Наконец она была готова. Одета. Защищена. И совершенно не способна покинуть эту кабинку.
Она не сможет вернуться в студию. Ни за что на свете не осмелится снова предстать перед Гибсоном Уокером.
Хлоя чувствовала себя униженной.
А он разозлился.
Но из-за чего он злится? Ведь это ей пришлось раздеваться, а не ему!
О чем она только думала? По-видимому, ни о чем. Если бы Хлоя задумалась хоть на секунду, то поняла бы, что фотографу такого калибра, как Гибсон Уокер, вовсе не к чему снимать тупую, неуклюжую деревенщину из Айовы!
Но в тот момент, когда его приказ звенел у нее в ушах, Хлоя вспомнила слова Джины о том, что Гибсон может попросить ее позировать, когда он будет устанавливать свет. Она просто не так поняла!
Чертово недоразумение.
Хлоя хихикнула.
Смешного было мало. Ее обида, испытанные ею чувства унижения и стыда были слишком сильными. Но, честно говоря, она видела в этом и забавную сторону.
Что бы сказал Дэйв?
Естественно, он ничего не узнает, потому что Хлоя никогда и ни за что ему этого не расскажет! Дэйв Шелтон, ее жених, и без того был полон сомнений насчет ее летней работы в "столице разврата". Он так до сих пор и не понял, зачем ей вообще понадобилось ехать в Нью-Йорк.
- Нью-Йорк? Ты хочешь в Нью-Йорк? Что ты там забыла? - не однажды спрашивал он ее.
- Это чудесный, прекраснейший город. В нем так много интересного. Я всего лишь хочу там побывать. Ничего плохого со мной не случится, - убеждала его Хлоя.
Ничего особенного и не случилось, но все же ему незачем знать, как она разгуливала перед своим работодателем, в чем мать родила!
Но он и не узнает.
Если только Гибсон Уокер ему не скажет.
Не скажет ведь?!
От этой мысли Хлою снова бросило в жар. Только бы не сказал!
- Целуемся, дамочки. Округляем губки, - услышала она.
Хлоя спрятала лицо в ладони, вспомнив, как глядела на него, чмокая губами. Святые небеса! Лучше бы она умерла.
И, наконец, Гибсон произнес:
- Ладно, это все. Большое спасибо. По-моему, мы отлично поработали.
Модели начали оживленно переговариваться, причем рыжая девица с забавным акцентом тараторила громче всех. Только и слышно было: "Гибзон то" да "Гибзон это". А Гибсон ей отвечал, грубовато и совершенно равнодушно, как будто ему каждый день приходилось иметь дело с голыми красавицами.
Вообще-то, так оно и было!
Раздались звуки шлепающих по полу босых ног. Модели направились к кабинкам для переодевания и начали открывать двери. Кто-то дернул дверь кабинки, где пряталась Хлоя.
- Я н-не готова, - выдавила она.
Она никогда не будет готова. Если б можно было, так и просидела бы в кабинке до конца своих дней.
Ее пальцы дрожали уже меньше. Так что Хлоя застегнула платье до самой верхней пуговицы. Затем одернула подол, затянула пояс и глубоко вздохнула.
Она пыталась придать себе вид благоразумной, сдержанной, уверенной женщины. Впрочем, так она и выглядела, если не обращать внимания на растрепавшиеся светлые волосы и лихорадочный румянец на щеках.
Но несколько секунд назад все было гораздо хуже!
Через дверь Хлоя слышала, как одеваются девушки. Они смеялись и болтали. Двери кабинок начали хлопать.
- Пока, Гиб!
- Увидимся!
- Счастливо, Гиб.
Они ушли, осталась только тишина. И Гибсон Уокер.
Хлоя знала, что приближается момент истины.
Хотя ее прыжки по комнате в голом виде тоже можно было назвать моментом истины. Чего же ей бояться после этого? Пока у нее остаются две возможности. Она может тайком улизнуть, сесть на первый же самолет, летящий в Айову, и признать свое поражение. Или взглянуть в лицо мужчине, ожидающему ее за дверью, убедить его в том, что из нее выйдет отличная помощница, начать работать и спокойно прожить остаток лета.
Судя по всему, выбора у нее нет.
Хлоя хотела провести это лето в Нью-Йорке. Ради этого лета она перевернула вверх тормашками и собственную жизнь, и жизнь Дэйва. Она убеждала его, что для нее это что-то вроде паломничества.
Он не понял. Впрочем, Хлоя и не ждала от него понимания. Но если все то, что она ему наговорила, было правдой, она не может вернуться домой.
Хлоя глубоко вздохнула, скрестила пальцы на удачу и открыла дверь.
***
- Я заказал тебе билет на самолет, - сообщил Гиб, как только дверь отворилась. - Ты вылетишь в шесть, в девять будешь в Чикаго. Еще час останется в запасе. Ты успеешь на последний рейс в Дубук и приземлишься в четверть двенадцатого. Можешь позвонить кому-нибудь, чтобы тебя встретили.
Гибсон окинул ее быстрым взглядом, словно проверяя, одета ли она, и уставился на кучу хлама, скопившуюся на его столе за последние двенадцать часов.
Не дождавшись ответа, он снова посмотрел на нее, стараясь не сводить глаз с ее лица. К несчастью, там были еще и губы. Вот черт.
Хлоя мрачно на него взглянула.
- Я заплачу, - равнодушно добавил Гибсон, почти уверенный, что ее беспокоит цена.
- Не... не в этом дело. Просто... я не могу вернуться домой.
- Что? - Гиб вскинул брови. - Что значит, не можешь вернуться? Естественно, можешь!
Но Хлоя Мэдсен решительно покачала головой.
- Нет. Я не могу вернуться до пятнадцатого августа.
- Тебя что, изгнали из Айовы до пятнадцатого августа?
Хотя он не был в Айове лет двенадцать, вряд ли они там ввели закон, запрещающий кому-либо возвращаться.
- Я обещала, что вернусь пятнадцатого августа, - заявила Хлоя с таким видом, будто это что-то объясняло.
- Ну и что? Там же есть телефон? Позвони и предупреди, что приедешь раньше. Звони сейчас же и скажи, что возвращаешься сегодня вечером.
Но она покачала головой.
- Не могу.
- Почему?
Хлоя Мэдсен глядела на него, ломая пальцы. Ее фиолетовые глаза часто-часто моргали.
- Прекрати! - рявкнул Гиб.
- Что прекратить? - искренне удивилась она.
- Плакать. Не смей плакать.
Хлоя вскинула голову.
- Я никогда не плачу.
Гибсон фыркнул в ответ. Он не собирался спорить по этому поводу.
- Я не плачу, - решительно повторила Хлоя, правильно поняв его реакцию. - Тем более из-за работы, - уточнила она через секунду. Она помолчала, а затем глубоко вздохнула. Ее грудь поднялась и опустилась.
Гиб зажмурился. Он отвернулся, направился к двери, открыл ее и подождал, пока Хлоя выйдет.
Эдит, студийный менеджер все еще сидела за своим столом. Она взглянула на него с любопытством. Гиб надеялся, что она не станет убеждать Хлою продолжать спор.
- Я знаю, что сглупила сегодня, - произнесла Хлоя мягким, но решительным голосом. - Но когда мы с Джиной разговаривали о моей работе, я пообещала выполнять все, что требуется от ассистента. А она предупредила, что иногда мне придется выступать в роли модели. Я должна была понять, что ты не готовишься к съемке, а уже начал снимать. Но я думала, что... этого от меня и ждали. А когда ты сказал, чтобы я или делала, что велено, или садилась на свой самолет и летела домой... ну, я просто не могла вернуться домой!
- Почему?
Она посмотрела на него как на дебила.
- Потому что не могла! После всей этой кутерьмы... - Хлоя умолкла, поджала губы и не произнесла больше ни слова.
- Кутерьмы? - напомнил ей Гиб. Какой еще кутерьмы?
Но она не ответила.
- Слушай, это честно была ошибка. Я чувствую себя полной дурой. Я, небось, и выглядела как дура.
Нет, она выглядела... неотразимой. Гиб не думал, что сможет когда-нибудь забыть Хлою Мэдсен, скользящую обнаженной по его студии. Но вряд ли ей будет приятно это услышать.
Хлоя закусила губу.
- Я действительно хочу быть твоей помощницей. Пожалуйста, не обижайся... за то... что я сделала. - Она умоляюще на него взглянула.
- Я не обижаюсь, - буркнул Гиб. - Но ты не можешь остаться.
- Но ты же сказал Джине...
- Нет, - поправил он Хлою, - это Джина мне сказала. Джина всегда говорит, что я должен делать, а я пропускаю ее слова мимо ушей. Только вставляю в промежутках: "ага, ага, ага".
- Значит, ты и в этот раз вставил свое "ага", - ехидно заметила Хлоя. Она впервые проявила характер с тех пор, как вышла из кабинки для переодевания.
- Я не ожидал, что она действительно тебя пришлет!
- Вот видишь, прислала. Она сказала, что ты согласен. И пообещала, что эти два месяца я поработаю у тебя. Это не так уж много.
- Это много!
- Почему? - удивилась Хлоя.
Гиб был потрясен невинным видом, с которым она задала этот вопрос.
- Потому... потому...
Потому что ему не нужна в качестве помощницы простушка из Айовы! Нью-Йорк - жестокий город. Чтобы выжить здесь, надо быть хитрым. Хлою сожрут в первые же минуты.
- Ничего не выйдет, - заключил он.
- Ты же не думаешь, будто я не справлюсь! Или ты считаешь меня неумехой?
Гиб нахмурился.
- Нет! Я уверен, что ты все умеешь...
- Да.
- И что из тебя получится отличная помощница...
- Вот именно.
- Но мне не нужна помощница!
- Нужна, - заявила Эдит.
Гибсон и Хлоя дружно уставились на пожилую женщину, сидящую за столом в приемной. Она кивнула Хлое и добродушно улыбнулась Гибсону.
