Быстро нахожу свой номер. Дверь открыта, на одной из коек дрыхнет тело лицом в подушку. Запах перегара бьет в нос, только подтверждая мои догадки. Усмехаюсь и направляюсь к своему спальному месту. Два комплекта формы сложены аккуратной стопкой: коричневые шорты и белые рубашки из легкой ткани. Рядом несколько листов, где прописаны мои обязанности, бонусы, наказания и правила. Чуть левее на покрывале нахожу прозрачный браслет с чипом и тут же его надеваю.
Бросаю косой взгляд на соседа. Дрыхнет. Наверное, мне тоже стоит покемарить перед ночной сменой в тишине и на мягком матрасе. Первый день, как никак. Инфы будет куча, а у меня нет права на ошибку.
Прямо рядом с моей головой воет пароходная сирена. Что за дичь? Где я вообще? Поднимаю корпус и открываю глаза. Вижу перед собой похудевшего слоненка Дамбо.
— Привет, — хрипит тип, выключая будильник. — Ты новенький бармен, да?
— Ага.
— Я Коля. Но можно просто «эй, ты, длинный!», — орет он.
— Макс, — представляюсь, поморщившись. — Для своих Кислый.
— Гоша тебе уже нассал в уши, что здесь пиздец строго, и мы только пашем без устали?
— Да. Было такое.
— Забудь! Здесь круто. Просто нужно знать, как правильно проебываться и с кем кентоваться.
— И с кем же?
— Ты уже на верном пути, — ухмыляется Коля. — Та-ак… У нас полчаса на душ и потом двинем в бар. Сегодня ты мой ассистент. Где работал до этого?
— В караоке.
— Барная стойка контактная (прим.автора: такая барная стойка, за которой гость может присесть, сам сделать и оплатить заказ) была или нет?
— Да.
— Отлично! Ничего нового для тебя не будет. Нужно только запомнить названия коктейлей, которые придумал обкуренный Гитлер, сидя на горшке, и выключить гордость, потому что большинство постояльцев будут смотреть на тебя, как на дерьмо.
— Богатенькие уебки?
— В основном дети богатеньких уебков. Это качевое место, так что молодняка здесь много. Нашего возраста, есть даже младше. Кстати, сколько тебе?
— Двадцать три. А тебе?
— Двадцать шесть.
— Ого, — искренне удивляюсь. — А так и не скажешь.
— Да я знаю. Выгляжу на восемнадцать, — лыбится Коля.
— Нет. Скорее на тридцать.
— Ха-ха… Оборжаться, — кривляется он, но я вижу, что это не обида. В общепите не обращают внимания на такую фигню. — Давай собираться, а то Гоша если перепсихует, снова разрыдается. Девки уже задолбались его успокаивать. Всю валерьянку на территории выжрал.
— Валерьянку?
— Ну, почти…
Менеджер нытик и нарик? Да… Чувствую, будет реально весело.
Времени на раскачку нет. Как только захожу за барную стойку, на меня льется информация со всех сторон, которую я пытаюсь фильтровать и усваивать по ходу дела. Бар полон загорелых полуобнаженных тел, но через пару часов купальники сменяются прозрачными платьями и шортами, атмосфера тоже становится более вечерней. Соленый ветер приносит приятный запах морской глубины, музыка становится все громче, ди-джей кричит в микрофон заводные речи.
— А ты неплохо справляешься, — говорит Коля, наблюдая как я наполняю сразу десять шотов самбукой (прим.автора: крепкий ликер, имеющий ярко выраженный анисовый привкус), а потом тут же принимаюсь за приготовление клубничного Мохито.
Вспоминаю все техники обучения Клима и чувствую бесконечную благодарность к этому сумасшедшему тирану, потому что после его руководства мне уже реально ничего не страшно. Вряд ли кто-то еще будет кидаться ножами в бармена, который неправильно держит бутылку.
— Было у кого поучиться, — отвечаю с короткой улыбкой на губах.
Меня захватывает рабочий процесс. Быстрый, жесткий, неумолимый. Гости прибывают, сменяют друг друга у барной стойки, занимают столики, но я не могу запомнить ни одного лица, не вижу никого. Просто летаю по бару, запоминая расположение и выискивая нужные ингредиенты.
— Эй, два шестьдесят пять! — кричит еще один бармен, точнее одна. — Новенький тебя в первый день за пояс заткнул. Ну ты и лошара!
— Коля, сколько раз мы тебе говорили, хватит дрочить в туалете! Все ладони стер, уже шейкер из рук выскальзывает! — хохочет ее подруга.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
На смене за баром нас четверо. Я и Коля, а еще Тося и Настя. Фигуристая брюнетка, на которой едва застегивается рубашка, и звонкая русоволосая девчонка с танцующей походкой. Подружки-подъебушки. Они Колю уже затрахали своими приколами. Не затыкаются ни на секунду, а он только ржет и щиплет их за щеки. Вот такая она, общепитовская дружба.
— Так если бы кто-нибудь из вас мне дал, то я тогда и не занимался бы кефироварением в одиночку, — жалобно скулит Коля.
— Максимум, что могу тебе предложить, Коль, — серьезно заявляет Тося. — Так это сесть тебе на лицо.
— Смерти моей хочешь?!
— Я не против. Одним дебилом меньше, одним больше. Никто и не заметит.
— Не звезди, мать! Ты без меня умрешь со скуки.
— Да-а-а… Кто же еще будет тупить все время, — девчонка вскидывает темную бровь, чуть скривив губы, а потом переводит взгляд на меня. — Не переживай, Макс. Солдат ребенка не обидит.
Охеревшая в край, но забавная. Я не конфликтую с девушками. Не так воспитан. Потроллить пацанов, на раз-два, но с девчонками... Отец всегда говорил, что они слабее нас и чувствительнее. И как бы они себя не вели, что бы ни говорили, мужик должен оставаться мужиком, а не превращаться в истеричное подобие телки.
— Вольно, милая, — отзываюсь я, краем глаза замечая троицу парней, которая вальяжно вышагивает к барной стойке.
— А он ничего, — слышу за своей спиной голос Насти, но тело никак не реагирует, а душа… Душа тем более.
После трех часов ночи меня начинает вырубать. Организм еще не настроился на новый режим, но я борюсь с усталостью, как могу. Коля вовремя замечает мое состояние и вручает чашку кофе, давя странную лыбу. Добавил туда что-то, ушлепок носатый?
— Что там? — спрашиваю серьезно.
— Эспрессо, кипяток, стик сахара, щепотка корицы...
— Дамбо, не беси меня…
— И капелька коньячка, чтобы глазки твои заблестели, а то ты чего-то стух.
Отставляю чашку и сам подхожу к кофемашине, чтобы сделать себе обычный эспрессо, который действительно поможет взбодриться.
— Макс, я… — оправдывается Коля, видимо, заметив, что я не оценил его жест.
— Мне нужна эта работа, Коль, а еще пару дней, чтобы адаптироваться, и тогда мы с тобой жиранем. Лады?
— Ладушки.
— И хватит сюсюкать. Девчонки на тебя плохо влияют. Ты что, гей?
— А у тебя с этим проблемы?
Резко поворачиваю голову. Только еще одного цветного мне не хватало для счастья на соседней кровати. Коля в ожидании моего ответа поднимает брови и качает головой, словно афроамериканская девица. Черт! Вот дерьмо!
— У меня нет с ними никаких проблем, но можно было и предупредить, — как можно спокойней отвечаю я и опрокидываю в себя обжигающий горло темный напиток, а после наливаю чистой воды в стакан, чтобы намахнуть сверху и разогнать кофеин по организму.
— Расслабься, Кислый. Я в разводе, сыну четыре года.
— Да? А вот я слышал, что это совсем не помеха.
— Угораешь? Я вообще-то сейчас серьезно. Просто прикалывался, чтобы тебя расшевелить.
— Че, Макс? Он тебя уже достал? — рядом появляется Тося и ловко управляется с кофемашиной, готовя латте. — Это клиника. Его диагноз - ебалай. Неизлечимая болезнь. Просто шли его нахер, выиграешь полчаса спокойствия, пока он будет плакаться Насте, что все его обижают.
— Я не плачусь Насте! — возмущается Коля.
— Да ну? — усмехается Тося.
— Твой диагноз — стерва, и вот это точно не лечится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Как обидно, Коль. Придумай уже что-нибудь новенькое.
— Стерлядь!
— Было позавчера.
— Кошмарина!
— Неделю назад.
— Такая умная? Сама придумай что-нибудь новое. Ты меня уже всеми словами обложила.
Тося задумывается на секунду, а после приподнимает уголок губ в злобной ухмылке, прежде чем развернуться.
