Я вздрогнула и испуганно, еле слышно спросила:
– Мою смерть?
– Нет, не твою… Но эту смерть принесешь ты! Ты принесешь много смерти!
– Прекратите! Что вы такое говорите?! – вскрикнула я то ли от страха, то ли от злости.
Цыганка после моих слов словно пришла в себя. Она перестала смотреть на меня широко раскрытыми глазами и уже более спокойным голосом проговорила:
– Ты принесешь много горя… не только другим, но и себе…
– Да как вы можете такое говорить?! Вы не можете это знать!
– Нет, милая моя, – грустно улыбнулась она, – увы, я вижу судьбы многих людей… Словно вспышкой они пролетают перед моими глазами.
– Я не верю Вам! – протестующе воскликнула я.
– Это твое право, – сказала она и, развернувшись ко мне спиной, направилась в сторону дома.
Любопытство одержало надо мной верх, и я остановила ее:
– Стойте! – сказала я, и цыганка остановилась, обернувшись ко мне.
– Скажите, а что вы видели? – неуверенно спросила я.
Женщина подошла ко мне и, не дав мне опомниться, выхватила у меня мою ладонь.
– Я вижу сложную судьбу, – произнесла она томным голосом. – Предательство, отчаяние, страх… Ты будешь ходить по лезвию ножа. Твоя жизнь часто будет висеть на волоске. Ты пройдешь через страдания и горе, ты собьешься с истинного пути, погрязнешь в разврате и бесстыдстве. Да, у тебя будет много мужчин… Но почти всем ты принесешь несчастье! Ты будешь блуждать в этом мире, не зная, зачем ты здесь. Ты будешь искать что-то, сама не понимая, что ты ищешь. И так, пока судьба сама не найдет тебя. Тебя многие будут любить, но только один полюбит тебя по-настоящему… Он и будет твоей судьбой… но ты, погрязшая в чужих и собственных грехах, не сразу поймешь это… Твоя судьба рядом с тобой, но далеко… Но только пройдя весь путь, ты поймешь смысл моих слов.
Слова цыганки страхом отозвались в моей душе. Выхватив свою ладонь из ее руки, я кинулась прочь, быстро перескочив через забор, и убежала.
Виня себя за свою глупость и любознательность, я дошла до школы.
Около школы я встретила Милу. Мила – это моя лучшая подруга, даже можно сказать единственная, потому что только ей я доверяю. Подойдя поближе, я заметила у нее ужасный синяк под глазом. Увидев меня, она печально улыбнулась.
– Ну что, опять? – тихо спросила я, уже зная ответ.
– Да, – вздохнула моя подруга, грустно улыбнулась, и на ее глазах показались слезинки.
Дело в том, что Мила не просто мне подруга, она – моя подруга «по несчастью». Она живет с отчимом, ее мать тоже умерла, но только намного позже, когда ей было двенадцать лет. Ее отчим – обычный работник завода, который, как и почти все люди, проживающие в Германе, очень любит выпить. Живут они тоже нелегко, отчим частенько уходит в запой, пропивая всю свою получку. И все бы даже было ничего, если бы не его ненависть к своей падчерице. После смерти ее матери он дал себе волю… Нередко моя подруга приходит в школу с разбитой губой или вот как сейчас, с синяком под глазом.
– Лана, послушай, – еле слышно произнесла Милка, – на урок мы уже опоздали, и лучше нам там сейчас не появляться. Тем более ты идешь на золотую медаль, а физик терпеть не может опозданий. Он у нас мужик вредный, может и четверку поставить. – Немного помолчав, Мила добавила, – лучше сходи со мной в туалет. Я попробую как-нибудь замазать свой синяк.
Я согласилась. Мы пришли в туалет, и я наложила Миле на лицо достаточно много тонального крема, синяк почти не был заметен. Достав пачку дешевых сигарет, Милка посмотрела на меня глазами, полными слез, и тихо сказала:
– Я больше не могу, я не могу так больше жить, – подруга зажгла сигарету и нервно закурила. – Ты знаешь как страшно жить с таким человеком? Боже мой, как страшно!
– Я бы на твоем месте подала заявление в милицию.
– Да ты что, Лан! Какая к черту милиция?! Единственное, чем мне «поможет» наша дорогая милиция, так это оказаться на улице! А так… отчим хоть и сволочь, а деньги хоть какие-то он мне все-таки дает… А если есть деньги, – Мила сделала глубокую затяжку, – то и жить как-то дальше можно, – выпуская тоненькую струйку дыма, закончила она свою фразу.
– Ну как знаешь, – пожала я плечами и перевела взгляд на сигареты. – Ты ведь бросила курить. Что, опять начала?
– Да как тут не начнешь, – ухмыльнулась подруга. – В нашем богом забытом Германе не только курить начнешь, но и пить.
– Да, в этом ты права, – вздохнула я.
Секунд десять Милка неотрывно смотрела на тлеющую сигарету. Потом, резко выбросив ее в сторону, она перевела взгляд на меня.
– Ланка, а знаешь что? – возбужденным голосом заговорила Милка.
– Что? – не поняла я.
– А давай после выпускного бала уедем отсюда! Уедем отсюда раз и навсегда! Например, в Петербург!.. Это огромный и прекрасный город, имеющий великолепную историю и являющийся северной столицей нашей России! А главное – он находится далеко от этой дыры, в которой мы обитаем!!! – с отчаянным рвением чуть ли не кричала моя сумасшедшая подруга.
Я была просто ошарашена Милкиным заявлением, в ее глазах читалось какое-то безумие.
– Какой к черту Петербург? На какие шиши мы туда поедем?
– Я уверена, что мы что-нибудь придумаем. Понимаешь, Лана, если что-нибудь очень сильно захотеть, то все получится.
– Ха! Ну например, я очень хочу денег, ох как я хочу, что бы они упали мне в руку прямо здесь и сейчас! – Я демонстративно протянула вперед ладонь и закрыла глаза. – Что-то я не ощущаю денег, Мил. – Я развела руки в стороны, – Их нет, понимаешь, нет! Просто надо смотреть на вещи реально.
– А я так и смотрю, – спокойно ответила она.
– Если бы это было так, ты бы понимала, что говоришь полный бред.
– Ну почему?
– Да потому, что у нас нет денег даже купить билет на поезд, не говоря уже о самой жизни в большом городе!
– Насчет денег у меня есть кое-какие соображения…
– Какие к черту соображения?! – перебила я Милу и уже не могла остановиться. – В нашей ситуации не может быть никаких соображений! Мы в тупике!!! Понимаешь, просто в тупике!!! Скорее всего, мы останемся в этой глуши навсегда… Ты знаешь, как я этого не хочу… Но наш мир построен не на любви и дружбе, как в старые добрые времена. Наш мир построен на деньгах… На этих проклятых деньгах! А они с неба в руки не падают. Если даже пойдешь работать, все равно получать будешь одни крохи, которых не хватит даже на два дня жизни в городе.
– Лана, ну почему ты не даешь мне договорить?! – возмутилась Мила. – И вообще, я тебя просто не узнаю, с каких пор ты стала такой пессимисткой?
– Я не пессимистка, а просто не строю пустых иллюзий.
– Еще добавь, что ты реально смотришь на вещи, – с издевкой сказала Мила. – Ты даже не знаешь, что я хотела тебе предложить!
– Ну хорошо, я тебя слушаю. – Я сделала безразличное лицо, всем своим видом показывая, что этот разговор ни к чему не приведет.
– Нет, я не буду тебе ничего говорить, пока тебя это по-настоящему не заинтересует.
– Да ладно тебе выпендриваться! Меня может это заинтересовать только в том случае, если я услышу действительно стоящее предложение, в чем я глубоко сомневаюсь.
– Ладно, убери хотя бы с лица эту кислую мину! Вот, уже лучше, а то состроила недовольную гримасу. А теперь ответь мне на вопрос: ты действительно хочешь уехать отсюда? Можно сказать по-другому: ты действительно хочешь вычеркнуть из своей дальнейшей жизни наш маленький, серый поселок с его грязными замусоленными улицами и с такими же непримечательными прохожими, у которых во взгляде я вижу только одну пустоту? И ты действительно хочешь вычеркнуть из своей жизни отца и мачеху, которые вечно ходят в пьяном бреду?…
– И о которых знает вся округа, – грустно добавила я.
– Да, но самое интересное, что в нашем Германе это считается нормой! Здесь редко встретишь непьющих людей… Так ты хочешь уехать отсюда?
– Мил, ты же знаешь, что да…
– И ради этого ты пойдешь почти на все? – Мила хитро прищурила глаза.
Я немного подумала и, пристально посмотрев на подругу, уверенно ответила:
– Да.
– Тогда у меня есть план…
* * *
…Я с большим волнением смотрела на телефон. Когда он наконец зазвонил, я вздрогнула и взяла трубку.
– Ну что, Лан, ты готова? – услышала я до боли знакомый голос Милы.
– Да, готова, – с дрожью в теле сказала я. – Знаешь, Мил, я до сих пор не могу поверить, что я согласилась на это. Ведь у нас может не получиться…
– Прекрати, все будет нормально, – отрезала Милка и, немного помолчав, добавила, – ты главное это… веди себя естественно. Хорошо?
– Хорошо. Он рядом?
– Нет, конечно. Думаешь, при нем я бы стала с тобой разговаривать?
– А где он?
– Он вышел из машины. Стоит, курит, тебя прямо ждёт не дождётся, – ехидно усмехнулась подруга.
– Тогда расскажи, как все прошло! – нетерпеливо произнесла я, ощущая, как сильно забилось от волнения мое сердце.
