Ефремович холодно и здраво рассчитывал вот на что. Прибудет в сравнительно спокойный для немцев район отряд из десяти, положим, человек, учинит несколько взрывов, обстреляет комендатуру, убьет одного-двух гитлеровцев. Немцы, по принятой ими системе, сразу ответят жестокими карательными мерами. Произведут аресты, расстреляют заложников. А у каждого заложника родственники, друзья — они начнут мстить за своих, пойдут в партизаны. И так — виток за витком.
