Неважно. Важнее, что причиной угроз этих «товарищей» были даже не конкретные дела Турецкого, а само присутствие его в качестве фигуры на правовом поле. И хотели бы они мешающую фигуру с этой доски убрать. И возможности у них были серьезнее, чем у самой крутой организованной преступной группировки.
Получая очередное «предупреждение», Турецкий задумывался, а не бросить ли все к чертовой матери? Сколько раз ему супруга говорила: «Шурик, ты же прирожденный педагог!» А что? Перейти на преподавательскую должность в академии, читать лекции и вспоминать забавные случаи из собственной юридической практики, веселя студентов. Спокойная работа, обеспеченная старость…
Тьфу! Александр Борисович покривился. Ладно, повоюем еще. В крайнем случае можно будет и впрямь воспользоваться спецохраной для семьи, которую не раз не то в шутку, не то всерьез предлагали Грязнов с Меркуловым. Но пока до этого дело не дошло, слава богу.
Вот и сегодняшняя анонимка не повод паниковать. Понятно, что это не урки писали. Да и не было в последнее время у старшего помощника генерального прокурора дел, где проходили бы исключительно уголовники. Все «приличные» люди в основном. Значит, и послание от «приличных».
Интересно, это очередная попытка заставить его уйти в отставку? Или связано с новым делом, которое ему Костя утром подсунул: позвонил и приказал принять в производство. И Турецкий успел даже запросить его в Мосгорпрокуратуре. Интересное, должно быть, дельце, если такая быстрая реакция последовала. И опять вроде бы «спортивное». Кажется, в последнее время он становится специалистом по спортивным делам.[4]
Глава 1 А ПЛЮС А
— Арик! — Ариадна распахнула дверцу красного «БМВ».
Высокий стройный брюнет с объемистой спортивной сумкой через плечо, вышедший из двери клуба «Агидель-спорт», во весь рот улыбнулся, радостно помахал рукой невесте и направился к автомобилю.
— Здравствуй, Аричка. — Он чмокнул девушку в губы.
Забросив сумку на заднее сиденье, уселся на место пассажира рядом с Ариадной, но все-таки поинтересовался:
— Кто поведет?
— Ну, Арик! Мы же договорились. На синей — ты, на красной — я, — капризно надув губки, отвечала будущая супруга.
— Ладно, не сердись, я шучу, — улыбнулся жених. Хотя синий четыреста седьмой «Пежо» ему уже поднадоел.
«БМВ» резво рванул с места. Водить девушка любила и умела. Мужчина это ценил.
Сын известного нефтепромышленника, владельца холдинга «ТРБ-РВ» Роберта Максимовича Асафьева, один из лучших в недавнем прошлом теннисистов страны, Артур многие годы был занят спортом, и лишь около двух лет назад он впервые засветился в высшем обществе.
Тогда на вечеринке «Большого шлема» он, завидный жених, был представлен как официальный спутник известной светской львицы и «наследной принцессы» Анастасии Гончар, дочери бывшего спикера Госдумы. Журналисты поспешили объявить их звездной парой, но дело у молодых, живших абсолютно разными интересами, не заладилось.
Затем из зарубежного турнира он привез в Россию русско-американскую теннисистку Марию Шпагину и, к удивлению многих, оказывал ей недвусмысленные знаки внимания. Ибо восходящая звезда мирового тенниса была неприлично юна и находилась под недремлющим оком своего папаши, который не собирался просто так отдавать солидные доходы дочери в лапы чужого мужика. Впрочем, нефтяное наследство жениха несколько успокаивало ретивого отца, и он некоторое время благосклонно смотрел на ухаживания Артура. А тот не скупился на цветы и подарки и даже устроил однажды в честь самой красивой теннисистки мира знатный фейерверк.
Стоило, однако, Маше проиграть два турнира подряд, всем матримониальным помыслам был жестко и категорично положен конец…
— Знаешь, я еле успела, — пожаловалась жениху блондинка. — Пришлось на сервис заезжать.
— Куда? — не поверил Артур.
За тот год, что он встречался с девушкой, мужчина успел понять, что во всем, что касается любой техники, его избранница — дура дурой. Да и вообще мысли ее особой логикой не отличались, и слава богу, что она нечасто бралась рассуждать о чем-либо помимо спортивных вопросов. Зато тут она была докой. Поскольку и сама была выдающейся спортсменкой, даже более известной, чем Артур.
Асафьев в мировом рейтинге, правда, входил периодически в первую десятку, дважды выигрывал крупнейшие турниры, много раз выходил в финалы, но ему ни разу не удалось побывать в роли первой ракетки планеты. А вот его спутница становилась примой. Ариадна была экс-чемпионкой мира по художественной гимнастике, которой занималась с четырех лет.
Привел ее в секцию отец — Роман Романович, президент крупной компании «МТК». В отличие от родителя той же Шпагиной, он не стремился сделать себе имя и деньги на собственной дочери. Они и так у него были. Напротив, он хотел, чтобы дочь его, в отличие от той же Насти Гончар, не оставалась «дочкой Галаева», а сама сделалась знаменитой.
И это удалось.
Поначалу, правда, отец, видя, что девчонка постоянно приплясывает, с тех пор как научилась держаться на ногах, отвел ее в клуб танца — в самую младшую из возможных групп. Но однажды, приехав за дочкой после занятий, Галаев встретил высокую женщину в спортивном костюме, которая специально его поджидала.
— Вы папа Ариадны? Очень приятно. Меня зовут Виктория, я — тренер детско-юношеской спортивной школы олимпийского резерва номер один по художественной гимнастике. Хочу с вами поговорить…
Так часто бывает в спорте. Высот добиваются не те, кого специально привели к выдающимся тренерам, а те, кого тренеры сами нашли среди тысяч и тысяч претендентов. Виктория Ярмушевская, воспитавшая некогда известнейшую Ирину Ширяеву, часто ходила в танцевальные коллективы, отбирая детей с врожденной пластикой и чувством ритма, незаменимыми в ее виде спорта. Она убедила Романа Романовича разрешить Ариадне попробовать — и отец согласился, чтобы четырехлетняя девочка сама сделала свой выбор.
Та отдалась спорту самозабвенно. Ей очень понравилось, что теперь можно не только прыгать и кружиться, но и со скакалкой прыгать, и мячик катать. Нравились ежедневные тренировки; даже нудные наклоны и приседания, все эти гран плие и рон де жамб ан лэр не могли вывести девчонку из счастливого равновесия.
Поначалу отец возил ее на улицу Косыгина, а потом она и сама научилась добираться: на метро, потом на седьмом троллейбусе до городского Дворца творчества. Потом сама же стала ездить на соревнования — по стране и за рубежом. Сама стала побеждать…
Конечно, путь ее, как и любой путь наверх, был тернист. Она испытала и горечь поражений, и предательство подруг, и боль всегда таких несвоевременных травм, узнала закулисные игры, необъективность судей…
Но добилась всего, о чем может мечтать спортсмен. Поднялась до самых высоких вершин. Лишь Олимпиада ей пока не покорилась — здоровье тогда подвело, и ее не включили в состав сборной. Но надежд она до сих пор не теряла.
И пускай ей буквально на пятки наступали молодые девчонки, на ее стороне был огромный турнирный опыт. Теперь она знала все о спортивном мире.
Но и ее давно уже знал весь спортивный мир. И не только спортивный. Портреты девушки украшали обложки самых-рассамых глянцево-гламурных журналов. Дай верные поклонники узнавали на улицах и преподносили букеты.
И что с того, что, отдав самые светлые девичьи годы неутолимой страсти к гимнастике, она осталась слегка необразованной и немножечко глуповатой? Можно подумать, светская львица Гончар умнее! Да над Настиной тупостью, которую по телевизору ежедневно демонстрируют, вся Россия смеется. А Ариадне бестолковость только шарма придает.
— На сервис! — по складам повторила Галаева. — Есть такое слово. Только люди там дикие. Ничего не понимают.
— А что случилось?
— Да ничего со мной не случилось.
— Я имею в виду машину. Что-то сломалось?
— Не знаю. Просто щетки не ерзали, когда я хотела стекло омыть.
— Электродвигатель? — предположил Артур. — Или датчик дождя?
Он и сам был небольшим специалистом в автотехнике. Новые автомобили всегда покупал только в фирменных салонах, питая странную слабость к «французам», а обслуживал и ремонтировал их исключительно на сервисных станциях. Однако, как любой мужчина, считал себя знатоком.
— Вот и Миша так сказал, — согласилась Ариадна, вспоминая, что механик называл ей номер этого прибора по каталогу. — Датчик. Правда, я записать забыла. Только цвет запомнила.
— Цвет? — улыбнулся Асафьев.
— Да. Коричневый. А эти придурки на сервисе хотели мне зеленый подсунуть.
— А марку машины они не могли у тебя спросить?
— Он просил у меня марку, — кивнула невеста, — но я же не почтальон!
— Он спрашивал, как называется машина, — рассмеялся жених.
