Бубновский оглянулся. Но черного джипа уже не было, за ними ехал скромненький «жигуль», неизвестно откуда появившийся на этой тихой улочке в центре города.
– Нет там никакого джипа.
– Сам вижу, что уже нет, – сказал полковник Каширин, – он сменился, и сейчас за нами едет «жигуль». Послушай, за тобой от подъезда не следили, Павел Николаевич?
– Вроде бы нет, все как всегда. Пешочком прошелся до гостиницы.
– А может, зря, – почти шепотом произнес полковник ФСБ, резко поворачивая руль влево и въезжая в очень узкий переулок.
«Жигуль», как ни в чем не бывало, миновал перекресток и скрылся за домами.
– Ждем, – сказал Каширин, останавливая машину, но не глуша двигатель.
Сквозь лобовое стекло, по которому сползали крупные капли вперемежку с подтаявшими снежинками, он смотрел в конец переулка. Чуть сбросив скорость, между домами мелькнули те же самые «Жигули», и полковник даже заметил, что водитель посмотрел в их сторону.
«А может, мне просто показалось? Там одностороннее движение, – это Каширин знал, – любой водитель выполнил бы такой маневр».
Но все эти совпадения, очень похожие на профессиональную слежку, уже начинали действовать на нервы.
– Принес, Павел Николаевич?
– Да-да, принес, – откликнулся Бубновский, запуская руку в карман пальто и вытаскивая оттуда сложенные вчетверо два листа бумаги. – Вот список.
– Тот, о котором я просил?
– Именно тот, – пальцы Бубновского подрагивали.
Каширин догадался, что его пассажир нервничает, даже напуган.
– Не волнуйся, – полковник слегка, сжал руку Бубновского, – закури.
– Не хочу курить.
– А ты закури, у тебя нервы расшалились.
– Да уж, тут расшалятся. Лучше было бы, наверное, встретиться на квартире.
Иногда для своих встреч полковник Каширин использовал конспиративную квартиру на последнем этаже старого дома на Цветном бульваре. Но в этот раз он решил, что никакой угрозы нет, и можно встретиться у гостиницы. Каширин развернул листки, переданные Бубновским, раскурил сигарету и тут же откинулся на спинку сиденья. Он был немного дальнозорким, и, чтобы прочесть документ, листы приходилось держать на расстоянии вытянутой руки, под рулем.
– Ничего себе! – пробурчал полковник. – Что, и этот с ними?
– Кого ты имеешь в виду, Олег Иванович?
– Да вот, под номером семь. Ты бы их хоть по алфавиту расставил.
– Зачем? Я их по важности рассортировал.
Люди они все известные: раз прочтешь – сразу запомнишь.
– И все-таки, Павел Николаевич, мне кажется, ты что-то напутал. Не могут они быть в одной компании!
– Так выходит, – сказал Бубновский. – Я все проверил и перепроверил. За месяц они раз по десять встречались друг с другом и два раза собирались вместе под Москвой.
– Ну и ну! – присвистнул Каширин. – А если ошибка?
– От ошибки никто не застрахован – ни ты, ни я. Ты просил меня достать на них информацию, я достал. Ты получил, что хотел. А нравится тебе это или нет – не моя забота. Ясное дело, список заговорщиков – не стодолларовая банкнота.
Полковнику Каширину передалось волнение собеседника, что зримо проявилось на его лице.
Веки подрагивали, на скулах заходили желваки, даже на лбу выступили капельки пота.
– Фу, черт, и этот здесь!
– Читай, еще несколько фамилий тебя удивят.
Павел Николаевич Бубновский сидел откинувшись на спинку заднего сиденья с абсолютно бесстрастным лицом. Он свое дело сделал, теперь пусть разбираются те, кто заказывал работу. В конце концов, он не виноват в случившемся, он лишь гонец, принесший плохую весть, лишь зеркало, отразившее реальность.
Полковник ФСБ включил стеклоочистители, и те смахнули с лобового стекла крупные капли.
Теперь улица просматривалась отлично. Город казался абсолютно вымершим. В окнах еще не зажегся свет, прохожие попрятались, машины в этот тихий переулок, по-видимому, заезжали редко.
«Ну и погодка, – подумал Бубновский, – не поймешь, то ли зима, то ли весна, беспросветная мгла и дождь, который, кажется, никогда не кончится».
И вдруг сквозь сумерки и пелену дождя, смешанного со снегом, в переулке неожиданно появился джип с погасшими фарами, тот самый, который преследовал «опель» еще от гостиницы «Украина».
Чисто механически полковник Каширин взглянул в зеркальце заднего вида. С другой стороны переулка, разбрызгивая лужи, мчались «жигули».
– Вот те на! – воскликнул полковник.
Оружия у него не было. Он носил пистолет при себе крайне редко, лишь при участии в операциях по захвату и ликвидации.
Джип и «жигули» остановились, перекрыв движение «опелю» и вперед, и назад. Одновременно дверцы обеих машин открылись, на улицу выскочили люди и бросились к «опелю». Полковник Каширин лишь успел повернуть ключ в замке зажигания, но двигатель даже не заурчал.
Раздались четыре выстрела, посыпались стекла.
Пистолеты нападавших были с глушителями, и выстрелы потонули в шуме непогоды и монотонном гуле большого города.
На заднем сиденье «опеля» с простреленным затылком и пулей в сердце истекал кровью Павел Николаевич Бубновский. Сведенными смертью руками он прижимал к груди свой портфель – последнее, что успел сделать теперь уже бывший чиновник Белого дома.
Каширину пуля попала в висок. Он лежал, уткнувшись головой в баранку. В коротко стриженных седоватых волосах сверкали осколки мокрого стекла. Кровь из раны толчками вытекала полковнику на брюки и на рифленый резиновый коврик. В руке Каширин продолжал сжимать перепачканные кровью два листка бумаги со списком фамилий.
Один из нападавших, судя по всему, старший, протянул руку в тонкой кожаной перчатке и выдернул листки из пальцев мертвого полковника Каширина. Двое других уже обыскивали мертвого Бубновского. Портфель у него забрали, осмотрели машину, но ничего интересного не нашли – ни документов, ни оружия.
– Уходим! – негромко распорядился старший – гладко выбритый мужчина в черном пальто. Джип и «жигули», не зажигая фар, словно призраки, бесшумно разъехались в разных направлениях.
А на «опель» сыпался мокрый снег и тут же таял, попадая на теплое еще лобовое стекло. Капли скатывались на затылок полковнику Каширину, смешивались с кровью, заливали чехлы сидений.
– Покажи, – мужчина в длинной кожаной куртке протянул руку к тому из нападавших, который командовал операцией, а теперь сидел на заднем сиденье черного джипа.
Тот небрежно подал листки бумаги.
– О, смотри, и Коровин тут есть.
– Да, я уже это заметил. И не только он. Многие есть.
– Хорошо, что мы успели вовремя.
– А мы всегда успеваем вовремя, – не терпящим возражения тоном произнес гладко выбритый мужчина в дорогих очках на тонком с горбинкой носу.
Человек, читавший список, морщился, словно от зубной боли, надоедливой и неприятной. Было непонятно, что его больше смущает – то ли кровь на добротной финской бумаге, то ли фамилии, встречающиеся в списке.
– А про него они откуда знают? – указующий палец остановился напротив одной из фамилий. – Он же, вроде, не светился, мы его вывели.
– Мы-то его вывели, но Бубновский начал копать давно, а вычислили мы его лишь десять дней назад, тогда только стали водить, следить…
– Хорошо, что он лопух. Профессионал сразу бы почувствовал за собой слежку.
– Лопух-то лопух, а список сделал толковый.
Думаю, в ФСБ дорого бы дали за него.
– Дорого бы дали всем нам, если бы сейчас взяли.
– Да, вроде, пока не за что, чисто сработали.
Водитель, сидевший за рулем джипа, резко обернулся.
– Телефон, – отрывисто бросил он.
– Давай сюда, – рука в тонкой кожаной перчатке приняла телефон, поднесла трубку к уху.
– …
– Да, все сделано, продолжения не будет.
– …
– Вы сейчас где?
– …
– Хорошо.
– …
– Я сам вас найду.
– …
– Нет, туда ехать не надо. Исчезните на пару дней, на глаза не попадайтесь. Вас в городе не было.
Нас тоже.
– …
– Люблю понятливых, приятно с такими работать, – мужчина небрежно положил телефон себе на колени и, взяв один из листков, принялся изучать столбцы фамилий.
Его тонкие губы шевелились, неслышно произнося какие-то слова, и от волнения мгновенно стали сухими; время от времени он по-змеиному быстро облизывал их влажным языком.
Через сорок минут черный джип выезжал на кольцевую дорогу. А «жигули» тем временем подъехали к вокзалу, и трое мужчин покинули салон, в машине остался только водитель. Пассажиры направились в здание вокзала, а водитель тщательно протер дверные ручки, стекла, баранку, даже приборную панель и стекло спидометра, хотя в этом не было нужды – к спидометру никто не прикасался. Но если уж делать дело, то основательно.
Глава 2
По случаю субботы полковник ФСБ Самохвалов Евгений Ильич был дома и, сидя на кухне, уже минут пять монотонно помешивал чай серебряной ложечкой.
