– С чего ты взял, что я этого хочу?! – прокричала я, отпихнув его от себя.
– Не строй из себя дурочку! До туалета, видите ли, она не может дойти! Ты просто хотела побыть со мной наедине, чтобы я тебя приласкал. Видимо, ты все же опомнилась и решила принять мое предложение. Я вообще не понимаю, к чему весь этот маскарад?
– Ты просто пьян! – выкрикнула я и ушла обратно в комнату.
– А как же туалет?! – смеясь, прокричал он мне вслед и, пошатываясь, зашел за мной обратно в спальню.
– Да что вы, ребята, ссоритесь? У нас тут вино стоит, стынет. Давайте лучше выпьем, – радостно улыбнулась Милка и кивнула мне головой. Я поняла, что снотворное уже в фужере, а значит все идет по плану, значит, не зря я все это терплю.
– Жорик, я, наверно, пойду спать. Можно я устроюсь в гостиной? – спросила Мила и встала с кресла.
– Где хочешь, там и спи, мне по фигу, – безразлично брякнул он.
– Тогда спокойной ночи, – пробормотала Мила и, откровенно зевнув, вышла из комнаты.
Я разлила еще по бокалу и, сказав «За тебя!», осушила свой бокал до дна. Через минут десять Жорик уснул мертвецким сном прямо за столом. Я побежала за Милкой. Когда мы пришли в комнату, первым делом перенесли эту тушу на кровать. Это сделать было трудно: Жорик оказался на редкость тяжелым. Затем мы приспустили на нем штаны вместе с трусами.
– Как же все это противно… – простонала я.
– Ой, и не говори, – сказала Мила, а потом, хихикнув, добавила, – Глянь, какой у него маленький!
– Дура, молчи, а то меня сейчас стошнит! – отвернулась в сторону я.
– Так, а теперь самое важное, – серьезным тоном произнесла подруга, – нужно оставить кровь на простыне – это будет самое неопровержимое доказательство, что у вас с ним была интимная связь. – Милка достала из сумки нож. Хладнокровно порезав себе ногу, она обтерла ее об простыню. Я отвернулась в сторону, такое зрелище было явно не для моих уже и без того расшатанных нервов. Конечно, я восхищалась безграничным мужеством моей лучшей подруги.
– А теперь, – продолжала Мила, – надо тебя привести в убожественный вид. – Растерзав на мне одежду, Мила отошла в сторону и посмотрела на меня недовольным и одновременно разочарованным взглядом:
– Нет, не выглядишь ты как изнасилованная.
– Я думаю, надо, чтобы у меня были синяки и ужасно зареванные глаза. Для глаз я специально дома натерла лук и взяла с собой.
– Ладно, а что делать с синяками, подрисовать?
– Ударь меня, – убрав челку с глаз и глубоко набрав в себя воздух, сказала я.
– Что?!
– Что, что! – передразнила я Милу. – Что слышала! Ударь меня!
– Может, лучше нарисуем? – не унималась подруга.
– Нет, будет неправдоподобно.
– Хорошо, – наконец согласилась Мила.
– Только бей сильно, чтобы что-нибудь осталось.
Милка ударила меня несколько раз по лицу.
– Больно? – с трепетом спросила она.
– А ты как думаешь? Тебе ведь тоже больно было, когда ты себе ногу резала.
– Что верно, то верно.
Потерев глаза луком, я разревелась! Ужасно щипало глаза! Теперь Милка отошла в сторону и удовлетворенно кивнула головой, сказав:
– Супер. – Мила немного помолчала. – Знаешь, Лана, будить его пока еще рано, да и бесполезно, так что у меня есть к тебе предложение.
– Какое?
– Пойдем, посмотрим его дом. Я хоть увижу, как новые русские живут!
Да, дом был действительно красивый: большие колонны, множество окон, широкие залы.
– Гляди, Ланка, это же бар! – воскликнула обрадовавшаяся Милка. – Давай хоть попробуем что-нибудь из дорогих напитков!
– Давай! – радостно согласилась я.
Мы налили себе по ирландскому ликеру.
– Ну что, Ланка, – начала произносить тост Мила, – давай, наверное, выпьем за наше счастливое будущее в Санкт-Петербурге!
– Да, за наше будущее в Петербурге и, конечно же, за те немалые деньги, которые придется Жорику дать нам…
– И которые обеспечат нам это самое будущее! – закончила мою фразу Мила. – Ты знаешь, Лана, как же все-таки я люблю деньги!
– Как можно любить деньги? Ведь это всего лишь бумажки! – смеялась я.
– Нет, Ланка, – закуривая сигарету, говорила Мила, – деньги – это не просто бумажки, деньги – это преимущество качественной жизни. Деньги могут дать возможность открыть свой бизнес, заняться любимым делом, приобрести достойное положение в обществе, на них можно комфортно отдохнуть, купить необходимые или просто понравившиеся вещи. А главное, – Мила закрыла глаза, – деньги способны дать ощущение внутренней свободы, уверенности, покоя…
– Конечно, в этом ты права, подруга, но я считаю, что все-таки любить можно только живое существо. Без денег мне, конечно, не обойтись, и я, конечно же, хочу денег, но я скорее их ненавижу, чем люблю. Ведь в нашем мире все решают именно они. Тех, у кого они есть, ценят, уважают, а тех, у кого их нет, ни во что не ставят. Куда не оглянись, везде нужны деньги, деньги. По мне, так лучше бы их вообще бы не было. И жить стало бы намного легче.
– Скажешь тоже, – ухмыльнулась Милка, допивая остатки своего ликера.
Проболтав до рассвета, мы решили «Пора!» и вернулись в комнату Жорика. Он мирно посапывал и сладко улыбался во сне, как младенец.
– Давай, ложись на пол, как будто ты без сознания.
– А почему на пол? – удивилась я. – Почему не на постель? Ведь он «насиловал» меня на кровати, а не на полу, кровь ведь на простыне.
– Да, он «насиловал» тебя на кровати, а потом ты встала и потеряла сознание. Так будет лучше, поверь мне.
– Ну, хорошо, – кивнула я.
– Постой, – Милка достала мой тертый лук, – на, потри еще немного глаза. И кстати, лучше строй из себя гордую и справедливую девушку, на деньги соглашайся не сразу.
– Да, я не такая тупая, как ты думаешь. Я все понимаю.
Когда мы уже были готовы и собрались с духом, я легла на пол и краем глаза начала наблюдать за дальнейшей картиной.
* * *
– Жорик! Жорик!!! Что же ты наделал, гад! Вставай сейчас же!!! – пыталась растолкать Жорика Милка.
– Че?… – начал подавать хоть какие-то признаки жизни Жорик. – Отвали, я сплю…
– Слышь ты, алкоголик хренов, если ты сейчас же не встанешь, я вызову милицию!!! – надрывала свой голос Мила.
Эти слова подействовали на Жорика должным образом. Он немного приподнялся с кровати и посмотрел на Милку сонными хмурыми, ничего не понимающими глазами.
– Ты че? Совсем, что ли, с дуба рухнула? Какая милиция?
– Простая наша милиция, которая накажет тебя по заслугам! Будешь задавать такие вопросы в обезьяннике!
Жорик еще больше нахмурил свои брови так, что они слились в одну линию на его лбу.
– Ты че несешь?
– Че, че, – передразнила его Мила, – ниче! Ты что с моей подругой сделал?!
– Ниче я с ней не делал.
– Ты ее изнасиловал!!!
– Ты что, совсем, что ли, того? Тебе в дурку надо!
– Это тебе в дурку надо, гад ползучий!!! Что, баб мало, что ли?
– Ну ты дождалась, – раздул ноздри Жорик, – я сейчас встану и тебе мало не покажется, стерва!
– Ну-ну, давай, вставай! Только штаны свои хотя бы застегни, смотреть тошно!
Жорик посмотрел на свои штаны, на его лице появилось большое смущение. Быстрыми движениями рук он привел себя в порядок. Встав, он посмотрел на Милу ничего не понимающими глазами и как-то по-детски стесняясь, стал оправдываться:
– Я, это… наверно, вчера перебрал… мне стало жарко и…
– Заткнись, – резко перебила его Мила, – мне не нужны твои глупые объяснения.
– Ладно, черт с тобой, – зло буркнул Жорик, – Где твоя подруга?
Мила молча показала на меня головой. Жорик немного вздрогнул, увидев меня. Он явно был в оцепенении и, наверно, чтобы не упасть, сел обратно на кровать.
– Я… я… – заикался он, – я ничего не делал… я…
– Я, я, – опять передразнила его Мила, – У тебя нашатырный спирт есть?
– Н-нет… А зачем тебе? У меня в баре есть хорошая водка.
– Вот идиот! Я нашатырный спирт не пить собралась, а Лане к носу поднести, – объяснила Мила, – ты что, не видишь, что она без сознания?
– Без сознания? – словно в бреду повторил Жорик.
– Да, без сознания. Или ты думаешь, что она лежит на полу просто так, типа спит? Конечно, она без сознания!
– Почему?
– Я тебе не врач, чтобы точно сказать почему, но думаю, что это от сильного перенесенного ею стрессового состояния. Хотя есть и другой вариант!
– Какой?
– Такой, что ты ее трахал по полной программе! У нее, наверно, сил совершенно не осталось, вот она и грохнулась в обморок!
– Я к ней и пальцем не притронулся!
– Да? И кровь на простыне тоже не твоих рук дело?
– Кровь? Где?
– Да вот, – показала Мила на кровать.
– Действительно, кровь… Мила, поверь, я ничего не делал… Я помню, мы выпили по бокалу, а дальше…
– Ну, что дальше?
– Не помню…
– Ладно, хватит рассуждать. Надо привести ее в чувство.
Мила подошла ко мне и слегка побила меня по щекам. Я приоткрыла свои красные, опухшие от слез глаза и пробормотала:
