– Ну что, приятель, проводишь меня по вашим катакомбам до дворца? А то я месяц буду плутать, трагически завывая мольбы о спасении во все заброшенные коридоры, – я хлопнул Элмора по плечу.
– Я тоже могла бы проводить, – обиженно надула губы Нарвэ.
– Обойдетесь, – тихо всхлипнула принцесса. – Грома провожу я, как было велено отцом. А урок, думаю, возобновят…
– И что у вас за система, – все не мог успокоиться я. – Нет бы, как нормальные дроу, проводили в день несколько различных уроков, так нужно отличиться, как же! Ну какое существо выдержит полдня монотонного гудения об одном и том же?
– Доказано, – лекторским тоном, так не вязавшимся с её покрасневшим носом, объяснила Лейла, – что если день посвящен одному предмету, урок лучше укладывается в голове эльфа…
– А! Ну конечно, эльфа! – хмыкнул я. – Вот почему вы все, как один, такие зануды…
Элмор поперхнулся, а Нарвэ возмущенно фыркнула.
– Ну то есть, в основе своей, – поспешно поправился я, с опаской наблюдая за гордым профилем эльфийки, дабы успеть заключить её во временную петлю до того, как получу по шее. – Ну кто еще выдержит подобные измывательства? Лично я отрубаюсь уже после первой четверти урока и вхожу в состояние голодной спячки горундца.
– Да? – удивился Элмор. – Вот никогда бы не подумал, что ты способен удержать внимание так долго. Лично я не выдерживаю и шестой части.
– Зато наша всезнайка занимается сутками напролет, – мерзко захихикала Нарвэ. – Что впрочем, не помогает ей стать лучшей.
Лейла смерила презрительным взглядом девушку и зашагала прочь:
– Я передумала, принц и сам доберется.
– Нарвэ, – я проводил принцессу задумчивым взглядом, – мне все чаще кажется, что твоя белая кожа – только иллюзия. Ты больше походишь на дроу, чем на светлую эльфу. Во всяком случае, в язвительности тебе не откажешь.
– При чем здесь язвительность, – Нарвэ меланхолично пожала плечами. – Я правду говорю. Лейла всегда была зубрилой, но это не особо помогало ей постигнуть смысл. А оттарабанить предмет на экзамене мало, надо еще познать его практическую сторону.
– Мне казалось, у принцессы с этим проблем нет, – удивился я. – Она и меня научила кое-чему…
– Просто ты неусидчив, – эльфийка с озорством потрепала мою челку. – Теорию ненавидишь, а вот практику схватываешь на лету… если разжевать в твоей любимой манере – параллельно поиздевавшись над ближним.
– Скажешь тоже, – польщено хмыкнул я, припомнив Дэмеца.
– А Нарвэ вообще все легко дается, – внес свою лепту в объяснения Элмор, внимательно наблюдая за крохотной тварью, имевшей неосторожность высунуть свои лапки из-под защиты плоского камня в выемке на стене. – Поэтому ей все смертельно завидуют. А Лейла в особенности, ведь её положено быть лучшей.
– Понятно, – я широко зевнул. Честно говоря, тема мне уже поднадоела, зато появилось острое любопытство – что же хочет от меня его светлейшее повелительство?
Махнув на прощанье скривившейся эльфийке и практически по-дроудски залезшему на гладкую стену в исследовательском экстазе Элмору, я направился к выходу из здания. Где-то впереди, словно пугливые мотыльки, мелькали встревоженные группки эльфиек, которые, едва завидев меня, исчезали, будто просачивались сквозь стены. Иногда встречались мрачные юноши с вызовом в светлых глазах. Темный ош, не нравится мне здесь! И эти белые стены, и увитые растениями балки. А особенно большие цветы, в изобилии покрывающие любую ровную поверхность. Их тошнотворный запах часто доводил меня до полуобморока, вызывая слезоточивость и постоянные чихи.
Попав на свежий воздух, я с облегчением вздохнул полной грудью… и благополучно подавился попавшей в рот маленькой бабочкой. Еле отплевавшись остатками насекомого, я высказал окружающему миру и его обитателям все, что я думаю о ярких красках, цвете, свете и существах, возводящих эту безвкусицу в ранг истины.
Не удовольствовавшись тирадой, я щелчком пальцев превратил стаю кружащих вокруг моей головы мотыльков в симпатичных мохнатеньких и многоглазых паучков, которые шустро разбежались в разные стороны, прячась от яркого света где придется. Особенно не повезло девушкам, чьи струящиеся легким шелком платья показались привлекательными моим милым созданиям.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Поднялся жуткий визг. Эльфийки метались по выложенной разноцветными камешками площадке перед школой, отчаянно пытаясь вытряхнуть из-за пазухи или, кхе, подола маленьких шебурщунчиков. Кому это удавалось, тут же сбрасывали с ног изящные сандалии и хлопали ими по камням, стараясь сократить число бегающих паучков.
Неодобрительно покачав головой на жестокосердных девушек и поблагодарив Тьму, что это зверство недосягаемо для глаз чувствительного Элмора, я побрел в сторону дворца.
Вообще-то я старался днем не ходить по улицам Светлого леса. Ну неуютно мне, пялятся все. Ну чего такого: не так уж мы и отличаемся: только цветом кожи, магией… Нет, все-таки сильнее. Например, в Вестрагене никто не будет остолбенело впериваться в эльфа, даже если он один светлый среди темных. Скорее всего, его просто будут игнорировать, поскольку у дроу всегда найдутся свои дела, более интересные.
В очередной раз поежившись под пристальным взглядом невысокой эльфийки с усталым взглядом светло-серых глаз, я юркнул к увитым растениями воротам дворца.
Стражи не было и это меня всегда удивляло. У дроу стража что-то вроде украшения дворца. Дроу стражами просто так не становятся, как у эльфов. Это многовековой клан, только они способны несколько дней стоять, не шевелясь, не покидая пост даже для естественных нужд… Честно говоря, я вообще сомневался, что они таковые испытывают, что было подтверждено множеством засад и не слишком добрых проверок.
Ну, магия конечно дворец охраняла, но это меня никогда не останавливало. Почему? Кто знает. Может, на дроу не действует, что вряд ли. А скорее всего, просто есть уровни допуска, а я до сих пор не лез дальше разрешенного. Да и некогда мне было: днем спал на лекциях, ночью обтаптывал ноги Нарвэ.
Проскользнув в створку ворот, я оказался в благодатной темноте. Понежившись немного в ласковой полутьме, я с печальным вздохом пошагал вперед. Гулкое эхо дробилось в ходах, скрытых в темных зеркальных стенах. Отголосок древних тайн приятно холодил затылок, дремлющей опасностью пробегая вдоль позвоночника.
Я вспоминал свое первое посещение этого места и не понимал, как не смог почуять все это великолепие вкуса. Теперь я проникся большим уважением к Повелителю Цвейго, вспомнив упоминание Лайнеса, что, дескать, они прилично пошумели в молодости.
Яркий свет огромной залы накрыл меня словно волна утопающего. Судорожно втянув в легкие воздух, я немного проморгался и оглядел помещение.
Цвейго стоял ко мне спиной у отремонтированного окна. Сгорбленная спина и нервно дергающиеся пальцы свидетельствовали о том, что мой приход остался в тайне для Повелителя.
Удивившись, я прошел вглубь залы, отчаянно громыхая сапогами так, что заныли суставы. Эльф не пошевелился. В чем нам, дроу, не откажешь, так это в бесшумной походке, даже если мы не стараемся сделать её таковой. Тогда я кашлянул.
Цвейго резко подпрыгнул в воздух, развернувшись в полете и выпрямляясь в струнку, творя руками заклятие.
Порядком струхнув, я машинально оставил иллюзию своей фигуры и, плюнув на гордость, рванул под укрытие утыканного разноцветными камешками трона.
В том месте, где метался мой эфемерный двойник, полыхнуло светом, пол ощутимо содрогнулся. С потолка посыпались небольшие плитки лепнины, разлетаясь на мелкую крошку от удара о каменные плиты пола. Стихло.
Я нервно выглянул из-под большого золоченого стула, тут же столкнувшись лбом с самим эльфом. Охнув и схватившись за головы, мы разлетелись в стороны. Ну, Цвейго просто упал на пятую точку, а я же откинулся назад, пребольно стукнувшись об острый край трона, в дополнение, заработав приличную шишку и на затылке – очевидно для симметрии.
– А, это ты, – меланхолично заметил Повелитель, потирая разбухающий бугор на лбу. Я осторожно потрогал такое же украшение на своем челе, согласился:
