— Вы оказываете мне честь, — сказала Ана, смотря ему в лицо.
— Недостаточно. — Он быстро развернулся и подошел к столу, где были выложены драгоценности.
Щедрый дар в виде украшений — последнее, о чем она могла подумать с тех пор, как он опустил ее капюшон, но сейчас ее глаза округлились при виде роскоши. Конечно, она не заслужила подобных почестей. Пока не подарит ему наследника.
Что внезапно перестало казаться ей тяжкой участью.
Когда он вернулся к ней, Ана изумленно охнула. Рубины, столько, что не счесть… воистину, целый поднос… включая кольцо с оранжево-красным камнем, которое, как ей говорили, всегда украшало руку королевы.
— Прими сей дар в подтверждение моих слов, — сказал он, снова опускаясь у ее ног.
Ана покачала головой.
— Нет, нет, они для церемонии…
— Которую мы проведем здесь и сейчас. — Он протянул свою ладонь. — Дай мне свою руку.
Ана дрожала с головы до пят, подчинившись его воле, и она ошеломленно вздохнула, когда кольцо надели на ее средний палец правой руки. Она посмотрела на камень, свет от свечей играл на его гранях, вспыхивая красотой подобно тому, как сердца зажигаются от истинной любви.
— Ана, ты принимаешь меня как своего Короля и супруга, до тех пор, пока ты не предстанешь перед входом в Забвение?
— Да, — услышала она свой на удивление уверенный ответ.
— В таком случае я, Роф, сын Рофа, беру тебя в качестве своей шеллан, чтобы заботиться и оберегать тебя и наших будущих детей, так же, как я буду беречь свое королевство и его граждан. Ты моя навеки… твои враги — мои враги, твоя кровная линия вольется в мою, я разделю с тобой закаты и рассветы. Эта связь не будет разорвана ни внешними, ни внутренними обстоятельствами, и… — на этом он замер, — для меня будет лишь одна женщина, и ты будешь единственной королевой.
На этих словах он поднял вторую руку, и их пальцы переплелись.
— Ничто не разделит нас. Никогда.
Хотя сейчас Ана не знала об этом, но в будущем, когда судьба продолжит разворачивать перед ними свою тропу, превращая это мгновение настоящего в прошлое, она снова и снова будет возвращаться к этому моменту. Позже, она поймет, что они оба той ночью были потеряны, но увидев друг друга, они обрели долгожданную твердь под ногами.
Позже, когда она будет спать рядом со своим мужчиной на их ложе, слушая его тихое посапывание, она узнает, что казавшееся мечтой на самом деле было живым воплощением чуда.
Позднее, в ту ночь, когда ее и ее любимого убьют, когда ее взгляд будет неотрывно смотреть на тесный угол, в котором они спрячут своего наследника, свое будущее, то единственное, что было важнее них двоих… пред смертью она подумает, что так было предопределено судьбой. Трагедия или удача, все было предопределено и началось здесь, в тот миг, когда пальцы Короля переплелись с ее собственными, и они навеки стали одним целым.
— Кто должен ухаживать за тобой в эту ночь и день перед церемонией? — спросил он.
Она не хотела оставлять его.
— Я должна вернуться в свои покои.
Он сильно нахмурился, но отпустил ее, а потом, смакуя и не торопясь, украсил рубинами ее уши, шею и оба запястья.
Король прикоснулся к самому большому камню, который висел над ее сердцем. Когда он смежил веки, она была уверена, что он думал о чем-то чувственном… может, представлял ее без одеяний, только ее кожа, украшенная тяжелыми золотыми украшениями с бриллиантами и восхитительными рубинами.
Последним шла сама корона, и он поднял ее с бархатного подноса, возложил на ее голову, а потом отклонился на пятки, осматривая ее.
— Твоя красота затмевает блеск камней, — сказал он.
Ана посмотрела на себя. Красный, всюду красный, цвет крови, цвет самой жизни.
Воистину, она не могла даже представить стоимость украшений, но не это так тронуло ее сердце. Почести, которые он оказал ей в это мгновение, были достойны легенд… и, думая об этом, она жалела, что это касалось не их двоих, а всего королевства.
Не судьба. И придворные не одобрят это, подумала она.
— Я провожу тебя до твоих покоев.
— Но мой господин, вы не должны беспокоиться…
— Заверяю тебя, ничто не заботит меня больше этой ночью.
Она не могла скрыть улыбку.
— Как пожелаете, мой господин.
Хотя, она сомневалась, что сможет встать под тяжестью…
Она не смогла полностью выпрямиться. Король подхватил ее на руки, отрывая от пола, словно она весила не больше голубки.
И после он пересек комнату, широко распахнул закрытую дверь и вышел в коридор: все собрались там, проход был заполнен аристократами и членами Братства Черного Кинжала… инстинктивно она уткнулась в шею Рофа.
Взращенная для угоды Короля, она привыкла чувствовать себя вещью, и все же, оказавшись наедине с мужчиной, эти чувства исчезли. Но сейчас, под взглядами посторонних, она снова вернулась к этой роли, опустившись до предмета, а не равноправного человека.
— Куда вы направляетесь? — спросил один из аристократов, когда Роф прошел мимо, не обращая на них внимание.
Роф не останавливался… но, очевидно, конкретно этот придворный настаивал на непозволительном.
Мужчина встал на их пути.
— Мой повелитель, по обычаям…
— С этой ночи она будет под моей заботой в моих покоях.
Удивление вспыхнуло на вытянутом лице.
— Мой повелитель, эта честь доступна только королеве, и даже если вы возьмете женщину, это будет неофициально, пока…
— Мы уже скреплены узами брака. Я сам провел церемонию. Отныне она принадлежит мне, а я — ей, и я уверен, на самом деле, ты не хочешь встать на пути связанного мужчины и его женщины… тем более, Короля с его королевой. Верно?
Раздался скрежет стиснутых челюстей, будто чей-то рот сначала широко распахнулся, а потом его проворно захлопнули.
Посмотрев за плечи Рофа, она увидела улыбки на лицах Братьев, словно воины одобряли проявление агрессии. Что до остальных в мантиях? На их лицах не было одобрения.
Бессилие.
Мольба.
Еле заметный гнев.
Они знали, кому принадлежала власть — определенно не им.
— Вас должны сопровождать, мой господин, — сказал один из Братьев. — Не ради соблюдения традиций, но из уважения ко времени. Даже в этой крепости Первой Семье подобающе иметь охрану.
Спустя мгновение Король кивнул.
— И то верно. Следуйте за мной, но… — он понизил голос, — не смейте дотронуться до нее и пальцем, иначе я оторву ту конечность, что коснулась ее тела..
Голос Брата выражал истинное уважение и некое расположение:
— Как пожелаете, мой господин. Братство, построиться!
Все кинжалы разом вынули из нагрудной кобуры, черные лезвия сияли в свете фонарей вдоль коридора. Когда Ана вцепилась пальцами в драгоценное облачение Короля, Братья издали боевой клич, вскидывая кинжалы высоко над головами.
С координацией, ставшей результатом многих часов, проведенных вместе, великие воины, все до единого опустились на колени, образуя круг, и вонзили острия кинжалов в половицы.
Склонив головы, они сказали одним голос что-то, что она не поняла.
Но обращались они к ней: они выказывали свою преданность ей, как своей королеве. Это должно было произойти в начале следующей ночи. Перед глимерой. Но ей по нраву сейчас и здесь, и когда они подняли взгляд, в их глаза сияло уважение… обращенное к ней.
— Я признательна вам, — услышал она свой голос. — И выражаю почтение нашему Королю.
В мгновение ока Ану и ее супруга окружили огромные воины, сейчас, когда принесенная клятва была принята, они взялись за дело. Окруженный по флангам, как это было, когда ее представляли Королю, Роф продолжил свой путь, полностью защищенный.
За плечом своего супруга, мимо стены из Братьев, Ана наблюдала, как собравшиеся придворные начали расходиться, удаляясь по коридору.
Советник с низко опущенными бровями шел во главе процессии, уперев руки в бедра…. он был крайне недоволен.
Дрожь охватила ее тело.
— Шш, — прошептал Роф ей на ухо. — Не волнуйся. Сегодня я буду нежен с тобой.
