Глава 3. Объяснительные
К концу января ремонт автомобиля подошел к концу. В понедельник нужно было забирать машину с ремонта; но, придя утром на работу, в слесарке свою Волгу Инка не нашла – в выходные на ней уже ездил куда-то Уваров и затем поставил ее в бокс. Девушка завела мотор и поехала на площадку за цехом: там, напротив слесарки, водители легковушек оставляли свои автомобили.
– Тебя можно поздравить с выходом на линию? – Симпатичная белокурая диспетчер Тая дружелюбно улыбнулась, увидев входящую в диспетчерскую Инну. – Ну что, куда тебя лучше отправить? С логистикой поедешь?
– С удовольствием! – ответила та и, взяв путевку, направилась к машине. Работать с логистами ей нравилось тем, что там частенько ее использовали как курьера: она сама развозила документы по нужным адресам, не возя с собой никого из начальства. Вот и в этот раз ей повезло: она ехала одна. Окинув глазами список адресов, Инна поняла, что вернется на завод не скоро: ехать нужно было на противоположный конец города. Расположившись удобно на сиденье, девушка включила на всю громкость магнитолу и выехала за ворота.
Приятно было снова, после долгого ремонта, оказаться за рулем уже полюбившегося автомобиля. За месяц, предшествующий ремонту, Инка привыкла к габаритам Волги; она начала, как и учил ее Григорьев, чувствовать машину; и теперь с удвоенным азартом она изящно маневрировала в пробке между рядами автомобилей на своей широкой Волжанке, буквально на миллиметры разъезжаясь со встречными и попутными машинами.
Инка соскучилась за месяц и по своей любимой музыке. На обратном пути, проезжая мимо картонажной фабрики, она как раз меняла кассету в магнитофоне, когда увидела газелиста, машущего ей рукой. Здесь, около картонажки, была стоянка марштутки шестидесятого номера. Девушка остановилась и открыла окно.
– У Вас сейчас колесо отвалится, – сообщил ей мужчина, – подъезжайте сюда, посмотрим.
Вылезшая из машины Инка с изумлением уставилась на болтающееся переднее правое колесо своего автомобиля. Из-за громкой музыки в салоне она и не услышала, как оно стучит. Шустрый газелист за десять минут подтянул болты и спросил у девушки:
– Как же Вас так угораздило?
– Я сегодня первый день с ремонта, – ответила Инна. – Наверное, слесаря не затянули.
– Вы проверяйте всегда за слесарями, в таких делах доверять только себе можно. Хорошо, здесь дорога плохая, и скорость у Вас маленькая была.
Девушка задумалась: «Действительно, если бы такой казус на большой скорости произошел, она могла бы разбиться». Всю дорогу Инка думала о недавнем происшествии, а уже въехав на завод, услышала спереди слева стук. Выглянув в окно, она увидела, что болтается теперь левое переднее колесо. Подъехав к цеху, взбешенная девушка влетела в слесарку и накинулась на слесарей, обвиняя их в случившемся. Недолюбливающий ее старший слесарь Стас в ответ только посмеивался: «Сама виновата – не проверила».
Случай с колесами быстро облетел весь цех, и во вторник утром Инну, как виновницу произошедшего, заставили писать объяснительную. Возмущенная такой несправедливостью, девушка описала все как есть, во всех подробностях. Сие повествование, уместившееся как раз на двух листах формата А4, она оставила в кабинете начальника колонны и уехала на линию. Кабинет Уварова обычно не закрывался; и любой из водителей в любое время мог зайти туда, чтобы взять нужную ему бумажку или просто посидеть и отдохнуть в ожидании начальника.
Вернувшись к концу обеда на завод, Инка с удивлением увидела, как на площадке за цехом Костик читает ее объяснительную собравшейся вокруг него толпе мужиков. Глядя на покатывающихся со смеху водителей, девушка только хмыкнула: пускай веселятся, «чем бы дитя не тешилось…». Ее вовсе не прельщала перспектива быть цеховым клоуном, но быть в центре внимания мужчин нравилось. Толстенький круглолицый Костик читал с выражением, перевирая и дополняя от себя некоторые предложения. «…И когда у меня отвалилось второе колесо, я заплакала,» – декламировал он, искоса поглядывая на Инку и наблюдая, какой эффект произвело на нее его выступление. Та улыбнулась: Костик действительно был классным юмористом и читал очень прикольно.
Надо сказать, что это была не первая ее объяснительная. Писать их заставлял ответственный за безопасность движения в цехе Сергей Волков. Он то и дело придирался к Инке; ее же забавлял его грозный взгляд и нахмуренные брови. Видимо, от старой работы у Волкова осталась привычка дотошно подходить к любому вопросу: раньше тот работал в милиции. К девушке Сергей цеплялся по любым пустякам: будь то не включенный на безлюдной заводской дороге поворотник или неправильная траектория при повороте. На каждый обнаруженный Волковым случай нарушения правил, он вызывал Инну к себе и, вручив лист бумаги и ручку, заставлял писать объяснительную.
Еще одним прославившим Инку сочинением была объяснительная под названием «Почему я срезала угол», над которой хохотали не только водители, но и начальник цеха, тоже прочитавший ее. Дело в том, что как-то, поворачивая на территории завода где-то в совсем безлюдном месте, девушка срезала угол; а сей казус был засвидетельствован случайно оказавшимся неподалеку Волковым. В свое оправдание Инка написала, что накануне вечером допоздна возила по городу юристов, и с утра, не выспавшись, неправильно прошла поворот. Припомнив при этом полученные в университете знания, она подробно описала, как чувствует себя невыспавшийся человек, и какими осложнениями грозит недосыпание. Получился этакий трактат на медицинскую тему размером, как и объяснительная про колеса, около двух листов.
В результате история с отваливающимися колесами закончилась тем, что получила больше всех Инка; а сама же она так и не узнала, почему слесаря не затянули гайки: то ли что-то их отвлекло; то ли Стас специально заварил всю эту кашу, чтобы насолить девушке.
Глава 4. Весна
В начале весны на заводе произошли большие изменения: большинство акций скупили американцы, и теперь они были хозяевами на предприятии. Америкозы, как называли их между собой водители, начали полную реконструкцию завода: переделывали целые цеха, меняли кадры. Были и хорошие новости, особенно для водителей: новые хозяева не желали ездить на старых российских автомобилях и начали замену автопарка предприятия. Некоторые счастливчики уже пересели на новенькие джипы и шевроле, но Инка ездила пока на своей Волге.
В жизни девушки тоже произошли перемены: вместе с мужем Лехой они переехали от его тетушки к Инкиной матери. Семейная жизнь никак не ладилась: у матери жить девушке не нравилось, и отношения с мужем были – хуже некуда. Работа была теперь единственной для нее отрадой. Она стала часто оставаться работать сверхурочно, объясняя это тем, что за день «не накатывается».
Любимой Инкиной трассой теперь была новая дорога в аэропорт. Каждый раз, проезжая по ней, девушка старалась выжать максимум из машины. На скорости Журавушкой овладевал азарт, и, глядя на движущуюся стрелку спидометра, она все сильнее и сильнее давила педаль. Вернувшись на завод, девушка не торопилась домой: если не было сверхурочной работы, ехала на мойку или проводила время с друзьями. К весне у нее было уже много приятелей в гараже. Она подружилась с двумя механиками: симпатичным парнем ее возраста Олегом и Володей – высоким добродушным мужчиной лет тридцати пяти со светлыми волосами и голубыми глазами на приятном лице.
В апреле у Инки появились еще и поклонники: на улице потеплело, верхняя одежда была уже не нужна, и все увидели великолепную фигуру девушки. Олег и Володя тоже давали ей понять, что не против перейти к более серьезным отношениям; но у той все не выходил из головы Ромка; а тот, глядя на окружающих ее мужчин, называл девушку Анфисой Козыревой.
Это было звездное время Инны: она купалась в лучах мужского внимания и восхищения; но, видимо, человек так устроен, что всегда хочется большего. Запретный плод в лице Григорьева манил девушку, но тот по-прежнему старательно избегал ее. Среди толпы водителей взгляд Инки всегда искал Романа; среди подъезжавших к месту отстоя автомобилей – его автомобиль.
Не забыла она и свою мечту о дальних рейсах. Провожая Цыганкова в дорогу, вздыхала:
– Как бы я хотела с тобой в Волгоград съездить; ну, на худой конец, в Саратов.
– Не надо на худой ездить, лучше уж на толстый! – вечно веселящийся Костик всегда оказывался где-то поблизости.
– Съездим как-нибудь, поработаешь подольше, – успокаивал девушку Санек.
Сашка по-прежнему оставался лучшим Инкиным другом: вместе они убирались на субботнике, вместе пили пиво после работы. Цыганков был женат, и серьезных отношений с ним девушка не могла себе позволить; Володя же с Олегом были ребятами холостыми, и, глядя в их влюбленные глаза, сердце у девушки таяло. Может быть, она и выбрала бы кого-то из них, если бы не Ромка.
