– Он откровенно зарвался и хочет узурпировать власть…
– Надо попытаться поговорить с ним еще раз…
– Не будьте столь наивны. Это бесполезно, и он не откажется от своей навязчивой цели.
– Мы не можем этого допустить… Факты таковы, что нам необходимо срочно вмешаться в ситуацию!.. Мы помним, что в истории братства было два случая единоначалия, и ничем хорошим это не кончилось.
– Его надо наказать!
– Не просто наказать, а примерно, публично и очень жестоко. И широко осветить эту тему для наших адептов. Давай подключим все наши информационные возможности. В назидание другим претендентам из «Севера»… Чтобы никто не смел в дальнейшем пытаться встать во главе Братства, не поинтересовавшись мнением остальных магистров.
– Да, это должно быть наглядно и действенно.
– Однако вы не знаете самого главного. Он заявил, что скоро подлинник гримуара будет в его руках, – это опять взял нить разговора в свои руки Главный магистр Юга.
После этих слов воцарилось молчание.
– Если это правда, то это самая плохая новость, – судя по голосу, Главный магистр Востока был откровенно обескуражен.
– Говоря честно… – у магистра Запада оптимизма в голосе было не больше, и говорил он, запинаясь, – надо признать, что все мы втайне друг от друга вели его поиск, но предполагали совместное владение и хранение этой книги в Церкви Полночного Отражения.
– А он делиться с нами не станет, – высказал общее мнение магистр Юга.
– Для нас это неприемлемо. Можем ли мы перехватить гримуар? – магистр Востока наконец-то окончательно проснулся.
– Мои люди уже над этим работают, но шансов мало. И еще он зачем-то в ближайшие дни летит в Болгарию, в Бургас. Кстати, там, на побережье, есть филиал нашей церкви. Маркус все время будет под присмотром, но цель его поездки пока непонятна, – магистр Юга был, несомненно, самым информированным из них.
– По преданию, перед тем как пропасть в XVIII веке где-то на территории России, тот самый «последний гримуар» Гонория Третьего был обнаружен в одной из пещер в горах на болгарском побережье Черного моря. Может, все дело в этом? – магистр Востока был известен в их среде определенными энциклопедическим познаниями. – И он просто хочет как-то проверить силу гримуара?
– Может быть, но мы должны быть готовы к оперативному реагированию. Не исключено, что анонс его бракосочетания в Москве – это всего лишь отвлекающий маневр. А теперь давайте вернемся к свадьбе Шекепета… – магистр Юга решил конкретизировать совместный план. – Так как из нас я – самый информированный в этом вопросе, то вношу первое, обязательное для исполнения, предложение. Наказание должно случиться во время Второго акта церемонии. Не раньше и не позже. Он должен будет публично заявить, что гримуар у него в руках и что он претендует на должность Главного магистра Братства. Адепты должны убедиться, что он пытается нарушить правила и подмять наше Братство полностью под себя. В Третьем акте он может успеть обрести могущество, и тогда всем нам не поздоровится.
– Не волнуйтесь, магистр Юга, все будет организовано как надо. Давайте распределим наши роли. Я, магистр Востока, беру на себя прикрытие со стороны полиции и судебных органов.
– Я, магистр Запада, организую примерное наказание.
– Хорошо, тогда я, магистр Юга, организую прессу и освещение события на всем его протяжении.
Это были члены жестко конкурирующих меж собой организаций, но сегодня в связи с чрезвычайными обстоятельствами и фактическим бунтом на их ранее казавшемся несокрушимом управленческом корабле они решили выступить заодно.
В развитие темы секретарям было дано указание немедленно связаться в Москве с нужными людьми и разработать план безопасного прибытия и отбытия от некой гостиницы до вышеупомянутой церкви. И это была, вероятно, непростая задача, так как три секретаря, несмотря на полагающийся им по рангу полностью невозмутимый вид, одновременно нахмурили лбы.
При этом, если бы кто-то из посторонних попытался найти в Москве эту самую Церковь Полночного Отражения, чтобы понять сложность маршрута к ней и таящуюся в ней опасность, то у него ничего бы не получилось. Ее не было ни в справочниках, ни в путеводителях, о ней ничего не знали московские экскурсоводы и теологи; а само религиозное учение, которое в ней проповедовалось, было известно чрезвычайно узкому кругу лиц. И странности для непосвященных на этом не заканчивались. Надо сказать и то, что до сего времени вполне реальная девушка, успешно сдавшая свою вторую сессию и перешедшая на второй курс университета восемнадцатилетняя москвичка Инола Л., которая никогда в своей жизни не имела дел с каким-либо братством, не встречала ранее человека по имени Маркус Шекепет, не имела никаких контактов с оккультистами; и вот для нее, уж точно, стало бы сюрпризом весьма непонятного свойства, что через семнадцать дней она должна за кого-то выйти замуж. Впрочем, для дальнейших событий эта ее наивная непосвященность не имела абсолютно никакого значения.
Хотя вокруг Инолы уже вовсю громоздились интриги и козни, о которых она не имела никакого понятия, у нее в тот момент было хорошее настроение, ведь завтра она шла на собеседование, по итогам которого могла бы трудоустроиться на два оставшихся месяца лета на должность секретарши, чем неплохо пополнить свой достаточно скромный, студенческий бюджет.
Глава 2. Интервью со змеиным зубом
Нави:
– Вообще-то, все началось несколько сумбурно.
На двери офиса табличка: «Маркус Вольдемар Шекепет – Магистр Северного братства неутомимых адептов Великого Гонория Третьего. Консультации по магии и гримуарам». На его пороге меня встретил одетый во все черное секретарь, который довел до дверей одного из кабинетов и, кивнув головой, предложил зайти внутрь.
Я толкнул дверь, вошел в какой-то густой полумрак и поздоровался практически в пустоту. Никакой ответной реакции не последовало, и когда мои глаза после яркого солнечного света в офисном коридоре через несколько секунд адаптировались к царившему в помещении явному дефициту люменов и кандел, я, все еще стоя у двери, разглядел у дальней стены сидевшего за столом человека и несколько горящих на стенах свечей в подсвечниках.
Я подошел ближе, поздоровался еще раз, однако маг-чернокнижник, опять без какой-либо ответной реакции, с избыточно насупленным видом продолжал, уткнувшись взглядом в лежащую перед ним на столе большую толстую книгу, бормотать себе под нос, по всей видимости, некие важные шепелявые заклинания. Одет он был в белый балахон, а на голове у него был венок с какими-то полевыми цветами. Примерно через минуту после моего появления он приоткрыл щелочки своих глаз; с трудом, как мне показалось, сфокусировал на мне немигающий взгляд, потом щелочки минуты на две закрылись, и, когда я уже был почти уверен, что он под кайфом и теперь впал в некий потусторонний транс, его балахон в месте живота пошел волнами, а воздух всколыхнулся от несвойственного обилия в слове «журналист» шипящих звуков:
– Вы – журналист?
У него это получилось: «Вы ш-шурналиш-ш-т?», – при этом глаза его широко раскрылись.
– Ну да, а я что – не вовремя? У нас с вами на это время интервью для нашей радиостанции. Ваш секретарь вас забыл предупредить?
– Нет, почему же, заходите и садитесь, – он показал рукой на стоящее у стола кресло. – Вы пришли на одиннадцать минут раньше, – он кивнул головой на висевшие на стене старинные настенные часы с боем. Слова «пришли» и «раньше» у него опять прозвучали точь-в-точь как у змеи.
– На интервью я предпочитаю не опаздывать, прихожу с небольшим запасом времени. Если я зашел рано, могу зайти позже.
В ответ он отложил книгу и слегка окрепшим голосом, но тоже с избытком шипящих, заявил:
– Раз уж зашли, то оставайтесь. Садитесь, – он кивнул на кресло напротив него. – Я после непростых ночных бдений, и мне надо дочитать это заклинание, – он ткнул пальцем в раскрытую страницу, – иначе дух обидится и никогда больше не придет. Оно против змей.
Маг произносил все слова с каким-то постоянным дефектом в голосе, но вполне серьезным тоном. Я огляделся по сторонам в поиске названного духа, змей на полу в боевой стойке, признаков других чудачеств и вообще всего необычного. Затем, прежде чем сесть, в царившей полутьме внимательно осмотрел и предложенное мне кресло, чтобы на нем не затаилась какая-нибудь скользкая ползающая гадина, возможно, приглашенная сюда для только что названного мне пикового эксперимента. Впрочем, все было буднично, мы были в комнате вдвоем, помещение было вполне офисного плана, если не считать того, что на стоящих вдоль стен двух стеллажах были какие-то артефакты непонятного назначения, а также ветхие свитки и книги. При этом на столе, кроме «манускрипта» с заклинаниями, темной резной деревянной шкатулки и подсвечника, ничего не было, а сам стол стоял в центре большой пентаграммы, искусно выложенной из цветного лакированного паркета.
