«Вот он лежит спросонок…»
Вот он лежит спросонок –мир – смотрите, молчите.Ваш сумасшедший ребенок,ваш Великий Учитель.
Я все мечтаю заранеео том, каким же он станет.Растут драгоценные камниПрямо в горшках герани.
Птицы летят со стонамии непостижимым смехом.Между живыми колоннамимне отвечает эхо.
Немею и холодею,себя с ним ближе знакомя.Я поняла, где я:я просто в пустом доме.
1991 г.
Медитация
Собраны нервы –и брошены в точку.знаю: шаг первый –самый точный.Самое верное – первое слово.И – уходите,не ждите второго!Сказано – сделано.Снилось – случилось.Нотное заревов воздух явилось.Слышите?Дышит.Смотрите – танцует.Ветер вселенскийсквозь стены дует…Сквозь потолок – не видите звезды?Нотный поток –и снежный, морозный,странный, счастливый,теплый… Что тело?Куда-то от тела душа улетелавзглянуть на свободные звездные дали,чтобы прощать – и чтобы прощали.
1991 г.
«Я в этом мире – всего лишь эхо…»
Я в этом мире – всего лишь эхо,твоя ученица, Дед Мороз,не надо счастья, не надо смеха,не надо слез.
Лететь мне светом, чужим аккордом,узором зим,временем странным, пространством гордым,словом своим.
1991 г.
«Может, просто сова на осенней скале…»
Может, просто сова на осенней скале,На осеннем пейзаже сова-нелюдим.Пусть не зная, зачем, на планете Землепо галактике едем, а там поглядим.
Время скачет по нотам, и этот напевповторяется день, повторяется ночь.Подожду. Может быть, ничего не успев,я успею стихами кому-то помочь.
Время кинулось вскачь, зря гонюсь, может быть.Не успею закончить, не успев и начать?Мой будильник устал ежедневно звонить,мое сердце устало еженощно стучать.
1992 г.
Церковь – музей
Иконный сумрак в ряд,здесь вслух не говорят,здесь служба не идет,здесь свечи не горят.
Хоть нечего сказать,но сердце не болит,но – некому мешатьмолиться без молитв.
Вот сторож в полутьмебредет полуживой.Играет луч в окне –свободный и святой!
Тихонько заблеститна завитушках рам.Никто не повторитнеслышимое там.
1993 г.
«Когда между собой и вами свет помирю…»
Когда между собой и вамисвет помирю,я формулами, не словамизаговорю.
Потом – согласный ли, ударныйстроки бросок.И вот – не перпендикулярно –наискосок.
Нет, не напрасно выносилагруз новостей.Я ведь о счастье расспросилау жизни всей.
И все, что видно не глазами,взойдет в крови.Ведь Истина – не со слезами,а от Любви.
Под куполом любим недаромпроходит звон –ведь порождаем не ударом,а Небом он.
1993 г.
«Качается дом…»
Качается домпод лиственный шум,качается томненаписанных дум,качается шарзасыпающим днем.Закат – как пожарлиловым огнем.
В воздухе – взрывнеоплаканных дней,в сердце нарывмолчит все сильней.Вянут цветыперед окном,такой красотыне имея днем.
Ближе волна,Сильнее накал.Каждый – сполнанайдет, что искал!Кто чего ищет –не знает сам,Мы, духом нищие,все – к небесам.
День все уходитв свою благодать.Где этот деньзавтра искать…
1993 г.
«А Земля – тоже Небо. Хоть годы идут…»
А Земля – тоже Небо. Хоть годы идут,рядом дерево листья на ветер роняет,я роняю слова, я теряю маршрут,но души не теряю, и она это знает.
Рядом ветер подхватит последний листок,рядом окна засветятся за поворотом.Ветер – всех неприкаянней. Так одинокне бывает никто ни в какую погоду.
Это счастье увидеть даже осень весной,эти лужи, доплывшие до магистрали!Слышу – пахнет закатом, землей и луной,и всем тем, что давно уже нам рассказали.
Перекресток – и дом, во всем мире уют.Смотрит глаз неморгающий взглядом далеким.А спешить уже некуда!Больше не ждутни глаза,ни вокзалы,ни ноты,ни строки.
1993 г.
«Душа – актер, а внешний вид – герой…»
Душа – актер, а внешний вид – герой.Сюжет – трагедия, актер живой.Но, на абстрактных темах драмы строя,замучил Режиссер Героя.
«Прекрасным» критик все это назвал.Актера забросал цветами зал.А образы, что в драме были в горе,не знали ничего о Режиссере.
1994 г.
Ушла в себя
В душе моей – пустынная пустыня…
В. Высоцкий
Ушла в себя. Когда – разве важно в точности?Услышала, секундные стрелки теребя,что нет там никого, там только я – в одиночествебреду все по пустынным просторам себя.
В пустыне той – луна и далекое зарево.Слушаю пески – сама не пою.Я, может, доберусь еще живой в свой террариум –вот, тень взяла и дудочку свою.
Запомнила – какое-то большое растениетак звонко цветет у ворот, не дыша!Спокойной ночи, всё! Ты – мое сновидение:в любой песчинке спит моя душа.
И новый, будто мир (не зная, не старь его),собор моих снов со мной кочевал.Там, может быть, розарий, и совсем не террариум,а может, не розарий, а вокзал.
Что ж, тень моя, давай быстрее ворочаться!Край моего пути – и край твоего.Я, может, доберусь еще в свое Одиночествои, как картину, разобью его.
1995 г.
«Я была на Земле…»
Я была на Земле,когда выли метели,и смотрели с закатасны без ответа,и нельзя было крикнуть,и летели, летелиразноцветными клочьямидни против ветра.
Наезжая на время,душили спокойно,и, прижатые к стенкевсеми ветрами,гасли тихопоследние свечи без боя,навсегда не успевобменяться словами.
Я была на Земле.Эхо знает – была.Темно-синим отчаяньем,лампой ночной,вырывая из Песни,она позвалато, что стало снежинкой,что сделалось мной.
Я запомнила временибыструю сеть,одиночество эхав зеркалах бесконечности.И как трудно уметьне моргая, смотретьна призрачный следединственной Вечности.
Как качались Весыот дыхания звезд,как менялись цветапо солнечным ритмам.Но часы для душипробили вопрос.Они долго звенелина перроне открытом.
Я была на Земле.
1993 г.
«Снегом свалится небо талое…»
Снегом свалится небо талое.чтоб потом понять – за пределами,я мелодию небывалуюВдруг из нитей невидимых сделаю.
Вечность духа – словесной силе бы.За минутами оголтелымиНебо вдруг – необычно синее.Рассмотрю его за пределами.
А зачем оно – небо белое?Небо синее – этой вечности?Небо белое за пределами,вечное,за чертойбесконечности.
1993 г.
«Я в одиночестве играю на рояле…»
Я в одиночестве играю на рояле.Я прихожу сюда во сне нередко.В каком-то неземном, нездешнем, залеразбрасывается земная клетка.
И свежий воздух льется водопадом,но мне так душно в зале до рассветапод взглядом бесконечной колоннадынемых, не разорвавшихся сюжетов.
И голос поднимается из клавиш,и улетает в дальний космос нервно.Земное сердце – что же ты так давишь?Цветами распускаешься, наверно.
Рассыпанные бусы. Гулкий грохот.Сгорают мысли в неподвижной свечке.Играю сказку – разве это плохо?для гномов, задремавших на крылечке.
1993 г.
«Мне кажется, что помню я…»
Мне кажется, что помню я,Что в небе след был – от звезды.Вся круглая земля моявидна отлично с высоты.
Зачем-то это напишу,пока открыты звезды все,пока, задумавшись брожу,по тихой млечной полосе.
Я поищу ответа тамо том, как лучше строить дом,и как не дать своим чертамисчезнуть в зеркале кривом.
Проходит день, проходит ночь.Проходит давняя гроза.Как отторженье превозмочьи снова сдвинуть полюса?
Как объяснить квадрат крестом,Как сделать из квадрата круг,Как жить потом, как строить домбез милых слов и адских мук?
Я что-то старое поювесенним вечером земным,и тихо строю жизнь мою,тот призрак, что неповторим.
А память дней и боль минутпотом оставлю за спиной.Я знаю, что меня поймутпо звездам шедшие со мной.
1993 г.
«Может быть, я и правда смертна…»
