Вот к ней я и потянулась первым делом, так как от блюда веяло восхитительным сливочным ароматом. И в то время, как я выкладывала на тарелку белые картофелины, Сократ, не стесняясь, прямо лапой таскал куски мяса к себе на тарелку.
— Сократ, — укоризненно покачала головой Милена. — Как ты ведешь себя при гостье?
— А фто такова! — сквозь набитый рот пропыхтел явно голодный кот. — Я сегодня отлично поработал, устал и заслужил хороший, плотный и вкусный обед.
— Это где ты так отлично поработал, что аж устал? — уголком губ улыбнулась Милена, наливая себе молока.
— А ты думаешь, легко было этого ангела со всех сторон оббегать? — возмущенно воскликнул Сократ и, на минуту отвлекшись от мяса, пододвинул к хозяйке маленькую пиалу с явственным намеком. Ничего не сказав, Милена налила молоко и усатому. — Я, между прочим, не какая-нибудь там левретка, и шнобеля, как у них у меня нет. У меня маленький нос!
— Да, с этим трудно поспорить, — с очаровательной улыбкой кивнула Милена. — И как? Узнал что-нибудь?
— А то! — уверенно заявил кот. — Узнал… что от статуи разит абсентом.
— Думаешь, это он? — Милена потянулась к овощной тарелке, положила себе маринованных огурчиков и не забыла обо мне. Коту она огурцы предлагать не стала. Видимо, он не настолько волшебный, чтобы быть еще и травоядным.
Кот чихнул и кивнул.
— Да, я уверен.
— Вы, вообще, о чем? — тут же вмешалась я в разговор. — О том, как изменился ангел? У него пропало лицо. Вы из-за этого им заинтересовались?
И хотя эта парочка попыталась сделать все незаметно, от моего взгляда не ускользнуло то, как колдунья и кот обменялись быстрыми взглядами.
Я решительно отложила вилку с наколотой на неё картофелиной.
— Я имею право знать. Я должна знать, — и помолчав, тихо добавила: — Это не просто статуя, это памятник. На могиле моей мамы.
Повисло гнетущее молчание, в течение которого я угрюмо созерцала наполненную ароматной едой тарелку.
Есть совершенно расхотелось.
— Ты права, — заговорила Милена мягким успокаивающим голосом, таким, которым только сказки на ночь детям читать. Даже немного на сон потянуло. — В непосредственной близости от упомянутого ангела творилась магия. Сильная магия, страшная и запретная, не имеющая лицензии на использование.
— Лицензии? — повторила я, подумав, что мне послышалось. Здесь, в этом домике, которому только куриных ножек не хватало для полного соответствия образу сказочной избушки, слово «лицензия» воспринималось, ну… как ступа, летающая по торговому центру.
— Лицензия выдается при пересечении границы, — вроде как пояснил кот, после чего он, наверное, решил, что мне стало все понятно, но…
— Ничего не понятно, — помотала я головой и чуть не свалилась со стула от внезапного головокружения.
— Ты бы головой своей поменьше мотыляла, — буркнул кот, доедая последний кусок мяса. — Может быть, тогда и соображала бы получше. В общем так, слушай.
И кот начал рассказывать. Из его слов складывалось следующее. Существует человеческий мир, знакомый и понятный мне. И существует не человеческий мир, а вернее — миры. Бесконечное множество различных миров со своими обитателями, правителями, законами и богами. Каждый мир выступает самостоятельной единицей, независимой от остальных, но при этом существует некоторый свод правил, которому подчиняются все.
Место, в которое меня самым наглым образом заманило мохнолапое усатое создание, называлось Межмирье. Это такой же особенный мир, суть которого заключается в том, что он находится на перекрестке всех остальных миров. Он небольшой, как пояснил кот, по сравнению со всеми остальными практически крошечный. Но на него возложена особенная задача — контролировать перемещение всех разумных существ между мирами.
Припомнив школьные уроки физики, я сообразила, что о чем-то подобном в свое время рассказывал еще Эйнштейн. Кажется, наш учитель называл это многомерностью пространства, где возможно многовариантное развитие каждого события. Теорию мультивселенной развивал в своё время и Хокинг, утверждавший, что после Большого взрыва, породившего нашу Вселенную, последовали другие, аналогичные ему взрывы, каждый из которых создал отдельные пространства для новых форм жизни. И было еще что-то про черные дыры…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Пока я копалась в собственной памяти, пытаясь выудить что-нибудь здравое и объясняющее происходящее с точки зрения дружащего со своей головой человека, Сократ продолжал повествовать о том, что какие-то миры похожи на мой — в них мало магии и соответственно мало тех, кто ею владеет. В других мирах магия, наоборот, является чем-то естественным и обыденным, и даже дети способы создавать что-то из ничего.
У одних — суровая военная диктатура, другие находятся под властью монархов, третьи знакомы с основами демократии и выбирают своих правителей самостоятельно, у четвертых социальная структура общества находится в зачаточном состоянии и их цивилизации олицетворяют собой нечто, что только зарождается, а миры, относящиеся к пятой категории, уже успели пережить взлет, расцвет и падение своей культуры, войдя в пост апокалиптический период.
Каждый мир находится в своей собственной временной стадии, а потому одни из них пребывают по отношению к человеческому миру в будущем, другие — в прошлом, а третьи развиваются параллельно.
Каждый из миров заполнен своими обитателями. Где-то верховенствуют плотоядные ящеры, где-то — высокоразвитые подводные существа, где-то главную угрозу представляют бестелесные духи, паразитирующие на телах обычных жителей. Один мир захватили монстры, питающиеся жизненной энергией. В другом нет ничего кроме тьмы. В третьем небо светится так ярко, что выжигает все живое. Но такие, как я, то есть, люди или же те, кто напоминает их по анатомическим характеристикам, присутствуют во многих мирах. Но не везде их жизнь хороша.
Милена родом из мира, где люди на протяжении многих тысячелетий остаются на одном из низших положений. Многие из них порабощены без какой-либо надежды обрести свободу. Их дети и дети их детей также обречены на неволю. Рабы в этом мире приравниваются к вещам, легко покупаются и продаются, выставляются на аукционе и проигрываются в карты. Убийство раба не наказывается, его судьбой полностью распоряжается владелец и даже после смерти нет гарантии, что несчастного оставят в покое, так как некромантия в этом мире является всенародной забавой. Хозяевами чаще всего являются аристократы, которых в этом мире немногочисленная прослойка, но они обладают крайне сильной магией, имеют многочисленные привилегии и живут так долго, что десятки поколений рабов умирают и рождаются при одном и том же лорде-владельце.
Про самих лордов говорят, что они произошли от спустившихся с небес гигантов, которые были очарованы человеческими женщинами, а потому решили остаться и взять их в жены вне зависимости от желаний последних. От этих связей и начали рождаться особенные дети — исключительно мальчики, которые быстро выросли в физически привлекательных, крепких, выносливых и наделенных поразительными способностями мужчин, которые передавались по наследству.
Несмотря на практически всемогущую силу гигантов, ни одна из возлегших с ними женщин не смогла произвести на свет хотя бы одну девочку. И, наравне с другими, эта особенность быстро вернувшихся обратно на небеса предков передалась и их мужскому потомству, а потому исконной проблемой лордов являлся поиск жен, за которыми они часто оправлялись в другие миры. Такой подход к семейной жизни и к жизни вообще привел к тому, что поставка рабов превратилась в бизнес. Людей выкрадывали из родных домов, хватали на улицах, заманивали в ловушки. Симпатичные молодые девушки превращались в наложниц, всегда рожая только мальчиков, немолодые и несимпатичные становились подневольными домашними работницами, как и мужчины всех возрастов, потому что постепенно расширяющим свою власть лордам постоянно требовался обслуживающий персонал.
Милене повезло, если это вообще можно назвать везением. Её мать была наложницей, которая родила своему господину трех сыновей, а потом влюбилась в раба и родила от него дочь. Парочку поймали, казнили, а девочку забрали в хозяйский дом, где растили как дочь прислуги, но все знали, кто она такая, включая старших братьев. Один из них так проникся к малышке, что помог ей бежать из мира, где её не ждало ничего хорошего. Милене пришлось пройти долгий и тернистый путь прежде, чем стать уважаемой колдуньей, однако она никогда не жаловалась. Судьба подарила ей самое главное — свободу. И этого уже было достаточно для счастья. Жизнь и полученная в Межмирье работа позволяли ей много путешествовать, а вскоре в одном из миров она обрела верного друга в лице, а вернее, в морде сверхразумного кота, который по совместительству занял пост помощника колдуньи.
