за чужими спинами.
Может быть, незнакомец и не хотел прояснять все вопросы в тот же миг, но словно почувствовал, что отмалчиваться неуместно. Поэтому ответ прозвучал незамедлительно:
– Я пришел из Пустыни. Из далеких земель, где царит вечный мрак и где над развалинами других крепостей бродят духи смерти, ищущие чем поживиться. Вот только ничего не находят, потому что все давно разграблено их же собратьями. И теперь они ждут падения последней людской обители. Что я хочу взамен за свои услуги? Я хочу ее, – он красноречивым жестом указал на Лорейн, – там, в Пустыне, нет женщин. А мне бы не хотелось всю жизнь прозябать в одиночестве. По этой же самой причине судьба и забросила меня к вам. Пора что-то менять в нашем мире, пока не наступил момент, когда уже ничто не спасет человечество. Еще есть вопросы?
Старейшины переглянулись, и Марайок подвел краткий итог этому неожиданному знакомству:
– Хорошо. Пусть будет так, как ты хочешь. Можешь остаться в ее комнате. Она проводит тебя. С утра мы разберемся, что делать дальше. Теперь же предлагаю вернуться ко сну. А стражники пусть займут свои посты и оберегают наш покой.
С этими словами он повернулся к гостю спиной и растворился во мраке ночи. Денжун и Клейд последовали за ним. Стражники молча разошлись по стенам. Тогда пришелец крепко взял девушку за руку и суровым голосом приказал ей:
– Веди меня.
Лорейн кивнула и, чувствуя, как у нее подгибаются ноги, медленно побрела вглубь крепости. Но как только они оказались внутри башни на узкой лестнице, уводившей вверх, она осмелела и нарушила тишину вопросом:
– Как зовут тебя, чужеземец?
– Я не чужеземец, – небрежно бросил ее спутник, – а такой же человек, как и все вы. Только мне не посчастливилось родиться за стенами крепости, и я вынужден был скитаться по миру в поисках лучшей жизни, сражаясь с бесконечными опасностями и врагами, коих тысячи во мраке Пустыни. А ты можешь звать меня Хал. Такое имя дала мне когда-то мать.
– Твоя мать? – Лорейн на секунду остановилась, – а где она сейчас?
– Мертва. Так же, как и весь мир за этими крепостными стенами. Не знаю, может быть, где-то еще бродят странники вроде меня, но не уверен, что человек способен выжить в Пустыне в одиночестве.
– Но ты же выжил, – возразила Лорейн, – значит это возможно.
– Меня хранил Бог, – спокойно ответил Хал, – потому я и добрался до Манекеста. Без его помощи это было бы невозможно. Вокруг слишком много смерти…
– Выходит, ты здесь по божьей воле, – задумчиво проговорила Лорейн, – но, Хал, чем ты можешь помочь нам? Все остальные крепости разрушены, а мы даже не знали об их существовании. Похоже, и нашу ждет такая же судьба.
– Если судьба ждет, можно просто не приходить к ней на свидание, – резко ответил гость, – и от врага надо не прятаться, а побеждать его. Но пока я бы хотел просто отдохнуть с дороги.
Как раз в этот момент они остановились перед дверью комнаты Лорейн. Девушка с легким испугом посмотрела на своего спутника. Никогда прежде ей не приходилось приглашать к себе мужчину. Но сегодня старейшины сами отдали ее незнакомцу, и она не могла противиться их решению, потому что от этого зависела судьба Манекеста.
– Проходи, – девушка резким движением толкнула дверь и пропустила своего спутника вперед, – надеюсь, тебе понравится здесь после ночей, что ты провел, странствуя по Пустыне.
Хал не заставил ее повторять дважды. В тусклом свете свечей комната и правда показалась ему весьма уютной. Но основное внимание путешественника было сосредоточено на той, что стояла сейчас в дверях, переминаясь с ноги на ногу и вновь ощущая безжалостное дыхание холода.
– Ты чего-то боишься? – удивился он, – как странно… Ты же самое прекрасное, что есть в этой крепости.
– Я не единственная женщина в Манекесте, – парировала Лорейн, закрывая за собой дверь, – нас тут много. Почему ты выбрал именно меня?
– Почему? – переспросил Хал, – наверно, потому что я не видел других. А ты понравилась мне с первого взгляда. Знаешь, каково быть мужчиной, у которого никогда не было женщины?
– Я знаю только, каково быть женщиной, у которой никогда не было мужчины, – спокойно ответила девушка и сбросила плащ, оставшись в тонкой ночной рубашке, – в нашей жизни не слишком много места для таких отношений. Но я не терзаю себя этому поводу. В любом случае пришло бы время, когда у меня появился муж. Или не пришло бы. Зачем торопить события?
– В итоге у тебя появился я, – пошутил Хал, присаживаясь на край кровати и снимая с плеч сумку, – так распорядилась жизнь, и надеюсь, ты не станешь противиться ей.
– Я не стану противиться решению старейшин, – безучастно отреагировала Лорейн, – а их слова ты слышал не хуже меня.
Она покорно проследила за тем, как ее гость и почти хозяин избавляется от одежды, не смея даже пошевельнуться. И лишь когда Хал разделся полностью, девушка позволила себе заметить:
– Так вот вы какие, мужчины.
После чего, не дожидаясь приказа, Лорейн сбросила с плеч рубашку и камнем рухнула в объятия навязанного ей любовника. В тот момент она не испытывала ни стыда, ни отчаяния. Время познать страсть пришло, и девушка просто приняла это как должное, отдавшись на остаток ночи инстинктам.
3
Когда Лорейн проснулась на следующее утро, Хала уже не было рядом. Все тело ныло, словно ее били несколько часов подряд, но почему-то она совершенно не сожалела о случившемся. Приподняв голову с подушки, девушка бегло осмотрела комнату и обнаружила оставленную гостем сумку. В другой ситуации, ей, возможно, удалось бы сдержаться от спонтанных поступков, но после событий прошедшей ночи у осторожности не было ни единого шанса урезонить любопытство.
Внутри Лорейн нашла кусок хлеба, невесть откуда взявшегося в Пустыне, два остро заточенных ножа, свернутую в рулон куртку и несколько увесистых камней ярко-зеленого цвета, от одного вида которых учащалось биение сердца. Покрутив их в руках, девушка поняла, что не в силах справиться с этой загадкой самостоятельно, и, отложив находку в сторону, быстро оделась и выскользнула из комнаты. В коридоре было так же тихо, как ночью. Видимо, уже давно наступил день, и все обитатели башни занимались делами согласно установленному в Манекесте порядку. Ей самой полагалось пойти на мельницу и отработать там три часа, но Лорейн посчитала, что сегодня необязательно выполнять свои обязанности.
Внизу у ворот царило непривычное оживление. Там собрались не только стражники, несшие службу, но и простые смертные со старейшинами. И все они слушали Хала, стоявшего в центре площади подобно колоколу, каждый удар которого возвещал о грядущих переменах. Лорейн пристроилась в задних рядах толпы и замерла, стараясь не привлекать к себе внимание.
– Поэтому у вас остается один-единственый выбор, – продолжил Хал
