— Ну и батюшка! — обращаясь к Юэнян, говорила Гуйцзе. — Нет, больше я с ним дела иметь не хочу. Я только вам, матушка, буду как дочь служить.
— Пустые твои обещанья! — заметила Юэнян. — Дашь слово и тут же забываешь. Хозяин раза два в заведения заглядывал. У тебя, наверно, был?
— Небо свидетель, матушка! — воскликнула Гуйцзе. — Вы меня без ножа режете. Не был у меня батюшка. Клянусь вам, матушка! Чирьями Нарывами мне покрыться, умереть скоропостижной смертью, если со мной батюшка видался и ко мне приблизился. Вы, матушка, наверно, ослышались. Должно быть, не ко мне, а к Чжэн Айюэ заходил, оттуда девиц приглашал? Скорее всего, они-то, завистницы, кашу и заварили. А то с чего бы батюшке на меня гневаться?
— Всяк свой хлеб ест, — заметила Цзиньлянь. — С какой стати им ни с того ни с сего тебя в неприятности впутывать?
— О! Плохо вы нашу сестру знаете, матушка, — говорила Гуйцзе. — У нас одну зависть грызет, другая от ревности сгорает.
— Ах! Вы да мы! Как ни отделяй, а все люди одинаковы, — заключила Юэнян. — Что вы, что мы — все одной завистью живем. Одной повезло — других норовит под ноготь.
Юэнян угостила певицу чаем, но не о том пойдет рассказ.
Обратимся к Симэнь Цину. Встретив цензора Суна и ведомственного начальника Аня, он ввел их в залу, где после взаимных приветствий каждый из них поднес хозяину по куску атласа и по комплекту книг в папке. Увидев накрытые столы, они сердечно поблагодарили хозяина, потом расселись на полагающиеся места. Симэнь вызвал актеров и наказал им играть с душой, когда пожалует его сиятельство Цай.
Немного погодя подали чай.
— Я хотел бы попросить вас об одолжении, почтенный Сыцюань, — начал цензор Сун. — Видите ли, его сиятельство военный губернатор Хоу Шицюань только что назначен церемониймейстером Его Величества двора и второго числа отбывает в столицу. Мы с начальниками обоих инспекторских управлений решили двадцать девятого устроить ему прощальный обед. Не позволите ли вы нам, Сыцюань, принять его сиятельство у вас, в этой роскошной резиденции?
— Дерзну ли я ослушаться ваше сиятельство? — воскликнул Симэнь. — Только прикажите! Позвольте узнать, сколько накрывать столов.
— Серебро мы собрали, — продолжал Сун Пань и велел сопровождающему достать узелки, поступившие от чиновных лиц обоих инспекторских управлений, а также и пай самого цензора. — Каждый из нас внес по ляну серебра. Тут двенадцать лянов. Накройте, пожалуйста, один сдвинутый стол и шесть обыкновенных. И будьте так добры, позовите актеров.
Симэнь согласился и принял серебро. Цензор поднялся с места и, сложив руки на груди, поблагодарил хозяина.
Немного погодя гостей пригласили в залу Любования красотами природы, которая находилась в крытой галерее.
Вскоре прибыл акцизный инспектор Цянь. Опять был подан чай и поставлены шашки.
Цензор Сун обратил внимание на грандиозность крытой галереи и примыкающих к ней построек, тишину необъятного парка, на книги, картины и каллиграфические надписи. Взору открывалось все самое лучшее и совершенное. Поперек стены висела старинная с надписями картина-свиток «Рождается солнце — даруется свет». Как раз перед гостями стояли инкрустированная перламутром ширма, курильница, источающая благоухание сандала через клюв журавля и пасти дракона и оленя, а также отлитый из червонного золота высотою в несколько чи треножник Восьми бессмертных удивительно тонкой проработки.
Сун Пань подошел поближе к треножнику и не мог удержаться от восторга.
— Какая прелесть! — восклицал он, а потом, обратившись к обоим гостям, продолжал. — Я, господа, в письме своему однокашнику брату Лю в Хуайани просил, чтобы он прислал мне вот такой треножник для поднесения почтенному Цаю, но пока не получил ответа. А вы, интересно, откуда его достали, Сыцюань?
— Помнится, мне тоже оттуда прислали, — отвечал Симэнь.
После этого разговора сели за шашки. Симэнь распорядился, чтобы подали легкие закуски и сладости, а актерам велел исполнить южные напевы.
— Хорошо ли получится, господа, если гостя выйдут встречать зардевшиеся от вина хозяева? — спрашивал цензор.
— Ничего, в холодную погоду чарочка не помешает, — успокоил Симэнь.
Сун Пань, надобно сказать, заранее отправил на корабль посыльного с приглашением Цаю. К обеду посыльный воротился.
— Приглашение передал, — доложил он. — Его сиятельство играют в шашки со смотрителем гончарен его сиятельством Хуаном. Скоро прибудут.
Цензор предложил было пойти встретить высокого гостя, но за столом продолжалась игра и вздымались кубки.
— Спойте «Весеннюю песнь», — заказал певцам начальник ведомства Ань.
Вышел актер в костюме наперсницы героини, Хуннян и запел:[1366]
…..
Чтобы развеять страх и побороть смущенье,И вас благодарить, — готовим угощенье.
…..
Столы накрыли и зарезали баранов.
…..
Вот кушаний шеренги, золотых, румяных!..
…..
У нас не будет пировать ни родич, ни чужой —Вас пригласили одного на свадьбу с госпожой.
…..
Студент ликует молодой, мой ненаглядный брат,Он повелениям госпожи отдаться будет рад?
…..
На мотив «Пяти жертвоприношений»:
Что ты бродишь, уставясь на тень?Голодранец, сюцай-грамотей,Горе-деятель недопеченный!Из башки-черепушки ученойЛучше вытряси дурость-труху!А затем, словно ловишь блоху,Быстро-быстро мельчайшим движеньемНепоспешным займись умащеньем,Притираньем, как щеголь заправский.Это труд, ты поверь, не напрасный.Ты — модник, глянцево смазливый,И от тебя рябит в глазах,Кисляк, заносчиво кичливый,Аж зубы разъедает в прах.Уж видно Небо породилоТакого рыцаря-юнца,Уж видно Небо породилоТакого чудо-гордеца.
На мотив «Нефритовая иволга-красотка»:
Рассветет от любви час полночный!Госпожа вам верна, ваш союз будет прочный.Будьте, сударь, любезней, нежнее,Словно птицы резвитесь под лампою с нею.Прогоните вы чопорность прочь!И усладам шальным предавайтесь всю ночь.Рассудите же, кто из двоихБыл нечестным, неискренним в чувствах своих.
Студент Чжан:
Благодарю, Хуннян, благоуханная!Чем заслужил? Ты столь добра со мной!Предмет святой любви, моя желаннаяОтныне будет мне женой.
…..
Хуннян
(на мотив «Пробуждается Се Сань»):
Там в зале яств роскошныхСтруится аромат.От ветра за окошкомПионы шелестят.Застывшая помадаОпавших лепестков,Одела балюстрадуВ сияющий покров.
…..
Подлунный полог дивныйМной подготовлен в срок.Здесь ширма из павлиновСмягчает ветерок.
…..
Вот флейты и свирели,Венчальный гимн пропетПод цитры нежной трелиИ дроби кастаньет.
Студент:
Преодолела тьму преград,Мне подарила в счастье веру.Я расплачусь с тобой сто крат,Как только сделаю карьеру.Я на Ткачиху с Волопасом[1367]Бессонной ночью из окнаГлядел с мечтою ненапрасной —Вот-вот исполнится она!Я буду окружен цветами —Прислужницами при луне,И яшмою, и жемчугами —Я счастье заслужил вполне.Задую тусклую свечуИ свитков желтизну скручу!
…..
Заключительные арии:
Хуннян:
Вы покорили грацией!Вас ждет Инъин в вечерний час.
Студент:
Что говорить и клясться ей!Я лучше выполню приказ.
…..
Хуннян:
Чтоб мне не волноваться!Не бегать снова кликать вас.
…..
Тут неожиданно объявили:
— Их сиятельства господа Цай и Хуан пожаловали.
Цензор Сун тотчас же убрал шашки. Поправив одежды, все вышли им навстречу.
На Цае Девятом был светлый халат и золотой пояс. Его сопровождала многочисленная свита. Цай распорядился вручить Симэнь Цину визитную карточку, на которой значилось: «От Цай Сю с поклоном». Вошли в залу.
— Позвольте вам представить, — обратился к Цаю начальник ведомства Ань.
— Господин, рад с вами познакомиться! — сложив руки на груди, говорил Цай.
— Буду счастлив нанести вам визит, — отвечал Симэнь.
После взаимных приветствий сняли верхние одежды и сели. Подали чай. Начался обмен любезностями. Симэнь кликнул певцов, и Цай Сю занял почетное кресло, остальные же расселись на места хозяев.
