Я смотрю на нее.
— Он будет так зол на меня за то, что я говорю тебе все это, но ... — Она кивает, как будто уверяя себя в том, что все делает правильно. — Ты единственная женщина, которую он впустил в свою жизнь. У него никогда не было постоянной девушки. О, у него было много женщин, и большинство из них хотели остаться с ним, но ... он не хотел. Перед тем как его мама ... умерла, он чувствовал, что она нуждалась в нем, и я знаю, что он чувствовал, что должен был проводить больше времени с ней. — Холли останавливается. — Его отец ... — Она качает головой.
О, Лиам.
— Когда он потерял свою маму, мы думали, что потеряли и его. Его мама была таким хорошим человеком, и они были так близки. Она не носилась с ним ... они были просто близки, и он обожал ее.
Я вытираю слезу со щеки.
— Я знаю, Кэйт, что он никогда не оставит своего ребенка. — Она протягивает руку и кладет на мою, которая по-прежнему лежит на моем животе. — Он будет хотеть этого ребенка, и если ты подождешь еще хоть один день, прежде чем сказать ему о ребенке ... — Она сжимает мою руку. — Ты должна сказать ему. Сегодня.
Я закрываю глаза и прислоняю голову к спинке сиденья.
Она заводит машину и выезжает со стоянки, я знаю, что мы едем в «Джастис Хаус». Я должна сказать ему, я это знаю. Мне, вероятно, понадобится помощь, чтобы пройти через это. Эмоциональная поддержка. Я не буду брать у него деньги. Я сама справлюсь.
Волна отчаяния омывает меня. Я не уверена, что это сработает. Я понятия не имею, как долго я смогу работать до того, как ребенок родится, и как долго не смогу вернуться к работе.
Мое дыхание перехватывает. У меня будет ребенок.
Я прижимаю руку к своему животу, внезапно осознавая, что мне придется принять помощь Лиама, чтобы обеспечить своего ребенка. По крайней мере, по началу. Я не могу вернуться домой к родителям, ведь они не могут позволить себе содержать меня и ребенка. Я не буду оказывать на них давление. Я даже не знаю, как они будут сводить концы с концами, как только я не смогу отправлять им деньги. Они никогда не позволяют отправлять им много, и это никогда не было бременем для меня, хотя я делаю это каждый месяц, но что будет дальше? Я должна буду сказать им о ребенке в ближайшее время.
Я начинаю паниковать. Стоп, мне нужно успокоиться, так как это не очень хорошо для ребенка, и от этого меня тошнит.
Когда Холли замедляет машину перед воротами в «Джастис Хаус», я, честное слово, чувствую трепетание в моем животе.
Холли смотрит на меня, когда я вздыхаю.
— Все будет в порядке, Кэйт. Что? Что случилось?
— Думаю, что я просто почувствовала ребенка, — шепчу в ответ.
Ее глаза расширяются. — В самом деле?
Я киваю. — Да.
Это должно быть хорошим знаком.
Холли стучит в дверь кабинета Лиама. Когда я слышу, как он кричит в ответ, я паникую и делаю шаг назад, но Холли хватает меня за руку.
— Все будет хорошо, — успокаивает она.
Когда мы заходим в кабинет, я чувствую легкое головокружение.
Он за столом и смотрит на Холли, — Холли, если ты здесь для...
Когда он понимает, что я стою прямо позади нее, он быстро оглядывается, а затем резко встает.
— Ты спятила? — Он смотрит на Холли.
— Лиам, просто выслушай.
— Нет! Убери ее на хрен отсюда! — Его голос отдается эхом по комнате.
— Я пойду, — мягко говорю я.
Холли быстро встает у меня на пути. — Нет, ты не пойдешь! Стой, где стоишь.
— Холли, помоги мне... — Лиам шипит сквозь зубы.
Я наслаждаюсь им. Он в ярости, но никогда еще не выглядел более красивым. Его глаза столь же яркие, как я их помню. Его волосы, как всегда, в сексуальном беспорядке, и темная прядь на его лице только дополняет отличный внешний вид. Он действительно выглядит усталым, хотя, темные круги под глазами, кажется, только усиливают синий цвет его глаз.
Хотя я не могу оторвать глаз от него, он не смотрит на меня. С таким же успехом я могла быть невидимкой. Я удовлетворена тем, что мое присутствие действительно расстроило его, но я не уверена, что это хорошо.
— Лиам, Кэйт есть, что сказать тебе...
— Меня не колышет! Ты понимаешь меня, Холли? Теперь уведи ее к черту отсюда.
Это намного больнее, чем я могла себе представить. Он так много значит для меня. Я прикусываю губу, чтобы не разрыдаться.
— Просто выслушай ее Лиам, это важно. — Все его тело говорит о том, что он в гневе. — Пожалуйста, Лиам, дай ей две минуты. Для меня. Пожалуйста.
Лиам закрывает глаза, и на долю секунды мне кажется, что я вижу боль на его лице, а потом он отворачивается, и я понимаю, что мне, наверное, показалось.
— Две минуты, время пошло, — рычит он.
Холли поворачивается, берет меня за руку и сжимает ее, а затем направляется к двери.
Нет! Мне нужно, чтобы она осталась. Я смотрю, как она выходит, закрыв за собой дверь.
— Осталось девяносто секунд.
Я смотрю на него, и он, наконец, смотрит на меня, но это так, как будто он смотрит сквозь меня. Его взгляд прожигает меня до костей.
Жужжание в ушах, что я испытала в кабинете врача, вернулось. Я вдруг почувствовала легкое головокружение, у меня возникают проблемы с дыханием.
О, пожалуйста, не дай мне свалиться в обморок.
— Кэйтлин!
Я вскакиваю от его жесткого, сердитого тона. По крайней мере, он теперь сосредоточен на мне. Я понимаю, что это может быть последний раз, когда я буду так близко к нему, и я стараюсь запомнить каждую деталь дорогого лица и его запах.
Он слегка хмурится. — У тебя тридцать секунд.
Я не могу произнести эти слова, я парализована от страха и чувства потери.
— Ты выглядишь немного уставшей, дорогая. В чем дело, чувство вины гложет?
Я качаю головой, чувствуя тошноту. Стараюсь выровнять дыхание.
— Нет, — шепчу я, мои глаза встречаются с его. — Я беременна, — мягко говорю я.
Я вижу шок в его глазах, а затем он берет себя в руки. Выражение его лица становится бесстрастным, в то время как он сверлит меня взглядом, затем он наклоняет голову.
— С чем тебя и поздравляю, дорогуша.
Глава 2
Я резко вдыхаю и практически перестаю дышать.
Хорошо. Пусть будет так. Он отказывается от нас. Я сама справлюсь.
Голова начинает кружиться, я знаю, что нужно идти, но стою, как вкопанная, пока мне не становится лучше.
Я бросаю еще один взгляд на его красивое лицо. Боже, я люблю этого человека с самого первого взгляда. И я не уверена, что ранит меня больше: что я никогда не увижу его снова или тот факт, что он никогда не увидит своего ребенка.
Я киваю ему. — Спасибо.
На ватных ногах иду к двери, открываю ее, чтобы не унизить себя еще больше.
Останови меня.
Останови меня.
Останови меня, пожалуйста.
Закрыв дверь, внезапно чувствую, будто я нахожусь в конце длинного туннеля.
До свидания, Лиам.
А потом наступает темнота.
Ммм. Он так хорошо пахнет. Я слегка уткнулась в подушку.
Лиам.
Я слышу гул голосов, но не могу открыть глаза. Я пытаюсь заглушить свою боль в темноте и невероятном аромате Лиама.
— Почему она не пришла в себя?
Лиам.
— Она измотана. От доктора Лайл и миссис Филлипс я узнал, что она не может нормально спать.
Я чувствую его.
Лиам.
Тишина.
Я пытаюсь еще больше уткнуться в подушку и почувствовать запах Лиама. Я медленно открываю глаза, дезориентированная тем, что нахожусь в его спальне. Почему я здесь? В комнате темно, но кто-то оставил свет в ванной включенным, а дверь — слегка приоткрытой, поэтому света достаточно, чтобы увидеть его. Он спит в кресле, стоящем достаточно близко к кровати, чтобы положить на нее свои длинные ноги. Его лицо находится в тени, но я могу разглядеть глубокую складку между бровями, и я хочу разгладить ее.
Острая необходимость отлучиться в туалет предопределяет любую другую мысль, и я шевелю рукой, чтобы убрать одеяло, но рука отказывается подчиняться. Присмотревшись, вижу, что к моей руке присоединена капельница. Надеюсь, что с колесиками. Мне нужно срочно пописать.
Моя свободная рука движется к животу. Я знаю, что с моим ребенком все в порядке. Я не знаю, как объяснить это, но теперь, когда знаю, что беременна, я чувствую ее присутствие. Или его.
— Лиам. — В моем горле пересохло, я произношу его имя практически шепотом, но он меня слышит и открывает глаза, даже в полумраке видна их синева.
Складка углубляется между его бровями, когда он ставит ноги на пол и садится в кресле.
— Что случилось?
— Ты упала в обморок.
— Мне нужно в туалет.
Он неуверенно встает.
— Пожалуйста, — Я не справлюсь сама, если он не поможет мне.
Он наклоняется ко мне. — Мы должны быть осторожными, — говорит он хрипло.
Я помещаю руку с капельницей на его плечо и обнимаю его за шею другой рукой. Он поднимает меня на руки.
