Сергей даже вжал голову от страха, разглядывая, как буквально на высоте двух деревьев над ними гудит гигантских размеров серебристый самолёт, шестимоторный, по три на каждом крыле, видно кабину в переплёте множества стёкол, шесть лётчиков с квадратными чёрными очками на лбу.
Тяжёлый сверхдальний бомбардировщик уплывает к горизонту, круг за кругом ввинчиваясь в небо, набирая высоту, вот он становится едва различимым. Затем слышится вверху прямо над ними хлопок, появляется второе солнце, затем вырастает гигантских размеров чёрный гриб. Сергей стоит с отцом, они рассматривают это невиданное зарево.
Вот он с Мариной играет в песке в конце улицы под кронами раскидистых сосен, они находят в коре подсохшую смолу и жуют её.
Вот он с лучшим другом детства Пашкой и Мариной едут на велосипедах к берегу Иртыша. Мутная рябь реки движется к седому Ледовитому океану. Они купаются в холоднючей воде, долго смотрят, как буксир с надписью на борту «Виктор Кононов» молотит воду винтом, тянет баржу с пшеницей по течению. Обсыхая на горячем песке, они втроём мечтают отправиться в путешествие на плоту из сосновых брёвен – поставить палатку, парус, иметь в запасе вёсла, дрова, рыбацкие снасти и обустроить безопасную площадку для костра, чтобы готовить на плоту уху…
Вот не стало отца, и забота о хозяйстве и братьях легла на его плечи, ещё подростка. Вот он заметно окреп и возмужал.
Вот мама, провожая на учёбу в техникум, даёт ему сто рублей на дорогу и на первое время, обещает присылать ещё по десять рублей в месяц и просит надеяться только на себя, хорошо учиться, чтоб получать стипендию: «Мне ещё двоих, кроме тебя, надо поднимать».
Вот он, окончив техникум, приехал в лесхоз по распределению и работает помощником лесничего. Лето выдалось тогда сухое. Выезжая на очаг, водитель пожарной машины включает сирену и не останавливается. Лесники выбегают на дорогу посёлка, окружённого вековыми соснами, на ходу запрыгивают в кабину, и с окраины машина набирает полную скорость до места очага. Если опоздать, то лесная подстилка из ржавой высохшей хвои разгорается, пламя, сжигая смолу на стволах, поднимается в крону, и дерево вспыхивает факелом, взметая пламя к небу. В сильный ветер занимается верховой пожар, и перепрыгивает красный петух с одной вершины сосны на другую, и тут уже требуются знания техники тушения, много пожарных машин, усилий и сноровки лесников, чтобы остановить пламя.
Вот свидание в лесу, когда цветут сосны, и золотой дождь осыпает молодые деревья, рыжую хвою, Маринку. Разговоры о свадьбе…
Картинки прошлого стали наплывать одна на другую. Сергей задремал.
Утром Сергей в новенькой форме Военно-Воздушных Сил попрощался с друзьями, товарищами и командирами в ставшей родной воинской части, купил купейный билет от Саратова до Владивостока. До отправления поезда на Свердловск оставалось много времени, и он поехал в краеведческий музей посмотреть ещё раз на самолет, на котором учился летать Юрий Гагарин, и лучше узнать историю области.
На одной из карт рисованными стрелками было показано, как шло переселение немцев через Москву на земли современной Саратовской области. Во времена правления императрицы Екатерины Великой они ехали конными обозами на санях по льду зимней Волги, осваивали степные земли на берегу реки.
Во время Великой Отечественной войны из опасения, что немцы перейдут на сторону Германии, их расселили из Куйбышева и немецкого национального округа по Казахстану и за Урал. И надо отдать должное предвидению Сталина: ни одна фашистская бомба не упала на город Куйбышев, сохранив его архитектуру с дореволюционных лет…
Как-то во время короткой побывки дома во время службы главный лесничий попросил Сергея передать поклон саратовской земле и Волге. В Казахстане на берегу Иртыша между Семипалатинском и Павлодаром многие немцы обрели третью родину…
Они оказались умельцами в приготовлении из свинины продуктов в запас: сало солёное и топлёное, подкопчённые шпик, окорока, грудинка, рульки, колбасы всяких видов – всё переработают и сохранят, всё у них опрятно и пунктуально. Отец, после войны выпивая на День Победы с соседом- фронтовиком, немцем, закусывал такими деликатесами, а потом и сам с мамой научились многому.
Вечером на вокзале отыскал свой состав и вагон, устроился на верхней полке в купе, уступив место пожилой женщине. Отвлекая себя от грустных мыслей, разглядывал пейзаж за окном с полки, выходил в коридор или в тамбур побалагурить с проводницей, заказывал раз за разом чай. «Время да лес всё залечат», – думал он.
В Свердловске пересел на скорый поезд Москва – Владивосток и хотел было сгоряча прямиком уехать, не проведав маму и братьев, да, поостыв за несколько дней пути, передумал.
В Барнауле, сделав отметку об остановке в билете, дождался поезда на Алма-Ату, сошёл в Семипалатинске, откуда до дома оставалось всего шестьдесят километров. На площади у вокзала нашлись попутчики, наняли такси – новенькую «Волгу». Выехали на трассу Семипалатинск – Павлодар.
И вот они, родные места: сосновые боры по пологим песчаным барханам, приползшим неведомо в какие времена и откуда, степь с высохшей травой и белыми головками ковыля, склонённого ветром к земле. По степи разбросаны островки лиственного леса – напоминание о том, что во влажные времена когда-то тут процветало зелёное Берендеево царство. Кто называет эти островки «согры», кто – «колки». От высохших озёр остались заболоченные места, на кочках и торфе которых по центру густо растут берёзы и ольха. По периметру почву распахивают, делят меж собой на участки и растят картофель.
У каждого работника лесхоза своё крепкое хозяйство, есть пшеница в закромах, сало, тушёнка, солёные и переваренные на мёд арбузы, вяленая рыба. С пшеницей для скота становилось всё легче – сказалось освоение целинных земель. Осенью покупали самосвалами по пять, а кто и десять тонн, так что свиней откармливали до таких размеров, что к ним в хлев страшновато было входить. Растили для себя, а каких увозили и на мясокомбинат.
За разговорами незаметно промелькнуло время, в сёлах один за другим выходили попутчики. Проехали степь, дорога вывела в посёлок из трех десятков домов, окружённый со всех сторон соснами. Дома сложены в ласточкин хвост из пахнущих смолой сосновых брёвен. Вдоль накатанной по песку дороги приусадебные участки обнесены крашеным штакетником.
Большинство жителей – это немцы, они держатся дружно меж собой. У них своя культура и уклад жизни: на участках посадили сады с сибирскими зимостойкими яблонями, занимались прививками от привозимых с Волги сортов. Чтобы получать отменный урожай, ввели правило свозить навоз из каждого подворья в одно место за окраиной у соснового бора, где он четыре года перегорал; главный лесничий вёл учёт и следил за порядком, а весной распоряжался, кому и сколько взять.
Сергей расплатился с таксистом, вышел у конторы лесхоза в трёхэтажном особняке. В начале века в нём жила семья лесничего дворянского сословия. В гражданскую войну хозяева намеревались с колчаковской армией доехать до Владивостока, отбыть за границу да затерялись в огненном вихре на сибирских просторах. Никто не слышал об их дальнейшей судьбе.
Особняк аккуратно и со вкусом срублен из брёвен восьмигранником, окна в резных наличниках, железная крыша охристого цвета. Дорожка обрамлена красным кирпичом на ребро и засыпана мелким речным галечником, рядом рощица из клёна американского с опавшими красными резными листьями, в тени – беседка. У лестницы веранды, обвитой хмелем и примыкающей к входной двери, – клумбы.
Сергей, взяв дорожный чемоданчик, легко поднялся на крыльцо, взглядом отыскал свой дом, вспомнил соседей. Вдохнув полной грудью чистый воздух, напоенный смолистым запахом сосен, улыбнулся.
Прадеды Сергея Фёдоровича – Агильдины, обрусевшие татары, поселились в этих местах едва ли не с монгольского движения на Русь, держали коней, коров и овец. И дед до революции, и отец перед войной служили лесниками. Вернувшись с фронта, отец взял в жёны русскую девушку из соседнего села. Первым появился Сергей, затем братья. Отец не дожил до своего полувекового юбилея. На пожаре, не разглядев в дыму минерализованную полосу, споткнулся и, упав, сильно ударился головой о дерево, отчего осколок бомбы шевельнулся в голове.
Сколько раз в тоске по маме и братьям, соснам, степи и реке щемило сердце, вспоминались далёкое детство, школьные годы, дружба с одноклассниками. Сергей, притушив обиду на лучшего друга Пашку и Марину, улыбаясь, расставил руки вширь, словно попытался обнять поселение лесников, где всё было такое знакомое и родное: сосны, тянущиеся ветвями к небу, степь с колками и Иртышом. «Не счесть, сколько я сам посадил маленьких сосёнок, пока жил в этих местах», – наполнялся восторгом Сергей, сознавая, что трудами лесников этого маленького села из поколения в поколение расширяются вдоль берега Иртыша сосновые боры.
