– Хотели отомстить за ваш отказ дать взаймы?
– Видимо, так. Впрочем, полиция довольно быстро разобралась и выяснила все это. При допросах Дарья запиралась и всячески выгораживала себя и Николая, но были и кроме нее свидетели и улики, все указывало только в одну сторону. В конце концов, полиция дозрела, чтобы осуществить арест Николая, но когда они пришли к нему на квартиру, они обнаружили там труп.
– Вот как?
– Да. Это стало для всех большой неожиданностью, а для Дарьи Степановны, конечно же, еще одним жестоким ударом. Не знаю, возможно, от всего этого она повредилась в уме или еще что-то, но вдруг ей пришло в голову обвинить в убийстве моего мужа.
– Она на чем-то основывала эти обвинения?
– Ну, в общем… в общем, да. Правда, прежде чем настаивать на виновности моего мужа, ей пришлось признать виновность своего сына, но Николай был уже мертв, так что ему было все равно. Она призналась в том, что помогла сыну вынести икону, рассказала, что они продали ее и рассчитались по своим долгам, впрочем, и тут, я думаю, она тоже не говорит всего. Хотя Николай задолжал довольно крупную сумму, все же реальная стоимость иконы намного превышала ее. Но… теперь все это уже не имеет значения. Так вот. Дарья сказала, что, когда следователи начали догадываться, кто похитил икону, мой муж затаил зло на Николая и решил отомстить. Именно его она обвиняла в убийстве сына и даже написала заявление, так что волей-неволей полицейским пришлось привлечь Андрея.
– Ему предъявили обвинение?
– Чтобы предъявить обвинение, нужны улики против мужа, а их нет и не может быть, потому что он никаких убийств не совершал, – жестко и отрывисто произнесла Наталья, до этого момента говорившая очень мягко и даже как-то неуверенно.
– Но тогда что же вас беспокоит? Если улик нет, то и волноваться не о чем. Следователи разберутся во всем, и если для обвинений вашей бывшей кухарки нет никаких оснований, то никто не сможет причинить вам вреда, даже если очень захочет.
– Видите ли… ситуация… неоднозначная… Разумеется, никто из близких не верит в виновность Андрея, но… я ведь уже говорила вам, люди так завистливы. Андрей занимает высокий пост, и малейшая оплошность, незначительное обстоятельство может катастрофически повлиять на его карьеру и положение. Ему уже пришлось заплатить… разумеется, все, что я вам скажу сейчас, должно остаться только между нами…
– Можете не беспокоиться об этом. Интересы клиента для меня всегда на первом месте, и условия конфиденциальности соблюдаются неукоснительно.
– Так вот. Андрею передали, что в связи с этим делом полиция имеет право даже арестовать его. До выяснения, как говорится. Ну, конечно, вы понимаете – там были… свои… причины. Зная, о ком идет речь, полицейские не могли не догадаться, что такой человек не захочет огласки. Ну и, разумеется…
– Довели до сведения нужную информацию, чтобы получить небольшое вознаграждение?
– Именно. Именно так все и было. Андрею сказали, что, поскольку заявление Дарьи подано официально и приобщено к делу, а других подозреваемых пока нет, его могут задержать, и дело, несомненно, получит огласку. Но если он заплатит некоторую сумму, то все обойдется подпиской о невыезде и информация не пойдет дальше кабинета следователя.
– А других подозреваемых нет? – как обычно, из всего услышанного я сразу выделила главное.
– В том-то и дело! – воскликнула моя собеседница. – Впрочем, нам почти ничего не говорят, но когда муж… ну, в общем…
– Рассчитывался, – помогла я.
– Ну да. Так вот, человек, с которым он разговаривал, сказал, что в деле много вопросов и угроза реальная, то есть эти деньги Андрей отдает не просто так, а действительно как бы за помощь.
– Понятно… И вы решили нанять частного детектива, чтобы выяснить, кто в действительности убил сына вашей бывшей поварихи, и снять обвинения с мужа. Правильно я понимаю?
– Да… в целом… да. Но мне не хотелось бы, чтобы Андрей знал… хотя бы на первых порах… пока вы не определитесь… с версией.
Хм… а это довольно-таки интересно. Она не хочет… Сама не уверена, что муж непричастен?
Но вслух я задала вопрос более корректно:
– С чем это связано, если не секрет?
– Ну… видите ли… вам ведь нужно будет… о многом расспрашивать. Возможно, и о чем-то таком, что Андрей… о чем он не хотел бы, чтобы знали посторонние. И если он узнает, что я рассказала вам, он… огорчится. Будет нервничать, а у него сейчас и так непростой период. Потом, когда вы уже выясните что-то, определитесь, когда уже сможете сделать какие-то выводы и не нужно будет говорить, на основе какой информации они сделаны, тогда… тогда можно будет и рассказать. Тогда я смогу просто сообщить, что, поскольку полиция не слишком торопится, я решила обратиться к частному детективу, и вот они – результаты проведенного расследования.
– Понятно. Вы упоминали о расследовании, которое сейчас ведется в полиции… вам совсем ничего не сообщили или, может быть, какую-то информацию все-таки предоставили?
– Нет, кроме того, что я уже рассказала вам, мне больше ничего не известно. Все высказываются очень неопределенно, никакой конкретики. – Андрей отдал деньги, но и после этого мы ничего не узнали, кроме весьма обтекаемых и туманных намеков на какую-то угрозу.
«Ясно, придется задействовать свои каналы», – подумала я и задала следующий вопрос:
– Ваш муж когда-нибудь встречался лично с Николаем здесь, в доме?
– Нет, никогда. Он и с Дарьей-то практически не виделся. Обедает он в городе, а завтракать мы стараемся вместе, без посторонних, точнее, – он завтракает, а я ухаживаю за ним. Это – то редкое время, когда никто не мешает и мы можем спокойно поговорить. Или помолчать. В общем, утро – это то время, когда мы чувствуем себя мужем и женой.
– Вы живете вдвоем?
– Да, дети давно обзавелись своими семьями и живут отдельно. Сын в Москве, дочь вышла замуж и уехала с мужем в Испанию. Конечно, они гостят у нас, но основное время мы живем здесь вдвоем с Андреем. Иногда приезжают родственники… но – чаще, если что-то надо.
– Сейчас никто не гостит у вас?
– Сейчас нет.
– А в то время, когда произошла эта история с иконой?
– Нет, и тогда никого не было. Ведь все это случалось не так давно, всего с месяц назад, а последние гости приезжали к нам на Рождество. Но зато уж и народу было… – глаза Натальи счастливо засветились. – И сын, и дочь приехали с семьями, получился настоящий семейный праздник. Я была просто счастлива. Нам очень редко удается собираться вот так… всем составом.
– Вы не узнавали о дальнейшей судьбе вашей иконы? Ведь, если не ошибаюсь, это была очень дорогая для вас вещь.
– Да… была. Вот именно – была. Следователи сказали, что Николай продал икону через посредника, а тот тоже взял ее для перепродажи. Поэтому, у кого именно она теперь находится, определить невозможно.
– Но вы бы хотели это узнать?
– О да! Конечно! Татьяна, если вы найдете… если появится хоть какая-то информация, пожалуйста, скажите мне. Мы готовы купить… за любые деньги… пожалуйста.
– Да, разумеется. Если я обнаружу след этой реликвии, сразу сообщу вам. Вам известно, где проживает сейчас эта… Дарья, кажется, ваша бывшая повариха?
– Да, у нее комната в общежитии, там, где жил Николай. Отчасти из-за этого она и согласилась на условия проживания по месту работы.
– Чтобы не тесниться в одной комнате с сыном?
– Да… из-за этого, и еще из-за того, что его друзья… ну, в общем…
– Беспокоили.
– Ну да.
– Николай пил?
– Наверное. Дарья особенно не распространялась о нем, но, учитывая его образ жизни в целом… думаю, конечно, выпивал.
– Ваш муж всегда уходит на работу в девять утра?
– Да, за ним присылают машину.
– А возвращается?
– В восемь, в девятом.
– В последнее время он уезжал куда-нибудь? Вызовы, командировки, вообще, какие-то неожиданности в расписании, когда он появлялся дома не в обычное время?
– Нет… кажется, нет. Командировок точно не было, а что касается поздних возвращений… я, конечно, не отслеживаю время, но если он и задерживался когда-нибудь, то наверняка ненадолго, поскольку у меня не отложилось в памяти ничего особенного, а если бы он вернулся очень поздно, я бы запомнила.
– Вам известно, как был убит Николай?
– Следователь говорил о ножевых ранениях.
– То есть… о нескольких?
– Видимо, да. Потому что Андрей именно так говорил: «Ножевые ранения». Во множественном числе.
«Хм… как-то это… для представителей высшей власти, пожалуй, не характерно. Разве что заказ…»
– Наталья Леонидовна…
– Просто Наталья.
– Хорошо. Наталья, если мне понадобится задать какие-то вопросы вашему мужу, как с этим быть? Вы ведь хотите сохранить все в тайне.
– Да… даже не знаю… может быть… Давайте сделаем так. Если у вас возникнут какие-то вопросы к Андрею, вы зададите их мне, а уж если я не смогу ответить, тогда… тогда придумаем что-нибудь. Может быть, под видом целительницы, снимающей порчу, вы сможете и сами поговорить с ним, – Наталья улыбнулась. – Правда, Андрей относится к таким вещам довольно скептически… Но ведь нам важно, чтобы он не узнал, что ведется параллельное расследование, а остальное… не имеет значения, правильно?
