И вот на этом самом иврите все кругом кричат, причем одновременно. Одно из объяснений повышенному количеству децибелов дал художник Борис Карафелов в ответ на усталое замечание супруги своей, писательницы Дины Рубиной, натуры музыкальной и чувствительной.
– Ну что они так вопят? – спросила Дина раздраженно.
– Должно быть, намолчались там, откуда приехали, – пожал плечами Боря.
А теперь несколько слов об израильской манере одеваться и вести себя на людях. Начнем с последнего: манер в Израиле не существует, каждый ведет себя так, как находит нужным. Таких глупостей, как пропустить женщину вперед или уступить ей место, делать не следует: вас просто не поймут (или изрядно удивятся). Если нужно что-либо сообщить своему знакомому, находящемуся от вас метрах в пятидесяти, вовсе не следует преодолевать это пространство (вне зависимости от того, где это происходит – на улице, в ресторане, на пляже или в концертном зале). Надо просто напрячь голосовые связки и во всеуслышание изложить все, что вы имеете сказать.
Столь же непосредственны израильтяне и в манере одеваться. Правда, золотые дни свободного отношения к одежде, когда в парламент можно было заявиться в шортах и сандалиях, увы, миновали, но костюм и галстук по сю пору не строго обязательны даже на дипломатическом приеме. И не существует ресторана, куда вас не пустят без галстука. Выходцев из бывшего Советского Союза легко узнать по привычке надевать сандалии на носки, все остальное население Израиля носит их на босу ногу. Молодежь предпочитает так называемый запущенный стиль: это когда на тебе все висит как хочет, чтобы ты ощущал себя удобно, свободно и проветренно. Еще, конечно, следует упомянуть о достойном восхищения умении израильтян обоего пола носить штаны таким образом, что верхняя треть ягодиц открыта для всеобщего обозрения. И штаны непостижимым образом держатся на заданном уровне. Такой способ ношения этой части одежды очень, разумеется, гигиеничен, а также (хоть и не всегда) обладает неким эстетическим содержанием. Один из авторов этой книги много лет отдал попыткам носить штаны именно таким образом, но все его усилия пропали даром: либо задница его полностью прикрывалась, либо штаны спадали. Отчаявшись, он с неизбывной грустью понял, что такое виртуозное умение дается только уроженцам этой маленькой загадочной страны.
Израильтяне чудовищно непоседливы. В Индии, Эквадоре и Таиланде все уверены, судя по количеству израильских туристов, что Израиль – огромная империя, которую населяют сотни миллионов жителей. В общем, израильтян за границей гораздо больше, чем их есть вообще.
Отслужив в армии, израильтянин отправляется в путешествие по миру, которое может занять год, три, а то и всю жизнь. Израильтяне уживаются на Северном полюсе, бродят в джунглях Латинской Америки, забираются на Памир, спускаются в Большой каньон.
Наш приятель, облазивший весь мир, года три тому назад забрался в какую-то чрезвычайно экзотическую пещеру, куда попасть более чем непросто и где довольно опасно. После спуска, который продолжался несколько часов, подивившись на сталактиты и сталагмиты, он еще несколько часов плыл на резиновой лодке по подземной реке и, высадившись, обнаружил на скале большую надпись на иврите: «Сноб! А в Цфате ты был?»
То, что евреи – народ настырный, известно всем. В Израиле эта черта, как и многие другие, доводится до абсурда. В пору нашей иммигрантской юности к одной нашей соседке заявился страховой агент с целью застраховать квартиру.
– Откуда у нас квартира? – удивилась соседка. – Сами видите, где живем!
– Не квартиру, так машину, – жизнерадостно предложил страховой агент.
– Нету машины, – призналась соседка.
– Нету? – удивился агент. – Тогда мебель!
– И мебели собственной пока нет…
Такое положение дел, очевидно, уязвило профессиональную гордость агента, и он пустился в быстрое перечисление всего, что подходило для страховки. Но немедля выяснилось, что ни животных, ни драгоценностей, ни картин, ни холодильника и прочих электрических благ цивилизации, совсем-совсем ничего пригодного для страхования у семьи эмигрантов из Москвы не было. Через полчаса отчаявшийся агент выложил последний козырь.
– Если вы, – сказал он, – хоть что-нибудь у меня застрахуете, я бесплатно делаю страховку жизни вашего мужа.
– А зачем ее страховать? – робко спросила женщина. (Ах, как молоды мы были…)
– Как это «зачем»? – устало промолвил агент. – Если он умрет, то в доме, по крайней мере, будет маленький праздник…
Коррупция во всех ее проявлениях отнюдь не обошла стороной государство Израиль. И все же еще есть в этой стране неподкупные люди. Несколько лет тому назад наш приятель, оставив свою машину, заскочил в магазин купить сигарет, а выйдя, обнаружил стоявшую рядом с его автомобилем девушку из полиции, которая выписывала ему штраф за парковку в запрещенном месте. Наш друг с жаром принялся объясняться: сигареты, пара минут… Тут надо сказать, что в полиции часто служат йеменитки, то есть потомки выходцев из Йемена, отличающиеся дивной красотой. Эта была как раз из таких. А приятель наш – тоже не шмендрик какой, а мужчина видный, обаятельный, устоять перед ним решительно ни одна девица не могла. Вот он ей и говорит:
– А не попить ли нам кофе?
(Тут надо пояснить, что в израильской реальности предложение попить кофе – это вежливая форма приглашения пойти в постель.) И поскольку, как уже сказано, приятель наш обаятелен был непомерно, красавица ответила согласием и села к нему в машину. А далее он отвез ее к себе домой, и там в течение полутора часов они причиняли друг другу всевозможные наслаждения. По завершении этого праздника жизни он снова посадил красавицу в машину и, поскольку джентльмен, отвез ровно на то место, с которого забрал. Красотка вышла из машины, засунула квитанцию на штраф под дворник ветрового стекла, послала воздушный поцелуй оторопевшему приятелю и продолжила исполнение служебных обязанностей. Возможно, здесь будет уместным сообщить, что по данным глобального опроса, заказанного фармакологической компанией «Пфицер», Израиль находится на втором месте в мире по интенсивности занятий сексом (чаще занимаются любовью только в Бразилии).
Значительная разница между приехавшими в Израиль побуждает каждого еврея с удивлением и внутренним неодобрением смотреть на непохожих соплеменников. И наиболее активны оказались в этом осуждении бывшие советские евреи. Сколько довелось нам выслушать горячих разговоров о бескультурье здешнего населения! А когда мы вяло возражали, что не бескультурье это, а просто разница традиций и обычаев, то собеседник (собеседница) надменно замолкал и подозрительно смотрел уже на нас. А тут однажды подвернулась и прекрасная история. Наша подруга Леночка Рабинер много лет работает на радио. И как-то позвонил ей некий немолодой еврей и произнес целый монолог о том, что мы, носители высокой и значительной культуры русской, попросту обязаны нести культуру эту в темные и полудикие местные массы. И себя для этого несения он щедро предложил. А так как монолог никак не мог закончить и тянул, тянул слова настырный просветитель, Леночка ему учтиво предложила изложить свои соображения письменно и прислать на радио.
– Запишите, пожалуйста, наш адрес, – вежливо сказала она, – мы в Тель-Авиве находимся, улица Леонардо да Винчи…
– Как вы сказали? – переспросил пожилой культуртрегер. – Повторите еще раз.
– Улица Леонардо да Винчи, – терпеливо повторила Леночка. И как-то машинально пояснила: – Ну, в честь Леонардо да Винчи, вы же знаете…
– Уж извините, – чуть растерянно сказал старик, – я всего полгода как приехал…
А одного из авторов наметил в собеседники по этому жгучему вопросу его сосед по тихому иерусалимскому району Неве-Яаков. Сосед был стариком словоохотливым, а уклониться от него в маленьком дворе было трудно. Так, однажды плелся он за мной по этому двору – засыпанному, кстати, старыми и рваными газетами, – и говорил, и говорил о бескультурье марокканцев, обильно населявших наш район. Как иллюстрацию их варварского сознания он приводил в пример как раз газеты эти, которые кидали, до помойки не дойдя, неряшливые марокканские евреи. Я выдержал минуты три (для пущего эффекта) и обратил его внимание на то, что эти марокканские евреи – очень и злокозненны к тому же: все газеты, что валялись на дворе, были на чистом русском языке. Старик обиделся и пару месяцев меня не замечал…
Чего опасается израильтянин? Он опасается войны, терактов (специфика страны), а в остальном того же, что и все люди в мире: болезней, автокатостроф, безработицы. Но больше всего на свете израильтянин боится оказаться фраером. Этот комплекс в огромной мере определяет образ мыслей и стиль поведения среднего израильтянина. Что он, фраер в очереди стоять? Фраер, чтобы его обгоняли на шоссе? Фраер, платить дороже? Известное определение израильтянина как человека, готового сжечь бензина на десять шекелей, чтобы купить курицу на шекель дешевле, имеет к предмету нашего рассказа прямое отношение. История, которую мы собираемся вам поведать, на наш взгляд, касается самой сути израильского комплекса фраера. И не в последнюю очередь потому, что героем ее является человек, для нескольких поколений олицетворявший идеал сабры (уроженца страны). Речь идет о Дане Бен Амоце – короле израильской богемы, знаменитом журналисте, писателе, создателе словаря ивритского сленга, символе израильской культуры. Вот на него-то в Нью-Йорке, на какой-то из авеню, и налетел случайно ближайший его дружок и коллега по журналистскому цеху Амнон Данкнер (благодаря которому история эта и стала нам известна). Обрадованный неожиданной встречей, Бен Амоц пригласил Данкнера наутро позавтракать вместе. Как любой человек, Бен Амоц обладал разнообразными достоинствами и недостатками, и среди недостатков не последнее место занимала прижимистость. Место, выбранное им для завтрака, было не более чем дешевой забегаловкой, Зная своего друга, Данкнер этому обстоятельству отнюдь не удивился, а когда дело подошло к концу, поторопился заплатить по счету. За двоих, разумеется. И тут Дан помрачнел.