— Ладно. Ты мне испортил праздник. Ладно. Добивай. Какие ещё новости?
— Руся берет меня в долю.
Сима подавился чаем. Прослезился.
— Серьёзно?
Я кивнул.
— Я же еду на море. — Сима принялся что-то считать в уме. — Я же не смогу сразу к вам присоединиться. Но зато потом… Когда я отдохну… Через два месяца…
— Русе это не понравится. Ты будешь отдыхать на море, греться на песке, а мы греться в ларьке. Не увязка. Не находишь?
— Какое его дело?! Отдохну и вольюсь в бизнес. Без меня вы не почувствуете праздника.
— Руся сказал — что всё будет без тебя.
— Как это? — Сима откинулся на стуле. — Мне это не нравится.
— Я его предупреждал, что тебе не понравится. Кстати, всё, что я тебе говорю строго конфиденциально. Тайна.
Сима кивнул, принимая решение, и сказал:
— Завтра с ним поговорю.
— С ума сошел?! — я испугался, чувствуя холодный пот подмышкой. — Как это ты с ним поговоришь, если я тебе ничего не говорил, и ты ничего не знаешь?!
— Я догадался. Точно! Я догадался.
Я отложил в сторону бутерброд и отрешенно уставился в стену. Челюсти продолжали механически пережевывать пищу, но вкус исчез. Я никогда не куплю себе кожаную куртку. Никогда. Я не умею держать язык за зубами. И бизнес вряд ли заметит потерю в моем лице. Миллионы пройдут мимо.
— Ладно. Не дрейфь. Я тебя не сдам. Но ты испортил мне вечер. Ты должен мне, — многозначительно сказал Сима. Ох, как я ненавидел этот мягкий вкрадчивый голос, за которым скрывалась катастрофа и полный хаос.
— Я уже сказал: хата твоя.
— Праздник состоится! — Он был очень уверен в себе, в своих словах, в Брагине, в женщинах, которых надо было ещё вызвонить или где-то найти. А, что если я не открою дверь и не отвечу на настойчивые звонки. Что тогда? А?
— Ты должен мне праздник. — Сима отхлебнул в последний раз из чашки и заторопился. Ему ещё предстояло всё организовать. Главное, что было место.
Через секунду я смотрел, как он одевает ботинки. А он смотрел за меня, и на лице его изумление граничило с крайним удивлением.
— Ты решил снять занавески? Меняешь стиль? Превращаешь хату в дешевый притон?
Страшная догадка меня парализовала, но я нашел в себе силы обернуться. Кот снова отличился: занавески были сбиты в мягкую постилку, и хорошенько испачканы, страшно подумать чем. Так хорошенько, что зверь сейчас прятался под кроватью и гневно, предостерегающе ворчал, сильно напоминая исчадие ада.
Тебе конец, дружок. Пощады не будет.
— Всё в порядке. Просто готовлюсь к стирке.
— Не вовремя. На носу — праздник. — Сима накинул куртку и умничал.
— Я уберусь. Успею.
И я мягко выставил друга за дверь. Он что-то ещё кричал про праздник, пугая и так несчастных соседей, которые мечтали о моем переезде, но я же не мог их бросить? Слово «праздник» стараниями Симы плотно врезалось мне в голову. И, кажется, я начинал бояться всего, что с ним связано.
Впрочем, мысли сейчас у меня были только о коте. Что прячется в углублении занавесок — я знал. Кот тоже. Сима догадывался. Но вот чего не знал, кот Пит — это сколько ему придется сидеть в туалете — карцере.
Мы долго бегали по трем комнатам. Злобно шипели друг на друга и, наконец, человек победил. А может животное устало. Так или иначе, я запер его в кутузке и сел на стул, тупо уставившись, в чашку с холодным чаем. Сердце ритмично билось в груди, а руки мелко подрагивали.
Надо что-то делать с котом.
Отдать его сердобольной бабушке.
Но где её найти? Где её найти? Поиски! Надо организовать поиски.
Белое не может всегда побеждать черное. Наступит дисбаланс, и я просто сойду с ума. Представляя звериное торжество, я поёжился от внезапного холода.
Я отхлебнул травяной настойки и вспомнил про занавески. За уборкой, когда я замачивал мамину любимую реликвию, меня застал новый звонок в дверь. Я в панике замер.
Нетто чтобы я очень не любил гостей.
Иногда они в радость.
Сима снова провел меня. Его друзья поджидали в подъезде подходящей минуты и сейчас толпились за дверью, мало думая о моих страхах.
Снова раздался требовательный звонок и я в очередной раз пожалел, что живу без родителей.
Я бросил в ванную занавески. Мыльная вода мирно поглотила материю и, злясь на чужое нетерпение, пошел открывать.
То, что я увидел, поколебало мои стереотипы. А они у меня были каменные. Устойчивые и выработанные годами нелегкой жизни.
Я думал, что после работы на мертвом заводе, меня трудно чем-то удивить. Я бы и чемодан с деньгами обязательно вернул хозяину, найдя его и в Бразилии — папа всегда говорил — не бери чужого, не будешь лишен своего. А, когда папа говорит на протяжении всей твоей сознательной жизни одно и тоже — это начинает походить на затянувшийся гипнотический сеанс. Что-то типа: не пей, не пей — напьёшься через год и ты начинаешь верить, что ты получишь незабываемые ощущения.
На пороге стоял мой старый приятель. Человек, который был мне, как брат, с которым мы вместе ходили в походы, ели из одного котелка и занимали себя прочими культурными программами. Это был друг для души. Светлый и добрый парень. Застенчивый по натуре до фанатизма. Непьющий и тем более не курящий. Вечно в черных брюках с идеальными стрелками и в однотонной рубашке (в данный момент голубой).
И сейчас он стоял в обнимку с девушкой, которая была из другого мира. Точнее мирка. Закрытого мирка. Где ездят на джипах перекаченные парни, которые ходят с килограммовой цепочкой на шее и, которых сопровождают, как раз такие девицы: разодетые, раззолоченные, симпатичные твари с холодным просчетом в глазах. Я видел таких куколок иногда издалека. И никогда не думал, что одна из них будет стоять на пороге моего дома.
Именно эти глаза меня изучали. Внимательно щупали. Сантиметр за сантиметром. И ничего в них не читалось, потому что это был всего лишь я, вспомнивший о пачке дешевого маргарина на столе, которую я не успел убрать.
— Привет, — сказал Саня и добавил, после выдержанной паузы, не без идиотской гордости, — удивлен? Знакомься — это Аня.
Я мог поклясться, что Аня была настоящей блондинкой метр восемьдесят роста, и на шее у неё болталось цепочек семь. Я тупо рассматривал кулоны — они как раз грудой висели у меня перед глазами.
— Привет. — Девушка приветливо улыбнулась. — Александр мне много рассказывал про вас. Вы — гений?
Пол дрогнул у меня под ногами. Во-первых, Саню никто не звал Александром. А, во-вторых, это что же нужно про меня такого наврать, чтобы я стал вдруг гением?
Я уже чувствовал катастрофу. Я герой фильма про катастрофу. Точно. Потому что слишком частое ощущение за последние два часа. Черно-белый фильм, снятый психопатом из психбольницы. Фильм — ностальгия. Где никто не выживает. Даже коты и тараканы. Всё гибнет в гигантском облаке пыли. И обязательно истинный герой устало посмотрит на крушение мира и радостно улыбнется, чувствуя, что после него останется только добрый хаос.
— П-привет. П-прошу.
Я несколько секунд смотрел, как они раздеваются в обшарпанном временем коридорчике. На эту дорогую куклу, на которой всё стояло дороже, чем моя жизнь и, наконец, вспомнив про маргарин, умчался на кухню. В туалете протяжно и жалостливо мяукнул кот.
— Запах какой-то, — сказала Аня, чуть морща слишком правильный носик и осторожно входя в кухню, — специфический. У тебя есть дома животное?
— Ага. И не одно.
— Это шутка Аня, — сказал Саня, натянуто улыбаясь и вытирая потные ладони о брюки. — У него только кот. Где Пит?
— В тюрьме. Где же ещё?
— У меня тоже есть дома кот. Египетская порода. Без шерсти. Четыреста долларов. Это дешево, — поспешно заметила девушка, скромно улыбаясь. Она удобно умастилась на краешек потрепанного временем и когтями кота стула, скрестила ноги, так что я не мог больше ни о чем думать кроме них, и миролюбиво уставилась на меня. Я с трудом вспомнил, что должен играть роль гения.
— Я своего кота на помойке нашел котенком. Обычный вырос кот. Недорогой.
— Это он скромничает! — воскликнул Саня. — У него первоклассный кот! Похож зверь на маленькую карликовую пантеру! — При этих словах я поморщился и подумал: «Ага. А моя квартира — это непроходимые джунгли!»
— Интересно было бы на него взглянуть! — обрадовалась чему-то Аня и всплеснула ладонями. Я увидел на правой руке груду золотых браслетов. И ещё: какой дивный маникюр — с блестками и бусинками.
— М-м-м. Попозже. Он сейчас в туалете.
Аня улыбнулась ещё шире. Саня захрипел, прочищая горло и зыркнул на меня. А чего я того сказал? Никого не обманул! А вот тебя парень водят за нос. Плохая история. Облезлые коты за четыреста баксов. Я таких денег за два года на заводе не заработал.
— Ничего. Увидим его позже, — успокоила всех девушка. — Чем вы занимаетесь, Василий? Александр говорил мне, что вы пишите книжки. — При этих словах я вздрогнул. «Книжки»? Кто-то пишет романы, статьи, поэмы. А я значит «книжки»? — Я знаю, что ваш труд, не всегда… находит должного понимания и поэтому у вас, наверняка, возникают некоторые проблемы, например, финансовые, которые надо как-то решать.
