Полицейские окружили молодого Смита, тут же спохватились и накинули ему на голову не то кусок материи, не то пиджак. Лишь некоторое время спустя, когда тело лежало на столе в местной тюрьме, кто-то сорвал значок АИА с его окровавленной рубашки.
Доктор добрался до Грейс Минафи и увидел, что он уже ничем не поможет Сэму. Через несколько мгновений тело Сэма унесли на носилках полицейские, следом за которыми с каменным лицом отправилась Грейс.
В сложенном из красного кирпича здании суда и тюрьме Уинфилда допросили некоторых друзей Сэма, принимавших участие в марше. Никто из них никогда прежде не видел Олдена Смита. Насколько они знали, для Сэма он был совершенно незнакомым человеком.
Снаружи здания суда находились люди, оплакивавшие Сэма. Внутри здания, в кабинете уполномоченного полиции штата, та, которая любила Сэма больше чем кто-либо еще на этом свете, сидела с сухими глазами, оцепеневшая.
Уполномоченный полиции штата, человек по имени Джон Макадам, не отвечал за разбирательство. Благодаря генералу Уидмарку, тут находился и заправлял всем капитан Уоллас, возглавляющий полицию округа.
- Вы в состоянии ответить на несколько вопросов, миссис Минафи? спросил Уоллас.
В его голосе сквозило раздражение. Ярко-синие глаза оглядели Грейс Минафи с ног до головы. Облегающие слаксы и обтягивающая зеленая кофточка казались ему неприличными при подобных обстоятельствах.
- Какие вопросы? - спросила Грейс.
- Вы знаете парня, который застрелил вашего мужа?
- Я его знаю, - сказала Грейс.
- Но ваши друзья дали нам понять, что...
- Я прекрасно его знаю, - сказала Грейс. - Я знаю, как у него работала голова. Я знаю, как его учили ненавидеть. Я знаю, что он виделся самому себе великим героем-патриотом. О, я знаю его! Я хорошо его знаю!
- Это демагогия! - взорвался Уоллас.
- Это разговор начистоту, капитан, - возразила Грейс. - Я знаю, что истинным убийцей моего мужа является не тот парень, который его застрелил.
- Кофе, миссис Минафи?
Полицейский Джон Макадам вышел из угла комнаты с чашкой дымящегося напитка в руке. Он поставил ее на стол возле Грейс. Это был высокий рыжеволосый человек лет тридцати с небольшим. У него было хорошее, энергичное лицо. Уголки его глаз были прищурены, как будто что-то терзало его изнутри. Он пытался остановить Грейс, не дать ей произнести то, что, как он знал, она собиралась сказать. То ли она этого не поняла, то ли ей было все равно.
- Не было бы на этом свете никаких Олденов Смитов без генерала Уидмарка, - сказала Грейс.
- Да будет вам, миссис Минафи, - скривился Уоллас. - Это совершенно безответственные разговоры.
Какой-то человек в штатском приблизился к капитану Уолласу. Он был довольно молодой, полный, с идущей ото лба лысиной, темноволосый, такие же темные глаза чуточку расплывались за линзами очков в черепаховой оправе.
- Я - Фрэнк Грэдуэлл, миссис Минафи, - сказал он, - окружной прокурор. Все мы понимаем, насколько вы потрясены. Уверяю вас, мы все глубоко вам сочувствуем. И хотим помочь.
- Вы умеете ходить по воде, мистер Грэдуэлл? - спросила Грейс глухим, полным горечи голосом. - Вы способны вернуть Сэма к жизни?
- Я обязан предупредить вас, миссис Минафи, - сказал Грэдуэлл. - В тот момент, когда вы выйдете из этого кабинета, вас станут осаждать репортеры и фотографы. Если вы сделаете при них замечания относительно генерала Уидмарка того же рода, которые вы позволили себе здесь, это может иметь серьезные последствия. Генерал может вчинить вам иск за клевету. Я могу вас заверить, что генерал не знал Олдена Смита и никак не был с ним связан.
- Вы сегодня не носите своей значок АИА, мистер Грэдуэлл? - спросила Грейс.
Грэдуэлл пожал плечами и отошел.
- Думаю, мы слишком многого хотим от миссис Минафи, рассчитывая, что она проявит здравомыслие в такой момент, - сказал он Уолласу.
Уоллас кивнул, давая понять, что вопрос решен.
- Куда вы намереваетесь доставить тело вашего мужа, миссис Минафи? спросил он без всякого чувства. - Вы хотите, чтобы этим занимался местный сотрудник похоронного бюро, или у вас есть...
- Да заткнитесь вы, ради Бога! - обмахнулась Грейс.
То, чего опасался капитан Уоллас, не произошло. В кабинет вошел молодой светловолосый человек, подстриженный ежиком. На нем были пропотевшие хлопчатобумажные слаксы и запыленная майка.
Он прошел прямо к Грейс Минафи. Она посмотрела на него так, как будто впервые видела его. Он взял ее за плечо и легонько встряхнул.
- Я Чарли, - сказал он. - Там нас дожидается моя машина. Сейчас тебе не нужно ни с кем разговаривать.
- Я не могу уехать, Чарли, - отозвалась Грейс.
- Я отдам распоряжения насчет Сэма, - сказал Чарли.
Капитана Уолласа все это мало волновало. Это ему предстояло решить, когда Грейс может идти.
- Боюсь, вам пока еще нельзя уходить, миссис Минафи, - заметил он.
Коротко остриженная светловолосая голова повернулась.
- Только попробуйте ее остановить, приятель, - сказал Чарли. Он поставил упирающуюся Грейс на ноги - упирающуюся, потому что идти ей было некуда. - Прежде чем вы объясните мне, какая вы важная персона, капитан, продолжил Чарли, наведя ясные серые глаза на Уолласа, - позвольте мне сказать вам, какая я важная персона.
- И кто же вы такой? - заинтересовался Уоллас.
- Меня зовут Чарли Биллоуз, но это не важно, - сказал Чарли. - Важно то, кто я такой. Я - народ! Около двухсот миллионов человек. Поизмывайтесь над этой женщиной пять минут теперь, когда и получаса не прошло с тех пор, как вы позволили, чтобы с ее мужем случилось то, что с ним случилось, и народ - то есть я - поднимет такой шум, от которого у вас лопнут барабанные перепонки. Вы уж лучше потратьте время с пользой, капитан, заткните своим пальцем дырку в плотине. Воды потопа уже накатываются на Уинфилд, штат Коннектикут, и его маленьких оловянных солдатиков.
Это были смелые речи, и они ярко выражали мысль. Но знал ли об этом Чарли Биллоуз, который любил Сэма и Грейс Минафи, или нет, за этими словами не было ровным счетом ничего. Никаких вод потопа на горизонте не наблюдалось. Двадцать четыре часа спустя число людей, по-настоящему негодующих по поводу убийства Сэма Минафи, стало настолько мало, что их почти что не было слышно. Оловянным солдатикам ничего не угрожало.
- Отпустите ее, капитан, - распорядился Фрэнк Грэдуэлл.
Он знал, что мы живем в мире, где герои умирают быстро, если только у тебя не хватит глупости применить искусственное дыхание. Обойдешься грубо с Грейс Минафи сегодня - и ты поможешь создать легенду. Подожди семьдесят два часа - и ты сможешь дать ей зуботычину посреди Таймс-сквер, и прохожие поспешат мимо, зная, что безопаснее не совать нос в чужие дела.
Капитан Уоллас не отличался сообразительностью, но это он уяснил. Нетерпеливым жестом он показал, что Чарли Биллоуз может увести Грейс.
Чарли пришлось вести ее, неспособную самостоятельно двигаться в нужном направлении. Полицейский Джон Макадам вышел из кабинета следом за ними.
- Вот сюда - так вы избежите встречи с репортерами, что толпятся в коридоре, - сказал он.
Он провел их вниз по лестнице в подвал, а потом по другой лестнице снова вверх к запасному выходу. Там стояла машина, насчет которой договорился Чарли Биллоуз.
- Если впоследствии я смогу что-нибудь для вас сделать, миссис Минафи, - сказал Макадам, - дайте мне знать.
Грейс еще долгое время не отдавала себе отчета в том, что он что-то говорит. В тот момент все голоса, даже голос Чарли, были враждебными голосами во враждебном мире.
Сорок пять минут спустя Грейс Минафи посмотрела из окна машины на дом, где жили она и Сэм. Жили! На то, чтобы добраться пешком до Уинфилда, ушла значительная часть дня. Время летело незаметно, пока они шли с Сэмом, держась за руки. На протяжении всего обратного пути, в машине, она изо всей силы упиралась ногами в пол салона, нажимая на невидимые тормоза. Ей не хотелось возвращаться в то, что прежде было домом.
Небольшая группа людей ждала на улице возле коттеджа. Они расступились, давая ей пройти, когда Чарли помог ей выйти из машины и повел по тропинке. Никто не заговорил и не окликнул ее, но она чувствовала, насколько глубоко их сочувствие.
Она заметила белый "ягуар" с черным откидным верхом, стоявший на обочине. Он был ей незнаком. Ей бросались в глаза всякие малозначащие детали. На "ягуаре" были нью-йоркские номера.
Когда Чарли подвел ее к парадной двери и она приблизилась к тому моменту, когда предстояло зайти в дом, где все напоминало о Сэме, дверь открылась. Сара Лорд, ее ближайшая соседка, дожидалась ее. Они, должно быть, готовились встречать ее, подумала она, как встречают инвалида, возвращающегося домой из больницы. Они действовали из самых лучших побуждений, но она внезапно поняла, что ей нужно побыть одной. Ей нужно выплакаться!
Ей нужно поголосить в подушку, на которой этим утром лежала голова Сэма.
