Не стоит расстраиваться, сравнивая свои знания иностранного языка со знаниями европейцев. У вас это получится так же легко, стоит только создать соответствующие условия. Приведу один, по-моему, убедительный пример.
Как-то в Сухуми я наблюдал, как абхазские, армянские, грузинские и русские ребятишки играли в футбол и перекрикивались между собой на абхазском, армянском, грузинском и русском языке, прекрасно друг друга понимая, а ведь это очень разные языки, не то что европейские, в которых очень много общих корней, а некоторые так же похожи друг на друга, как русский и украинский.
Наши студенты-переводчики, как правило, не имеют этой естественной основы знания чужого языка. Это очень плохо, поскольку такой пробел трудно восполнить в искусственных условиях. Без естественной основы говорить на иностранном языке научиться можно, но понимать речь иностранцев будет трудно и трудности эти нельзя преодолеть иначе, как прожив в естественной иноязычной среде достаточно долго (не менее года для взрослого человека со сложившимся фонетическим стереотипом). Попробую объяснить, в чем здесь проблема.
Понимание речи основывается на так называемой сигнатуре слова - своего рода фонетической подписи говорящего. У каждого говорящего своя сигнатура - она уникальна и неповторима, как почерк. Сигнатуры родной речи мы начинаем усваивать с детства и продолжаем пополнять свой "банк сигнатур" всю жизнь. Поэтому мы поймем любого говорящего на нашем родном языке, как бы он его не искажал.
В то же время у студента-переводчика, не имеющего естественной языковой основы, после завершения обучения в "банке сигнатур иностранного языка" насчитывается не более десятка сигнатур: сигнатуры речи преподавателей и дикторов лингафонных курсов. Откуда же возьмется понимание иностранной речи, если в реальной жизни никто не говорит, как диктор?!
Более того, и в практической деятельности переводчика почти нет условий для "накопления сигнатур". Зная, что их переводят, иностранцы (правда, не все) стараются говорить четко и в более медленном темпе, опять создавая переводчику тепличную среду. Столкнувшись с реальной быстрой неадаптированной речью, переводчик, как правило, теряется. Правда, не всегда. Приведу один пример.
Шел восемьдесят девятый год, самый пик перестройки. В Финляндии проводился один из первых конгрессов "Восток-Запад". Выступал молодой советский ученый с докладом по математическому моделированию. Он описывал вероятностную модель и скороговоркой бормотал почти одни формулы, перемежаемые связками вроде "отсюда следует", "легко (кому?!) понять, что" и т.п. В общем, никаких сложностей для перевода не возникало и синхронист тоже барабанил свои "hence" и "it is easy to understand".
Доклад закончился. Председатель спрашивает: "Вопросы к докладчику есть?" (В скобках заметим, что обычно после таких докладов вопросов не бывает). И вдруг к ужасу переводчика (и, пожалуй, докладчика) встает японец (!) и задает вопрос. Японцев вообще трудно понять, когда они говорят по-английски, а тут еще и переводчик не был психологически готов к тому, что будут вопросы. Короче говоря, он понял или ему показалось, что он понял, одно слово "gas"(газ) и перевел: "Японский коллега интересуется, можно ли здесь использовать газ?" Докладчик удивленно посмотрел в сторону синхронной кабины и мрачно говорит: "Какой здесь может быть газ?" Переводчик мудро промолчал, и тогда докладчик продолжил: "Впрочем... японский коллега? Да? Впрочем, может быть и газ". Переводчик перевел, и теперь уже японец посмотрел на кабину удивленным взглядом. Больше вопросов не было.
Как видите, иногда имеет смысл подождать, как будет развиваться ситуация. Но об этом мы еще поговорим, а теперь вернемся к сигнатурам.
Что нужно делать, чтобы развить у студентов навык понимания иностранной речи? Ответ один - отправлять студентов в страну изучаемого языка, причем не в тепличные условия какого-нибудь представительства, а в реальную языковую среду - работать на неквалифицированных работах: посыльными, подсобными рабочими, санитарами. Так делают во всем мире, только мы почему-то как всегда составляем исключение.
Есть еще один неплохой способ - смотреть как можно больше кинофильмов на изучаемом языке. Но и здесь мы "впереди планеты всей". Кто может мне сказать, почему у нас дублируют фильмы или сопровождают их закадровым переводом? Во всех странах, где мне пришлось побывать, иностранные фильмы сопровождают субтитрами.
Дублированный фильм и воспринимается совсем иначе. Как-то я смотрел советский фильм о войне, дублированный по-турецки. Там русские солдаты шли в атаку с криком "Алла-а!". По меньшей мере смешно, не правда ли? Конечно же, фильм был дублирован на нашей студии по заказу Совэкспортфильма.
Советского Союза нет, а фильмы продолжают дублировать. Кому это надо? Зачем? Не знаю. А ведь если бы, скажем, тот же сериал "Сайта Барбара" выпустить с субтитрами, то даже наши советские бабушки уже через неделю стали бы спрашивать: "How are you doing?" и "Are you O.K.?", ну, а изучающие английский язык уж наверняка получили бы возможность, сами того не замечая, легко освоить нехитрые речевые клише американского среднего класса и существенно улучшить понимание английской речи.
Пока же им такую возможность не дают и мы, как говорится, имеем то, что имеем - один не очень самокритичный переводчик как-то сказал мне, когда я вышел из синхронной "будки": "Если бы я смог разобрать, что они (т.е. докладчики) там бормочут, я бы лучше вас перевел!"
Таким образом, плохие переводчики существуют потому, что их плохо учат, а спрос на хороший перевод мал. Но только ли в этом причина? Отнюдь. Основная причина в том, что перевод один из самых сложных видов интеллектуальной деятельности человека.
Один мой знакомый, не переводчик, а очень талантливый программист, вынужденный подрабатывать переводами, называл перевод "дешевой интеллектуальной проституцией", имея в виду, что переводчик, подобно проститутке, дешево торгующей телом, так же по дешевке продает свой интеллект. Я склонен с ним согласиться.
Приведу один пример. Попался нам с коллегой перевод текста по технике безопасности на нефтехимическом предприятии. В тексте расписывались обязанности рабочих смены в случае пожара и эвакуации персонала установки. Казалось бы, что тут может быть сложного. А вот что.
А ну-ка, попробуйте подыскать русские аналоги таких временных должностей, как Fire Manager (вроде бы ответственный за пожарную безопасность на смене, да не совсем), Fire Team Leader (начальник добровольной (добровольной ли?) пожарной команды на смене), Fire Contact (лицо, ответственное за установление и поддержание связи с муниципальной пожарной командой, полицией и скорой помощью; что, вот такой эквивалент и оставить?), Fire Master (вроде бы то же, что и Fire Team Leader, но Fire Team Leader сидит в конторе и руководит действиями пожарников оттуда, a Fire Master непосредственно возглавляет борьбу с огнем, а что же, спрашивается, тогда делает Fire Manager?), Evacuation Captain (человек, который ведет смену в убежище), Evacuation Controller (тот, кто контролирует проведение эвакуации, следит, чтобы никого не забыли и т.д.). И это только малая часть должностей, те, что я запомнил.
Ну, что? Подыскали? Сомневаюсь. У нас вначале легко пошло с Fire Master. Мы решили, что это наверняка брандмейстер, но потом в энциклопедии прочитали, что это полицейский чиновник в старой России, начальник городской пожарной части. Оказалось несколько "не из той оперы". Сначала частный вывод, по этому примеру.
Конечно, точные русские эквиваленты подыскать можно, но для этого потребовался бы не один день работы с литературой (в каких библиотеках?), со словарями (какими? где взять?), консультации со специалистами (какими?)) иными словами, это работа на несколько дней для специалистов по разработке технической терминологии, а у нас на весь этот текст было несколько часов и эквиваленты мы, конечно же, подыскали. Мне представляется, что это типичный пример дешевой интеллектуальной распродажи.
Теперь общий вывод. Перевод как интеллектуальная деятельность сложен не только сам по себе, его сложность усугубляется следующим:
- почти неизбежным, присутствием экстремальной, стрессовой ситуации;
- отсутствием единой надежной и практически выполнимой теории и методологии перевода;
- отсутствием механизма учета и накопления переводческого опыта (словари и учебники представляют переводческие знания лишь в части регулярных лексических и грамматических соответствий, чего явно недостаточно).
Поэтому переводчик не только человек-невидимка, но и почти всегда первопроходец. У инженера есть ГОСТы, СНиПы, справочники. Да, у переводчика есть словари, но специфика нашей профессии такова, что даже самый полный словарь не дает гарантии качества перевода.
