— Что здесь случилось? Что с собаками?
— Тигр! Тигра они почуяли! Пришел прямо сюда! Ничего не боится, подлец! Сожрал весь сыр и вылакал виски!
Напряжение и холод последних часов как-то внезапно отпустили меня, и я рассмеялся. Стив рассвирепел.
— Ему смешно! А вы пойдите посмотрите на его следы!
На глубоком снегу рядом с палаткой четко отпечатались два следа огромных тигриных лап. Взглянув на них, я почувствовал некоторое стеснение в груди. Тигриные следы производят совсем иное впечатление, когда видишь их не в густой чаще леса, а рядом со своим домом.
— Каков мерзавец! Метра три будет, а то и больше, — довольно сказал Стив из-за моего плеча.
Азарт охотника снова победил в его душе страх перед сверхъестественным, и тигр из хозяина гор снова превратился в будущий трофей. Мне вдруг стал противен Стив, с его ружьями, капканами и прочими орудиями убийства, говорящий о прекрасном звере, словно о мороженой рыбине, оценивающий его силу и ловкость в метрах и килограммах. Но я ничего не сказал, а он, между тем, ходил по лагерю, подсчитывая убытки.
— Упряжь разодрал… Вот, увидите, теперь так и повадится… Котелок стащил… Теперь обнаглеет, покоя от него не будет.
Я подошел к Волку и сел рядом с ним на обрубок дерева. Пес немного успокоился, когда я спокойно заговорил с ним, доброжелательно махнул хвостом и ткнулся носом в мою ладонь.
— Как думаешь, Волк, зачем ему котелок?
Он не ответил, заглянув мне в лицо умными, косо посажеными глазами, и умильно облизнулся, чувствуя кусок хлеба у меня в кармане…
Голубоватые тени постепенно темнели, вытягиваясь, снег чуть порозовел, но зимняя заря мгновенно догорела, и синие сумерки поплыли над землей. Как-то резко похолодало, и даже небо казалось застывшим, ледяным.
Я натянул капюшон и ближе придвинулся к костру. Стив покровительственно взглянул на меня и сказал:
— Градусов пятнадцать, не меньше.
В его представлении я продолжал оставаться городским жителем, а мое увлечение альпинизмом — прихотью, блажью, занятием не стоящим времени и денег. Наверное, он испытывал даже чувство некоторого превосходства, рассказывая мне о коварстве тигров, ведь, по его мнению, я мог видеть их только на картинке.
— …Еще ставят капканы. Только капкан нужно к дереву цепью привязывать, а то так с ним и уйдет. Ядом травят. Ну и с собаками… Только хитрый он. Вот идет охотник по следу… — Стив взял палочку и стал чертить на снегу путь воображаемого следопыта. — А он возьмет и зайдет сзади, сам начнет идти за охотником. Так и будет ходить. А то, бывает, заляжет где-нибудь, подпустит ближе, и бросится.
— Стив, как вы думаете, зачем он приходил в лагерь?
Тот бросил палочку в костер и сделал загадочное лицо.
— Проверить. Посмотреть, как и что.
Видимо, ночной холод и темнота действовали на Стива иначе, чем на меня. Он тоже придвинулся ближе к костру, но его бросало в дрожь не от ледяного ветра. Мир духов, невидимый днем, ночью вдруг приближался и сливался с пустынным миром заснеженных гор. Белый тигр превращался в неуловимого призрака, не оставляющего следов на снегу. И только костер своим магическим кругом охранял нас от подступающей тьмы.
Я вздрогнул, сам не заметив, как снова позволил снежной долине очаровать меня, поверить в ее волшебство, и почувствовать себя почти настоящим лесным жителем, которому простительна вера в духов и зверей-оборотней.
— Стив, как вы думаете, это тот самый тигр?
— Больше некому. Следы — во! — Стив растопырил пальцы, изображая размер тигриного следа. — А котелок знаете, где я нашел? В снегу под скалой. Зарыл, подлец.
Я улыбнулся, оценив своеобразное чувство юмора тигра, и спросил, хотя уже приблизительно знал ответ.
— А не жалко вам его?
Стив откинул капюшон, чтобы удобнее было смотреть на меня, и переспросил:
— Жалко?
— Ну да. Красивый, умный, сильный зверь, а вы хотите его убить.
Человек посмотрел на меня так, словно уже давно разгадал все мои хитрости, и мне не сбить его с толку.
— Не поймете вы, Полл. Потому что не охотник… ну, вот вы мечтаете забраться на Драконий клык. Снаряжение заказали, все утесы вокруг облазили, присматриваетесь. Он вам и во сне, наверное, снится. Так тигр для меня то же самое, что для вас эта скала. Вы себе доказать хотите, что сможете ее одолеть, а я себе — что перехитрю полосатого разбойника.
Я пристально посмотрел на мужчину, сравнивающего мою страсть к высоте и риску с его страстью к убийству, и сказал с неожиданным для себя злорадством:
— А ведь я его видел сегодня.
— Да ну!? — Стив даже приподнялся. — Где?
— Вон на том утесе.
— Белый? — шепотом спросил он, вытаращив на меня глаза, словно я сам превратился в белого тигра.
— Белый.
— Ах ты, черт! — Он запустил пальцы в свою густую шевелюру. — Стрихнину бы… Ну, да ладно, я его с лабаза возьму.
Я мог бы сказать, что тигр лежал в каком-то метре от меня и в его глазах не было ничего, кроме искреннего любопытства, и что кровожадный, мстительный и коварный зверь, каким его описывал Стив, не отпустил бы меня с того утеса, но я поднялся и молча пошел в палатку, провожаемый недоумевающим взглядом Стива, который так и не понял, что на меня нашло.
Бабочки… Мне снова снились ледяные бабочки, холод, и снег. И я снова умирал, проваливаясь в белую пустоту…
Я смотрел прямо в глаза этому человеку. Долго-долго, так долго, что онемели лапы. Не имея сил пошевелиться, мог только смотреть. В его зрачках не было испуга, и от него не пахло страхом, этим раздражающе острым запахом, который вызывал у меня одно желание — прыгнуть и схватить. Он был спокоен и неподвижен, только глаза его, отражая свет синих гор, смотрели в мои… И мне вдруг стало страшно. Так страшно, что я прижал уши и, скользя животом по снегу, пополз вверх по тропинке. А он продолжал сидеть, чуть подавшись вперед…
Я сам не знал, чего боялся. Может быть его странного, пристального взгляда. На короткое мгновение мне показалось, что я сам мог быть человеком, который сидит на камне и смотрит в глаза тигру. И это было страшно. Или меня испугал его запах, не похожий ни на один из запахов долины?…
Я проснулся, но продолжал лежать неподвижно, все еще глядя на него, и мне чудилось, что я вижу со стороны, издалека, неподвижную фигуру человека, и зверя, распластавшегося на земле. Мне казалось, что я потерял часть себя, и она ушла вместе с тем человеком. Наверное, он знал, как мне вернуть ее, блуждающую в ледяной пурге по ночам, знал, как прогнать сны.
Мне нужно найти его. Человека со странными глазами, который не боится меня.
Снег опять шел всю ночь. Густой, мягкий, бесшумный. Я лежал в палатке и слушал, как он засыпает долину, горы, весь мир… Он сгладит следы нашей возни у лагеря, выровняет глубокие полосы, оставленные полозьями саней, прикроет палатку. Я чувствовал себя лежащим под белым, теплым одеялом. Звуки тонули в этом снегу, стирались расстояния, и глубокий покой растекался по земле вместе с тишиной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
