Наконец я могу с себя стащить шмотки. Иду в душ, очень удобно, что он только для меня, и выходить из комнаты не нужно. Снимаю все тряпье, остаюсь в «наряде Евы». Ванная комната не особо просторная: душевая кабина стоит практически впритык с раковиной. Ладно хоть зеркало есть и полочки, которые, к сожалению, все еще забиты мужскими средствами. Зато чисто.
Включаю воду, горячие струи в момент ударяют по моему телу. Очень расслабляет. Кожу приятно пощипывает, она розовеет и размягчается. Хоть это я могу почувствовать, значит, еще функционирую, не все потеряно.
Но мне незачем существовать, втягивать в легкие кислород, который и так на исходе. Моя вселенная разлетелась на миллионы осколков, которые поглощены холодной вселенной. Это больно.
Вылезаю из душевой кабины и судорожно начинаю рыскать по полочкам, содержащим вещи Криса. От моих трясущихся рук все баночки, зубная паста и станок валятся на пол. Нашла! Хватаю бритву и достаю тонкое лезвие, аккуратно ухватившись за него, главное, чтобы оно было острым. Нет! Что я делаю? Эта красноволосая девушка, смотрящая на меня в отражении, не ищет такого конца. Наверное, мне нужно просто успокоение, которое не подлежит общим стандартам.
— Приди в себя, Кимберли, не смей сдаваться! Ты должна жить, и теперь не только за себя, но и за тех, кого потеряла, — шипя, произношу сама себе. Больше не хочу кромсать свое тело при каждой панической атаке!
Я беру лезвие, пристально смотрю на него, мысли скопились в одном месте. Больше это маленькое чудовище не проткнет мою кожу! Я выхожу из душа, едва прикрывшись полотенцем, открываю окно, и словно попрощавшись с прошлым, выкидываю лезвие на улицу. Больше мне не нужен этот маленький металлический наркотик! Он растворится со всем плохим уходящим и никогда не вернется!
2 глава "Контроль"
Ночь тянется безумно долго. Несмотря на то, что организм вымотался донельзя, моя психологическая сторона все время протестует против моего сна и отдыха. Стоит мне закрыть глаза, как все мои внутренние кошмары возрождаются и всячески пытаются уничтожить мое бодрствование. Эта ночь не стала исключением. Четыре часа в царстве сновидений, которые в последнее время я считаю подарком, ведь с того траурного дня мои глаза смыкались максимум часа на два.
Время пять утра, все нормальные люди в этом доме еще спят, но только не я. Встаю с кровати, накидываю на себя черную футболку и джинсовые шорты. Отправляюсь в ванну, чтобы привести себя в порядок: чищу зубы, умываю лицо, забираю волосы в хвост. Еще одна деталь нуждается в корректировке, а именно моя рука. Перематываю свои шрамы на запястье, сверху надеваю напульсник со знаком «The Rolling Stones», который мастерски скрывает все издевательства над собственным телом.
Пока увлекалась маскировкой, солнце уже давно проникло в комнату и как бы намекнуло: «пора разбирать вещи», коснувшись лучами чемоданов. Включаю музыку на телефоне, слегка прибавляю звук, чтобы не разбудить домочадцев и приступаю к сортировке своего тряпья. Солист ласкает мои уши, издавая милое мурлыканье из динамиков, чем успокаивает меня. Раскрываю шкаф: безумное количество вешалок, полочек, встроенное зеркало. Очень мило, но бежевый цвет и петлистые золотистые узоры не особо подходят мне. Но в моем случае выбирать не приходится. Вещи потихоньку переселяются из неуютных чемоданов в собственные «комнатки», мой ноутбук занимает почетное место на розовом столе. За делом время летит быстрее, минуты бегут одна за другой, неся меня от реальности.
В дверь раздается легкий стук, она слегка приоткрывается и весьма скромно и неуверенно в проеме появляется Барбара, сонная, ненакрашенная, но все же чертовски привлекательная, даже без тонны косметики.
— Доброе утро, — белокурая красавица заходит в комнату, оглядев мою проделанную работу по «внедрению на новую территорию».
— Здравствуйте, — пытаюсь быть милой.
— Зашла разбудить тебя, думала, ты еще досматриваешь свои сладкие сны, а оказывается, уже трудишься.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я уже выспалась, — самая неправдоподобная ложь, ведь все у меня на лице написано. Люди, которые высыпаются, не выглядят так, словно их переехал бульдозер.
— Отлично, тогда спускайся вниз, будем с тобой завтракать, ну если ты, конечно, хочешь составить мне компанию, — Барбара застывает возле двери в ожидании моего ответа.
— Да, я с удовольствием, миссис Браун.
— Пожалуйста, просто Барбара, — блонди стрельнула в меня ослепительной улыбкой и пошла вниз, а я словно завороженная отправилась за ней.
На столе уже стояли две тарелки с омлетом, графин с соком, коробка молока и нераспечатанная пачка хлопьев. Я сажусь за стол и с неким неудобством приступаю к пище. Странное чувство, словно ем чужое, которое нельзя брать. В горло ничего не лезет, каждый кусочек встает комом в горле.
— Ты не любишь омлет? — Барбара внимательно всматривается во все мои реакции, попутно забывая про свою тарелку. — Может, хлопья? Или я могу сделать тосты с маслом и клубничным джемом, а может, сэндвич?
— Нет, нет, все прекрасно, — сколько беспокойств по поводу моей персоны, стало еще неудобней.
— Ты не стесняйся, проси все что хочешь, — женщина положила свою руку на мою.
Вот черт! Ненавижу все эти жалостливые прикосновения в стиле «нужно сделать все для этой бедной сиротки».
— А где мистер Браун? — перевожу тему, освободив свою руку.
— Он уже уехал на работу, Джон редко бывает утрами дома, даже в выходные.
— А у тебя есть профессия?
— Да, я разрабатываю новую коллекцию сумочек. Занимаюсь дизайном и немного помогаю в галерее своей подруги, но сейчас у меня несколько выходных.
— А твой сын где?
Эта фраза мгновенно вызвала легкую усмешку блонди. Интересно, что в этом смешного?
— Кристофер в школе, ну или должен там быть. По крайней мере, он уходит туда, каждый день, но, к сожалению, часто не доходит.
— Это как так?
— Мне тоже интересно, где он нашел эту волшебную яму, в которую проваливается на полпути к школе… Ой, извини, это не должно тебя касаться, — вдруг взбодрившись, произносит Барбара.
Видимо, в этой семье весьма натянутые отношения между ребенком и родителями. Я и до этого знала множество трудных подростков, но никогда их не понимала, почему они вечно во всем винят родителей, оскорбляют и не имеют капли уважения.
Стоило только замолчать, как дверь в дом распахнулась, и зашел он: напыщенный, с взъерошенной прической, рваными джинсами. Рука Криса усыпана множеством татуировок, видимо, продолжающимися на теле. «Мистер ледяной взгляд» скинул с плеча рюкзак и направился в сторону двери, находящейся рядом с кухней.
— Ты почему не на учёбе? — возмущению женщины не было предела.
Парень проигнорировал вопрос. Тогда Барбара встала из-за стола и, словно курица наседка, поспешила за своим отпрыском.
— Кристофер, я с тобой разговариваю! Неужели тебе приятно, когда весь педагогический состав терроризирует наш дом своими звонками? Мне уже надоело выслушивать замечания и поучения.
— Барбара, заткнись, а то от твоих воплей уши вянут, — высказал парень абсолютно спокойно.
Я просто в шоке! Как он может с ней так разговаривать, ведь это неправильно. Он ведет себя отвратительно, что по отношению к отцу, что к матери. Как можно настолько не ценить близких?
— Кристофер, я прошу тебя по-хорошему, вернись на уроки, — уговаривает блонди.
— Перестань строить из себя мою мамочку, я уже взрослый мальчик, — продолжает дерзить Крис. — Тебе привезли новую игрушку, — парень указывает на меня, — Попробуй с ней в дочки-матери поиграть, а со мной не надо, — парень хлопает дверью прямо перед носом Барбары.
Я вижу, как руки женщины трясутся, видимо, ее нервы на пределе. Как она вообще смогла выдержать такую гору мусора в ее адрес. А как он высказался обо мне, игрушка, я не игрушка! Сравнил меня с вещью. Этот голубоглазый тот еще подонок.
— Почему он сказал строить мамочку? — вываливается вопрос в самый неподходящий момент. — Извини, это не мое дело, — вдруг очнувшись от тупости своего вопроса, произношу я.
