- Борисыч, уйми своего волкодава, - буркнул сидевший, загасив сигарету и поднимаясь навстречу.
- Цезарь, тихо. Свои...
- Цезарь? - Степа качнул головой, - а почему не Ганнибал?
- Так ить... не я ж называл, - пожал плечами дед, - он же породистый, им имя в этом... питомнике дают. Оно у него длинное, можно вместо веревки к колодцу привязывать, хватит... Мы, когда с мужиками... сидим, - старик доверительно подмигнул Степе, - я себя так проверяю: пока полное имя Цезаря помню - порядок, можно дальше сидеть. Как не выговорить - все, баста. Нужно вставать и домой идти, а то не дойду.
- Остроумно, - хмыкнул Степа, и, мгновенно переключаясь, совсем уже другим, рабочим тоном спросил, - а по существу дела что скажете?.. - корочки показались в руке, давая возможность бегло сличить фото и оригинал, и тут же спрятались.
- Плюев, - чистосердечно признался словоохотливый дед, - был такой Неплюев, а я - Плюев. Мартын Борисыч. Пулеметчик. Во время войны семьдесят три ленты по врагу расстрелял. Прицельно.
- Вы обнаружили тело?
- Он, - мгновенно перевел стрелки главный и пока единственный свидетель. Цезарь тихонько гавкнул, видимо, подтверждая показания хозяина, - Я его гулять вывел. А он швырь-швырь... и почти сразу сюда. Как знал! Я за ним, смотрю, а тут - мать честная, курица лесная... - Мартын Борисыч оглянулся на неподвижного и терпеливого покойничка, смолк и вдруг мелко перекрестился.
Митя перевел взгляд туда и почувствовал настоятельнее желание повторить жест свидетеля. Покойничек не падал, потому что накрепко... а точнее, намертво был прибит к контейнеру здоровенной стрелой.
Мощная, деревянная дурища с толстым бочкообразным древком пробила жертву насквозь. Хвостовик с двумя красивыми, длинными перьями какой-то серой птицы, слегка подрагивал на ветру.
Оперативка началась в десять, как обычно. В длинный, узкий как пенал, кабинет Енерала (в миру, Игоря Олеговича Сторожева), набилось человек пятнадцать... к чему так много, к снегу или, наоборот, к вёдру, Степа гадать не стал, привычно приткнувшись на широком подоконнике, рядом с мясистым перуанским кактусом. Место это было его, законное, никто на него не претендовал уже давно, все претендующие мирно отсеялись в процессе. По неизвестной науке причине "перуанец" терпел рядом с собой лишь Степу, остальных немилосердно хватал за все подвернувшиеся места, награждая чесоткой дня на три, а то и больше. Народ шипел сквозь зубы, обещая сделать из кактуса бонсаи, полить водкой, высадить в открытый грунт под Новый год... втуне. Поле боя так и осталось за Степой и его перуанским другом.
Енерал обвел взглядом свою "армию", стараясь выглядеть грозно... Но получилось как всегда: устало и недовольно.
- Вязов?!
- Я за него, - буркнул Степа, высовываясь из-за кактуса.
- Что у тебя с трупом на Парковой?
Докладывать Енералу сидя на подоконнике было как-то не камильфо, и Степа встал, на ходу оправляя старенький, растянутый свитер и такие же джинсы.
- Следствием установлено, - привычно забубнил он, с тоской глядя в окно, - что потерпевший действительно потерпел, окончательно и бесповоротно. То есть хуже ему уже не будет никогда в жизни.
- Убийство? - поинтересовался Енерал, привычно пропуская Степин треп мимо ушей, - или все-таки несчастный случай? Ну, там... пацаны баловались. Какие-нибудь толкинутые...
- Да черт его разберет, - откровенно признал Степа, - баллистическую экспертизу, сами понимаете, провести затруднительно. Я пригласил для консультации сотрудника музея, ему предоставлен подробный план места происшествия, с указанием расстояний до всех точек, пригодных для стрельбы. Но только... - Степа замялся.
- Что - только? - поторопил Енерал.
- Да не было на этих точках никого. Ни малейших следов. Стенка там. И сугробы по пояс, еще не стаяли. Все это должным образом отражено в протоколе осмотра места происшествия, - поторопился добавить он.
- Стреляли из окна? - предположила немолодая уже тетка, следователь Ирина Строева.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Стена глухая, - отозвался Степан.
- И... что же у тебя получается, - Енерал, стряхнув обычное усталое равнодушие, взглянул на Степу в упор выпуклыми, неправдоподобно голубыми глазами.
"Как у эльфа", - пришло вдруг в голову Степе. Наверное, стрела навеяла.
- Получается глухарь, - хмыкнула Строева.
- Личность потерпевшего установили? - спросил Енерал, в маниакальном стремлении услышать по "странному" делу хоть одну хорошую новость. Как ни удивительно, Степа его не разочаровал.
- Потерпевший - гражданин Шелин Петр Михайлович, тридцать пятого года рождения, пенсионер, проживающий, предположительно, в районе кладбища и... прилегающей к нему территории, - неуклюже вывернулся следователь.
- Бездомный? - уточнила Ирина.
- Ну, какой-то дом у него есть. Только наш дедушка там почти не появляется... появлялся, - поправился Вязов, - там даже кобель с цепи спущен, сам по себе болтается.
- Алкоголик? - уточнил Енерал, и, заметив вопросительные взгляды коллег, торопливо поправился, - я имел в виду не кобеля, а потерпевшего.
- Да не так, чтобы очень... Чертей не ловил.
- Ладно, - отвел свои голубые линзы начальник, - С этим музейщиком поговоришь, может, что и проясниться. И... Степан, раз уж ты у нас по Х-файлам специализируешься...
Строева хихикнула. Нехорошие предчувствия защекотали Степу где-то в районе копчика, все-таки День Дурака... И в следующую секунду они оправдались на сто процентов.
- Возьмешь себе дело о пропаже хозяина магазина.
- А что там? Конкуренты постарались?
- Свидетели говорят... инопланетяне его похитили.
- Что?! - опешил Вязов, - там еще и свидетели имеются? Что, прямо рассказывают, как к мужику подлетела летающая тарелка, оттуда вышли зеленые человечки, обездвижили, сунули ему в рот кляп из собственных носков... А эти свидетели хотя бы иногда просыхают?
- С зелеными человечками на месте разберешься, - скривился Енерал, - а свидетели - две молодые женщины, абсолютно трезвые и вменяемые. У обеих высшее образование.
В тяжелой степени изумления, Степан едва не сел на своего зеленого друга. Бог миловал. Видимо, кактус все-таки подвинулся, ничем иным это чудо не объяснялось.
В помещении бывшей городской управы (где квартировал музей, временно, уже лет, этак, шестьдесят), было аномально тепло. Для этого времени года. Обычно нормальное протапливание в Калинове заканчивалось где-то в середине марта, а поскольку нормальная весна приходила не раньше середины, а то и конца апреля, работникам "каменного мешка" постройки начала позапрошлого века полагалось стучать зубами, отращивать шерстяной покров или в хвост и гриву гонять обогреватели. Вместо этого музей встретил Степана открытыми форточками и курортными + 23.
- Секретные материалы, - пробормотал Вязов, освобождаясь от куртки, - агента Малдера на вас нет.
Специалист оказался совсем молодым парнем. Степа сначала решил, что это студент, отрабатывающий здесь практику. Прикид вроде бы подтверждал версию: льняная рубаха с вышивкой по вороту, рукавам и подолу, перепоясанная веревкой, дивного покроя штаны, заправленные в кожаные, ручной выделки сапожки с узкими носами и тисненым рисунком. Стрижен "под горшок", как сказочный Иванушка, и даже чехольчик для мобильного телефона, болтавшегося на груди, был по-пижонски сплетен из лыка. Тем не менее, Вязов ошибся.
- Старший научный сотрудник, кандидат исторических наук Валерий Лапин, - отрекомендовался тот, протягивая руку - можно Валера.
Ладонь кандидата наук оказалась небольшой, но неожиданно крепкой и грубой, с явными буграми твердых мозолей на тех местах, где у Степы появлялись водянистые волдырики лишь во время весеннее-осенних принудработ у мамы на огороде.
- Следователь прокуратуры Степан Вязов, - ответил он, - можно Степа. Тепло тут у вас, Валера. Прямо как не в Калинове живете.
