Жанр послания
Действительно ли Послание к Евреям по своему стилю и форме относится к разряду «посланий»? Несомненно то, что оно завершается по образцу многих новозаветных посланий (13:18—25) ободрением и наставлением тех, кому адресовано. Более того, некоторые фрагменты с предостережениями или призывами обнаруживают личное знание ситуации тех, к кому они обращены, и неподдельную заинтересованность в их благополучии (напр.: 5:11 — 6:3; 6:9–12; 10:32–39; 12:4–13). Вместе с тем книга начинается формально (1:1—4), во вступлении ни слова не сказано, кто ее автор или кому он пишет, и нет ни малейшего указания на то, какими отношениями они связаны. Автор не предлагает ни молитвы за своих читателей, ни благодарностей (ср.: вступление к большинству посланий Павла).
Послание к Евреям представляет собой упорядоченное и систематическое исследование личности и служения Христа на основе толкования ряда ключевых текстов из Ветхого Завета. Например, Пс. 8:5—7 является центральным для 2:5–18, Пс. 94:7–11 в определенной мере отражается в 3:1 — 4:13, Пс. 109:4 — ключевой текст в 4:14 — 7:28, а Иер. 31:31—34 представляет собой основу для 8:1 — 10:39. Каждый текст используется, чтобы показать, как ветхозаветные идеалы и установления находят свое исполнение во Христе. Итак, что же представляет собой Послание к Евреям? Это богословское эссе или трактат?
Принимая во внимание риторический стиль послания (особенно ссылки на автора как на «говорящего» своим слушателям, напр., в 2:5; 5:11; 6:9; 8:1; 9:5; 11:32) и использование ветхозаветных текстов в качестве базовых аргументов в большинстве крупных разделов произведения, можно рассматривать его скорее как проповедь или поучение в письменной форме с несколькими добавлениями в конце, носящими личный характер. Это согласуется с авторской характеристикой своего произведения как «слова увещания» (13:22). Близкое выражение — «слово наставления» — встречается в Деян. 13:15 и означает проповедь, последовавшую после чтения «закона и пророков» в еврейской синагоге в Антиохии Писидийской. Послание к Евреям было написано проповедником, обладавшим выдающимся даром пастыря. Он стремился извлечь из текстов Писания практические выводы, которые можно было бы применить к нуждам конкретной группы опекаемых им христиан.
См. также статью «Читая послания».
Об авторе книги
В самых древних копиях Нового Завета это послание помещалось среди посланий Павла, однако в самом произведении ничего не говорится об авторстве Павла. Писатели II в. н. э. Климент Александрийский и Ориген подтверждают, что в восточной части Римской империи широко бытовало мнение об авторстве Павла. Вместе с тем они отмечают, насколько Послание к Евреям и по содержанию, и по стилю отличается от других писаний Павла. Они высказывают предположение, что идея этого послания могла действительно принадлежать Павлу, но воплотил ее в жизнь кто–то другой. В западной церкви вплоть до V в. Павел немногими принимался в качестве автора Послания к Евреям. Такое положение оставалось практически неизменным до Реформации XVI в., когда этот вопрос вновь стал на повестку дня.
Современные богословы в основной своей массе признают, что аргументы против авторства Павла достаточно убедительны. Помимо большой разницы в стиле, Иисус здесь изображается как Первосвященник, а Его служение как исполнение ветхозаветного ритуального закона о жертвоприношениях, что находит мало параллелей в других писаниях Павла. В то же время в послании отсутствуют многие характерные для Павла темы и доводы. Даже в случае обсуждения сходных вопросов, они трактуются здесь иначе. Кроме всего прочего, Павел, который сделал так много для укрепления своего статуса апостола и очевидца воскресшего Христа (напр.: Гал. 1:11— 16; 1 Кор. 15:8), вряд ли мог написать, что послание о Христе передано ему «слышавшими от Него» (2:3), то есть из вторых рук.
В западной церкви Тертуллиан, живший во II в., предполагал, что автором Послания к Евреям был Варнава, и такая точка зрения часто была притягательной для богословов. Будучи левитом с острова Кипр, этот «сын утешения» (Деян. 4:36) вполне мог написать «слово увещания» (13:22), которое столь исчерпывающе раскрывает тему жертвы, священства и поклонения (богослужения). Будучи евреем диаспоры, он, вполне возможно, тесно соприкасался с эллинистическим и философским учением александрийского иудаизма, следы знакомства с которым видны в Послании к Евреям.
Мартин Лютер был первым, кто предположил, что автором послания был Аполлос, и эта точка зрения тоже нашла своих сторонников. Аполлос, высокообразованный еврей из Александрии, «муж красноречивый и сведущий в Писаниях», служил на той же миссионерской ниве, что и Павел (Деян. 18:24—28). Он вполне мог написать нечто подобное Посланию к Евреям.
Однако в качестве резюме можно сказать, что аргументы в пользу авторства Варнавы, или Аполлоса, или любого другого кандидата не имеют решающего значения. Действительно, нам не обязательно знать, кто именно был автором данного произведения, чтобы оценить его действенность. Само Послание к Евреям показывает, что человеческое авторство Писаний имеет второстепенное значение. Так, например, Давид упоминается как автор Пс. 95, но постоянно говорится, что Святой Дух был первоначальным автором (4:7; 3:7). И автор Пс. 8 не упоминается (2:6), но совершенно очевидно, что его слова понимаются как богодухновенное, профетическое послание. То же и здесь. Не имеет большого значения, кого именно Бог использовал для написания Послания к Евреям.
Время написания послания
Когда было написано Послание к Евреям, те, к кому оно было обращено, уже немалое время были христианами (5:12) и довольно долго испытывали гонения (10:32— 34). Некоторых из их первых руководителей уже не было в живых (13:7), но Тимофей еще был жив (13:23). Возможно, прошло несколько десятилетий со времени начала христианского движения. Первое косвенное упоминание этого послания в раннехристианской литературе встречается в Послании Климента Римского, которое датируется примерно 96 г. или несколько позднее. Это дает основание полагать, что Послание к Евреям было написано незадолго перед этим.
Разрушение Иерусалимского храма и прекращение жертвоприношений произошло в 70 г., но в Послании к Евреям об этом не упоминается. Хотя большинство деталей ритуала, которые рассматриваются в послании, взяты из ветхозаветного описания скинии, священнодействия в храме, связанные с церемониальным законом скинии, наш автор описывает так, как если бы они все еще продолжали исполняться (напр.: 9:6–9; 10:1–4). Какие–то намеки на события 70 г., несомненно, могли бы подкрепить его довод, что первый завет «показал ветхость» (8:13). Следовательно, самое лучшее — предположить, что Послание к Евреям написано незадолго до 70 г. н. э.
Обстановка в период написания
Исследование текстов с предостережениями и ободрением позволяет выявить некоторые особенности ситуации, в которой находились те, к кому было обращено послание. По крайней мере некоторым из их числа угрожала опасность отпасть от Евангелия и лишиться даруемого им спасения (2:1–4). Если говорить конкретно, их сердца могли утвердиться в неверии, они могли отступить от живого Бога и лишиться небесного «покоя», обещанного Им (3:7 — 4:11). Симптомом этой духовной болезни было их нежелание углубляться в познание христианской вести и ее назначения, а также отсутствие стремления делиться своими знаниями с другими (5:11 — 14). Некоторые из них оставляли собрание, где они могли взаимно ободрять друг друга (10:24—25).
Однако основная проблема была связана не просто с замедлением темпов духовного роста. Автор послания с горячностью говорит о вере, надежде и любви, которые они знали ранее, в период преследований (10:32–34). Он призывает их вновь обрести былое рвение (6:11–12; 13:1–19). Те, кому грозила опасность отступить от веры в Бога и уклониться от своей миссии, постепенно приходили в уныние. Им было необходимо ободрение, укрепление веры и стойкости, чтобы преодолеть все испытания и стать наследниками обетовании Божьих (10:35–39; 12:1–13). Возможно, они были изнурены непрекращающейся враждебностью неверующих, и их дух ослаблен тем, что пришествие Христа задерживалось (10:35–39).
Обращаясь к текстам, в которых раскрываются богословские темы, мы можем узнать несколько больше о нуждах читателей послания и цели, которую преследовал его автор. Послание начинается пассажем, в котором обосновывается превосходство откровения, данного нам в Сыне Божьем (1:1 — 14). Автор призывает читателей не отступать от истины, которая превосходит даже «через Ангелов возвещенное слово» (2:1—4). Это весть о вечном спасении, совершенном Сыном Божьим в Его страдании и в вознесении небесном (2:5—18). Автор всячески старается подчеркнуть, что христианство есть исполнение всего того, что было открыто Богом Израилю в законе и пророках.
В качестве ободрения читателей, призывая их твердо держаться веры, автор далее начинает развивать мысль о том, что Иисус был «милостивым и верным Первосвященником перед Богом» (2:17—18; 4:14 — 5:10). Это представление Иисуса как Первосвященника продолжается в гл. 7, где проводится мысль о том, что человеческое «совершенство» не может служить средством приближения к Богу, как это предписывалось традициями иудейского священства. Далее в гл. 8 утверждается, что высшее священство Иисуса являет собой инаугурацию, учреждение нового завета, обетование которого дается в Иер. 31:31–34. Смерть Иисуса и Его небесное вознесение рассматриваются как исполнение и замещение всей системы жертвоприношений «первого завета», гарантирующие вечное прощение грехов и обещанное наследие в вечности (9:1 — 10:18).
