— Шлимазл, — Кац содрогался от смеха под своим тряпьём.
— Чего ты сказал?
— Неудачник говорю, впрочем, я такой же шлимазл, как и ты. Давайте спать, они обычно в полдень приходят.
Глава 2. Побег.
Разбудили нас намного раньше полудня. Люк со скрипом откинулся и сверху полоснул по глазам луч света от сильного фонаря. Я очень чутко сплю, сами понимаете профессия такая и эти уроды меня сразу разбудили, по моим ощущению спал я всего часа три не больше. Я хотел дождаться утра, чтобы оставить гостеприимных атомитов с носом, но как оказалось у них были свои планы. Выспаться и набраться сил они мне не дали, только разозлили. К тому же в свете новых обстоятельств то, как знакомство с товарищем Кацем, мой план также изменился. Старичка придётся забрать с собой. Не потому, что он знахарь, то есть фигура полезная в любом стабе и даже не потому, что он местный и знает все ходы-выходы. Меня бы сожрала совесть, брось я его здесь одного для кулинарных забав атомитов. Пускаться в побег со стариком то ещё мероприятие, но его надо было спасать. Хотя насчёт старика я не был до конца уверен, потому как не видел даже его лица в темноте подвала.
— Человека, сюда ходи, — луч света упёрся в меня. Я, жмурясь пополз на четвереньках к выходу пытаясь понять сколько этих убогих собралось в коридоре. — Стой!
Сверху опустилась длинная палка с верёвочной петлёй на конце. Значит один с палкой, другой с фонарём, наверняка есть ещё кто-то.
— Петля полезай, — в наш оживлённый разговор включился ещё один атомит. — Голова клади давай. — Придётся просунуть голову, если сейчас дёрнуть его вниз, то сверху через дощатый пол из меня сделают труп. Заодно и из Каца тоже. Вылезу, посмотрю, решил я. Просунув голову я сразу почувствовал, как меня тянут наверх и полез по лестнице. Как только я оказался наверху мне тут же накинули на шею вторую петлю. И так двое с палками, один с фонарём и двое с оружием, автомат и дробовик. Ну молодцы какие, я вам просто мысленно аплодирую. Долбонавты, кто же в такой тесноте дробовик берёт. Пистолет надо было брать, хотя вам уже всё равно. Дальше коридора идти с ними я не планировал. Бежать надо было сразу, пока нас не отвели к остальным. Один бы я отовсюду ушёл, а вот старик…
— Руки! — ко мне подошёл один из тех, что был с дробовиком. Эти недоумки думали если держат меня распорках, то я ничего не смогу сделать? «Одер». Атомит застыл с протянутыми ко мне пластиковыми хомутами в качестве наручников. Первым делом я изъял у него дробовик и чуть толкнул его прикладом в лоб. Атомит улетел в стену реактивной струёй, проломил её и исчез под обломками. Двое других с палками отправились следом после того, как я двумя ударами сломал удерживающие меня распорки. Второй вооружённый атомит опустивший автомат стволом вниз видимо держал под прицелом люк и даже не успел его поднять как остался торчать в стене. А вот последнего я не бил, боясь повредить фонарь. Оказавшись позади него, я нежно прокрутил его голову на два оборота по часовой стрелке и также нежно уложил тело на пол. Я быстро пробежался по коридору к выходу и выглянул на улицу. Тихо. Никто их не ждал.
Можно расслабиться, дар закончился. Я считаю, что потратил его с пользой. Мог, конечно, обойтись и без него, но тогда бы точно раздался выстрел и привлёк нежелательное внимание. А так всё чинно и спокойно. Атомиты лежат кто где. Двое застряли в глинобитной стене, один сломанный в нескольких местах лежит в углу и ещё один возле люка с головой, укоризненно смотрящей на спину. А где ещё один? А он пробил собой стену и лежит в соседней комнате с дырой в голове. Это как раз первая жертва, получившая прикладом.
Я заглянул в подвал и посветил фонарём выискивая старичка. В углу сжавшись в комок сидел мой новый знакомый. Он тоже проснулся и теперь прислушивался к звукам борьбы наверху.
— Доброе утро, товарищ Кац. Нам надо спешить, если не хотим остаться на завтрак и украсить его собою. Стрелять умеете?
— Смотря из чего, молодой человек.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Дробовик.
— А это просто. Да могу.
— Тогда поторопитесь на выход, — я подал руку знахарю и вытащил товарища Каца наверх. Передо мной стоял худенький мужичок лет пятидесяти, ещё довольно крепкий и улыбался. Ростом он мне был по плечо и достаточно щуплый, но двигался быстро, что радовало. Я думал всё будет намного хуже.
— Думали я совсем старик? — он как будто мысли читал. — Улей молодит. Давайте ружьё. Эх, где вы раньше были? Устроили бы массовый побег. Вот хлебните живчику, молодой человек, — он дал фляжку на дне которой ещё плескался живительный напиток.
— Вас же восемнадцать было, что сами не могли? — я вытер рот, отдавая назад фляжку.
— Нас держали по три человека, не больше. Не получилось, может кто и пробовал, я не знаю. Вы конечно же здесь не ориентируетесь?
— Откуда. Я вчера сюда только попал, — пожал я плечами.
— Нам надо идти к реакторам.
— Это не опасно? Они же разрушены.
— На Земле это была бы гарантированная смерть в течение двух часов, но не здесь. Мы запросто выдержим без средств защиты сутки, но не больше.
— Сутки на то, чтобы выйти из стаба?
— Да. Погодите, — он застыл, возведя глаза к небу, что-то подсчитывая. — Мы сможем от реакторов уйти в Центр, только нам придётся пересечь пешком два кластера. Первый уйдёт на перезагрузку через неделю, второй дней через десять. В принципе осуществимо.
— Главное не нарваться на заражённых.
— Верно, молодой человек.
— Кац, давай на ты и без этих вот человеков. Слишком долго я и себя чувствую, как в гимназии. Зови меня просто Лесник.
— Хорошо. Тогда отсюда, дай сориентироваться… отсюда направо. На нашем пути будут норы и хижины атомитов, соблюдай осторожность, Лесник.
— Они когда просыпаются?
— Часа через два. Нас видимо хотели приготовить к завтраку.
— Вот так, да? Возьмут сухпайком. Пошли.
Лагерь они засрали капитально, иначе сказать они просто жили на помойке. Запахи стояли такие, что святых выноси. Закрыв рукой широкую линзу фонаря, я оставил минимум света. Тонкий лучик освещал нам дорогу, мы шли очень осторожно дабы не вляпаться во что-нибудь. Шедший позади меня Кац еле слышно вскрикнул. Он стоял перед огромным капканом на медведя и таращился на торчавшую из него человеческую ногу, точнее то, что от неё осталось. Берцовая кость, зажатая в капкане, хранила на себе следы человеческих зубов. Вот ведь волки! На человека капканы ставить удумали, разжать они его не смогли и поэтому отделив остальное тело от ноги варили отдельно. Ногу же просто обкусали как получилось и бросили. Похлопав знахаря по плечу, я без слов показал ему что надо двигаться дальше.
Мы скользили вдоль нагромождения палаток, в которых отсыпались радиоактивные людоеды, издавая всевозможные звуки. Вот треща тканью выгнулась стенка брезентовой палатки, из которой раздался богатырский пердёж, вторая вообще шаталась в такт чьему-то храпу. Это хорошо, пусть почивают, а мы как мышки проскользнём. Так мы прошли почти весь лагерь, и я уже выдохнул, когда Кац наступил на чью-то руку, торчавшую из палатки. Его трудно обвинять ведь фонарь был только у меня, и он шёл строго за мной. Я перешагнул конечность, а он нет. Конечность моментально сомкнулась на лодыжке знахаря и тут же раздался душераздирающий вой. К нему тут же присоединился Кац, завыв ещё пуще от испуга. Лагерь стал просыпаться, палатки шатались, кто-то треснулся лбом, в одной даже раздался выстрел высветив нелепые фигуры. Из соседней палатки выскочил мужик с топором. Ну как мужик, скорее жертва аварии. Я видел таких как-то, когда на химкомбинате случилась авария. Вся кожа изъедена, гнойные струпья по всему телу, белёсые глаза как у дохлой рыбы. Вот только те жертвы аварии лежали рядком на солнышке и не шевелились, а эта была довольно бодра. Получив пулю из автомата, жертва аварии отлетела обратно в свою палатку откуда вылезла и подёргав ногами затихла.
Кац, не переставая орать выстрелил из дробовика в обладателя конечности через брезент. Тот тут же окрасилась в красный цвет, и хватка ослабла. Знахарь, дрыгая ногой опять стал орать, скидывая с себя безжизненную руку.
