Ана вспыхнула, уткнувшись лицом в его широкую шею. Он собирался взять ее там, куда они направлялись, его священное тело войдет в нее, скрепляя таким образом брак.
Она шокировано обнаружила, что тоже желает этого. Прямо сейчас. Быстро, жестко…
И, тем не менее, когда они оказались наедине, устроившись на потрясающей кровати, укрытой шелком… она была благодарна, ведь Роф был терпеливым, нежным и щедрым, как и обещал.
Эта ночь стала первой в череде дней и ночей, когда ее хеллрен ни разу не подвел ее.
Глава 1
Манхэттен, Мясоразделочный квартал,
Настоящее.
— Дай мне свои губы, — потребовал Роф.
Бэт откинула голову назад и шагнула в объятия своего супруга.
— Хочешь? Сам возьми.
Рык, вырвавшийся из массивной груди, напомнил ей, что ее мужчина не был простым «мужчиной». Он — последний чистокровный вампир на планете… и когда дело касалось ее и секса, он вполне мог вести себя как шаровой таран, сметая все на пути к ней.
Не в бестолковом псевдо-сексуальном стиле Майли Сайрус… и, конечно, если Бэт хотела того же. Когда есть возможность быть с мачо с непробиваемой волей и сногсшибательной задницей, в шесть футов и девять дюймов ростом, одетым в черную кожу, у которого, кстати, бледно-зеленые глаза, сиявшие словно луна, и черные волосы длиной до вышеуказанного железобетонного зада?
В ее словарном запасе не просто не было слова «нет»; оно перекочевало в иностранный язык.
Ее поцеловали грубо, как она и хотела. Роф проник в ее рот языком, одновременно проталкивая сквозь дверной проем их тайного убежища.
Бамс!
Лучший в мире звук. Так и быть, второй по счету… первый-лучший — тот, что издает ее мужчина, кончая в нее.
От одной этой мысли ее лоно раскрылось.
— О, черт, — выдохнул Роф в ее губы, когда его рука опустилась к ее промежности. — Я хочу этого… о да… лилан, ты уже мокрая для меня.
Не вопрос. Потому что он и так знал ответ, да?
— Я чувствую твой запах, — простонал он ей на ухо, проведя клыками по горлу. — Прекрасней в мире ничего нет… не считая твоего вкуса.
Хрипотца в его голосе, напряженность бедер, жесткая длина, вжимающаяся в ее бедра… она чуть не кончила на ровном месте.
— Чтоб меня, нам нужно чаще бывать здесь, — простонал он, когда Бэт начала тереться о его руку, ерзая бедрами. — Какого черта мы не приезжаем сюда каждую ночь?
При мысли о том бардаке, что ждал их по возвращении в Колдвелл, страсть Бэт подостыла. Но потом он начал массировать ее пальцами, потирая шов джинсов о самое чувствительное местечко, а его язык входил в ее рот так же, как и он… эм, да.
Мда, вот так сюрприз, кто бы мог подумать… но все, начиная от того, что Роф был Королем расы, до покушения на его жизнь и Шайки Ублюдков, все исчезло из ее мыслей.
Он был прав. Почему они не превратили эти райские мгновения в нечто регулярное?
Отдаваясь на волю секса, она запустила руки в его волосы длиной до пояса, их мягкость противоречила жесткости его лица, силе его невероятного тела, железной воле. Она никогда не мечтала, как некоторые дурочки, о Прекрасном Принце, сказочной свадьбе или прочей чуши из диснеевских мультиков. Но даже не питая иллюзий и не планируя подписывать брачные документы, она бы никогда в жизни не представила себя рядом с Рофом, королем вампирской расы, даже если бы знала, что вампиры — не просто байка на Хэллоуин.
И вот она, по уши влюблена в прирожденного убийцу со словарным запасом портового грузчика, королевской родословной длиной в его руку, и самомнением, на фоне которого Канье Уэст смотрится не уважающим себя лузером.
Окей, он не был эгоцентриком… хотя, да, Тейлор Свифт он запросто утрет нос, но не потому, что был хэйтером, а потому, что выбирал рэп и хип-хоп.
Смысл в том, что ее хеллрен жил по принципу «либо по-моему, либо никак вообще», и его трон означал, что этот недостаток характера проистекал из раболепства как неписанного закона его земель.
К слову об идеальном шторме. Хорошие новости? Она была единственным исключением, единственная могла достучаться до него, когда Рофа «клинило». Это было справедливо для всех Братьев и их шеллан: все знали, что члены Братства Черного Кинжала — элитная группа воинов расы и упертые болваны, не отличаются легким характером. С другой стороны, едва ли захочешь видеть нытиков в первых рядах в войне с типами из Общества Лессенинг.
И тех гребаных Ублюдков.
— Я не дотерплю до кровати, — простонал Роф. — Мне нужно войти в тебя прямо сейчас.
— Так возьми меня на полу. — Бэт потянула его нижнюю губу. — Ты же знаешь, что делать, верно?
Еще рычание, за которым последовала кардинальная смена положения планеты, когда Бэт оторвали от пола и уложили на полированное дерево. Лофт, который Роф использовал когда-то в качестве холостяцкой берлоги, словно сошел с киноэкрана: высокий потолок, дизайн в стиле полупустого склада, черная матовая краска цвета Узи. Совсем не похоже на особняк Братства Черного Кинжала, в котором они все жили, и это главное.
Каким бы красивым ни было строение, порой начинаешь задыхаться среди золотой лепнины, хрустальных канделябров и антикварной мебели….
Треск.
С прекрасным звуковым сопровождением она рассталась с очередным предметом одежды… и Роф был очень горд: сверкая длинными, словно кинжалы, и белыми, как снег, клыками, он умудрился превратить ее шелковую рубашку в половую тряпку, разорвав ее и обнажая груди, пуговицы разлетелись в стороны.
— Вот об этом я говорил. — Роф снял очки и улыбнулся, сверкая зубами.
Нависнув над Бэт, он обхватил ее сосок губами, пока его руки опустились на пояс ее джинсов. Принимая все во внимание, он был весьма вежлив, расстегивая молнию и пуговицы, но она знала, к чему все шло…
Резким рывком он в тряпки порвал то, что раньше было двухнедельными лвайсами.
Ей было плевать. Как и ему.
О, Боже, как ей это нужно.
— Ты прав, прошло столько времени… — прошипела она, когда он потянулся к своей ширинке, расстегивая пуговицы, высвобождая эрекцию, при виде которой у нее до сих пор захватывало дух.
— Прости меня, — сказал он, схватив ее за шею и забираясь сверху.
Раскрывая для него бедра, она знала, за что именно он извинялся.
— Не извиняйся… Боже!
Обжигающая страсть, вот что ей было нужно… и то, как жестко он вбивался в нее. Его тяжесть обрушивалась на нее, кожа скрипела по половицам, когда он входил в нее, ноги напряженно сошлись за его спиной, чтобы он смог проникнуть еще глубже. Полное доминирование. Его огромное тело двигалось как поршень в эротичном ритме, который становился все быстрее и мощнее.
Как бы хорошо ни было, Бэт знала, как перейти на следующий уровень.
— Ты разве не умираешь от жажды? — протянула она.
Полная. Молекулярная. Заморозка.
Словно его окатили ледяной струей. Или сбил грузовик.
Он поднял голову, и его глаза засияли так ярко, что если посмотреть на пол рядом с собой, увидишь собственную тень.
Впиваясь ногтями в его плечи, она выгнулась под ним, наклоняя голову в бок.
— Не хочешь пить?
Он обнажил клыки и зашипел как кобра.
Укус был подобен ударам кинжала, но боль быстро утихла до приятного безумия, которое унесло ее в другое пространство. Она парила и одновременно не отрывалась от земли, со стонами запустив руки в его волосы, она притянула его голову ближе, пока Роф пил ее кровь и входил в ее лоно.
Бэт кончила… и он тоже.
Вот это да.
Боже, сколько длилась засуха? Месяц, не меньше… не слыхано для них… она осознала, как сильно они оба нуждались в этом. Слишком много помех от дел вокруг. Слишком много стресса. Слишком много отравляющего дерьма, которое не оставляло времени только для них двоих.
Ну, разве у них была возможность основательно поговорить после того, как Рофа ранили в шею? Да, конечно, были определенные «О-Боже-мой», «Ты жив!», «Ты выкарабкался!»… но она все равно вздрагивала каждый раз, как доджен открывал бутылку вина в столовой или когда Братья играли в бильярд в свободное время.
Кто же знал, что шары залетают в лузу с тем же звуком, с каким пуля вылетает из пистолета?
Она не знала. Пока Кор не решил засадить свинца в яремную вену Рофа.
Она совсем не искала таких ассоциаций…
Слезы без причины заполнили ее глаза, покалывая ресницы и скатываясь по щекам, когда очередной раунд наслаждения вспыхнул в ее теле.
А потом перед взором встала рана Рофа.
Красная кровь на его бронежилете. Красная кровь на его майке. Красная кровь на его коже.
Настали опасные времена, ужасная реальность больше не была бугименом в ее мысленном шкафу, а криком ее души.
Красный — цвет крови для нее.
Роф на мгновение замер и поднял голову.
