— Фыыыыр! — с легкой обидой фыркнул кот. — Какая ты! Я к тебе всей душой, а ты!..
— Ты ко мне задом, — поправила я наглое животное. — И вообще, что тебе от меня надо?
Кот еще раз развернулся на месте, сел и внимательно уставился на меня. Так внимательно и так осознанно, что меня едва не передернуло от нарастающей паники. Ну, не смотрят так обычные коты!
«Да, в принципе, обычные коты и не разговаривают», — любезно подсказала логика.
Я мысленно показала ей язык, отодвинула в сторону и заговорила:
— Давай, предположим, — интонацией я выделила последнее слово, — только предположим, что ты настоящий. Хотя это бред, но можно попытаться. Так вот, что тебе от меня надо?
— С чего ты решила, что мне от тебя что-то надо? — и кот раздраженно взмахнул хвостом.
— Ты со мной заговорил, — напомнила я. — Я тебя не звала, ты сам пришел на могилу моей матери и заговорил со мной. Поэтому я спрашиваю, что тебе от меня надо? Хотелось бы выяснить поскорее, потому что вся эту ситуация меня сильно напрягает. Знаешь, разговаривать с котами — это не то, к чему я привыкла с детства.
— Я не знал, что это могила твоей матери, — пошевелил длинными усами кот, словно принюхиваясь к чему-то. — И ты сама мне до фиолетовой лампочки. Меня сюда Милка отправила, сказала, проверить.
— Что проверить? И кто такая Милка? — я скрестила руки на груди, все еще не веря в реальность происходящего.
— Милка — это колдунья, на которую я работаю, — кот спрыгнул с оградки, деловито прошел мимо меня, направившись прямо к претерпевшей значительные изменения статуе. — Она сказала, что здесь, на кладбище, произошел несанкционированный всплеск магии. И отправила проверить.
Я икнула.
— Мало мне говорящих блохастых, так, теперь еще и колдуньи, — проворчала я, обращаясь к самой себе.
— У меня нет блох, — заявил кот и принялся обнюхивать памятник. — Пахнет, — он задумался на несколько мгновений, слегка причмокивая, словно пробуя запах на вкус, — artemísia absínthium.
— А для тех, кто не учил в школе латынь, можешь пояснить? — попросила я, мысленно поразившись тому, какие нынче образованные коты пошли.
— Горькая полынь, — с неисчерпаемым самодовольством сообщил кот и двинулся вдоль постамента. — Так пахнет один ваш напиток — абсент.
— И что это значит? — невольно заинтересовалась я, следя за действиями кота.
— Ну, не знаю, — мурлыкнув, протянул кот. — Люди называют абсент «зеленой феей» и «музой в бутылке». Его любили ваши писатели — Бодлер, Золя, Уйальд.
— Так они вроде как умерли уже давно, — поделилась я с животным своими мыслями. — Или нет?
— Кто знает, — неопределенно ответил блохастый, скрываясь от моего взора за основанием статуи.
— Действительно, — закивала я, — у меня тут говорящие коты, колдуньи и ангелы, пахнущие абсентом. Возможно, я сегодня еще встречу парочку давно отошедших в мир иной легенд литературного мира?
— Никогда не знаешь, что ждет за поворотом, — философски заметил кот, выруливая ко мне с другой стороны ангела. — Ну, я все понял. Идем.
— Куда? — спохватилась я, проследив взглядом за мохнатым, который гордо задрав хитрую морду, величественно пошагал по аллее в ту сторону, откуда собственно и появился.
Но едва услышав мой вопрос, кот замер, медленно оглянулся и смерил меня одни своим глазом. Да так, что я вновь почувствовала себя нерадивой пятилеткой, разбившей футбольным мячом окно в соседской квартире.
— Сделай другое выражение лица, дорогуша, — вдруг ласково попросил кот, мгновенно растеряв ту порицающую суровость, с которой он смотрел на меня еще секунду назад. Совсем не по-кошачьи смотрел. — А то с таким только сено в поле жевать.
Я аж подавилась от эдакой наглости. Закашлялась, открыла рот, собираясь высказать все, что о нем думаю, как кот, сокрушенно покачав головой, вынес новый вердикт:
— Нет, так еще хуже.
— Да кто ты такой вообще!? — возмутилась я.
— Меня зовут Сократ, — представился кот таким галантным тоном, который был бы более уместным на дорогом светском приеме, чем на старом кладбище, среди местами покосившихся могил. В какой-то момент мне показалось, что он сейчас встанет на задние лапки и изящно поклонится, сорвав с мохнатой макушки шляпу и подметя вставленным в неё пером землю перед собой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Сократ? — поперхнулась я от едва сдерживаемого смеха. — Как древнеримского философа?
— Древнегреческого, — небрежно фыркнул разозлившийся кот, отчего кончик его хвоста быстро-быстро заметался по земле, а после вновь устремился в глубь кладбища. — Ты в школе чем занималась?
— Препарированием блохастых в кабинете биологии, — рыкнула я и быстро зашагала следом за котом, от злости широко размахивая руками.
— Ух ты, весело, наверное, было, — не поддался на провокацию Сократ, а в ответ на моё сдавленное шипение лишь обернулся, самодовольно сверкнув клыками в кошачьей имитации улыбки.
Улыбка получилась так себе, очень жутенько, если честно. Строение пасти не то.
— Ага, — хмуро отозвалась я, пытаясь одновременно держать в поле зрения кота и не забывать посматривать по сторонам. — Теперь начинаю понимать, почему вам, блохастым, в Средневековье устроили геноцид.
— Здесь всё началось с Крестовых походов. До первой войны с мусульманами, которая преобразовалась в полномасштабную акцию по преследованию еретиков, коты жили в мире с людьми. А потом Святая Инквизиция решила, что мы — ненужное звено в цепочке, — спокойным тоном начал рассказывать кот, продолжая вышагивать впереди меня. — И сами же поплатились за это.
— Как? — заинтересовалась я, рассеянно скользя взглядом по надгробным плитам.
Эту часть кладбища я никогда раньше не посещала, а потому удивилась крайне плачевному состоянию могил, многие из которых выглядели так, словно их «обитатели» были похоронены не меньше ста лет назад и с тех пор за ними никто не ухаживал. Оградки отсутствовали как таковые, земля заросла какими-то кустистыми растениями похожими на шиповник, памятники покосились или же вовсе попадали. Кроме того, многие могильные композиции были изготовлены даже не из мрамора или гранита, как принято сейчас, а из какого-то серого грубо вытесанного камня. Судя по форме, каменщик был не просто ленив, но еще и очень пьян, да к тому же страдал косоглазием на оба глаза.
— Благодаря католическим священникам, видящих признаки Сатаны во всем, что они не понимали, в городах практически не осталось котов. А именно коты уравновешивали собой человеческое существование, уничтожая крыс и сохраняя продуктовые запасы. Когда котов не стало, количество крыс быстро возросло, а вместе с ними начали распространяться такие прелестные заболевания, как чума и холера.
— Так как будто радуешься этому, — рассеянно пробормотала я, остановившись возле одной из могил и пытаясь прочесть выбитое на каменном надгробье имя.
— Идиотов не жалко, — безразлично проронил кот. — Эй, чего ты там встала? Иди сюда, мы почти пришли.
И я заторопилась на зов.
Когда подошла, Сократ стоял рядом с наполовину ушедшей под землю каменной глыбой. Та её часть, которая еще оставалась видна, была испещрена странными символами, отдаленно напоминающими арабскую вязь.
— Что это за надписи? — спросила я у Сократа, который в этот момент поднялся на задние лапки, уложив передние прямо на камень.
— Заклинание, — просто сообщил кот и взглянул на меня. — Так и будешь изображать из себя фонарный столб? Или может быть подойдешь и поможешь мне?
В один широкий шаг я приблизилась к камню, переступив через клубок сухих колючек, и замерла рядом с несносным блохастым.
— Сама не понимаю, зачем я все это делаю, — обращаясь к самой себе, пробормотала я.
— Тебе любопытно, — мурлыкнул кот с насмешкой. — Кроме того, ты хоть и стараешься делать вид, будто меня здесь нет, а ты всего лишь на всего немножко тронулась умом, но на самом деле, ты сама в это не веришь. В смысле, не веришь в своё сумасшествие.
— Приплыли весла к водопаду, — вздохнула я, возвышаясь над котом все еще стоящим практически вертикально. — Со мной спорит моё собственное подсознание.
