По убеждениям И. Н. был тем, что определялось словами: мирный народник. Взяв должность инспектора народных училищ Симбирской губ., он взялся за организацию нового трудного дела… Как гласят воспоминания его учеников, он был очень чутким педагогом.
Мать Владимира Ильича, Мария Александровна, была дочерью врача (доктора медицины), передового по своему времени человека, большого идеалиста, не умевшего прислуживать и сколачивать деньгу и потому не сделавшего себе карьеры. Ее молодые годы прошли в деревне, в очень скромной обстановке: физическое воспитание ее было почти спартанским. Она страстно стремилась учиться и всю жизнь жалела, что смогла получить лишь домашнее воспитание. Знала хорошо новые языки и музыку, много читала. Одаренная большим педагогическим тактом, Мария Александровна отдала себя всецело воспитанию детей. Она отличалась отсутствием предрассудков и большой энергией. При скудных средствах и большой семье она была весь день занята. Твердость ее характера проявилась во весь рост во время ее последующих испытаний. Владимир Ильич всегда с большим уважением и любовью относился к матери и удивлялся силе ее воли.
Таким образом, семейные условия воспитания были очень благоприятны для Владимира Ильича. Он рос в дружной, идейной семье, в трудовой обстановке. Кроме влияния отца и матери, большое и очень благотворное влияние имел на него его старший брат, Александр Ильич. Живя с ним в общей или смежных комнатах вплоть до отъезда его в Петербург и затем во время летних каникул, Владимир Ильич видел, чем он интересуется, какие книги он читает. А на последние два лета Александр Ильич привозил с собой книги по экономике, истории и социологии и, между прочим, «Капитал» Карла Маркса.
Кроме брата и книг, непосредственного революционного влияния на Владимира Ильича в Симбирске того времени не было. Гимназия, руководимая Ф. И. Керенским (отцом бывшего главы Временного правительства), была далека от всяких свободолюбивых веяний.
Таким образом, интерес к общественным вопросам питался лишь товарищескими беседами в своей среде, где Владимир Ильич, по воспоминаниям некоторых однокурсников, играл, как оно и должно было быть, первую скрипку, а не испытывал на себе чьего-либо влияния. Сторонних революционных влияний, на которые ошибочно указывают некоторые биографы, — вроде кружков высланных под надзор, или неблагонадежных, — у него в это время не было.
Владимир Ильич окончил гимназию в 1887 г. с золотой медалью. По окончании гимназии Владимир Ильич подал прошение о приеме на юридический факультет Казанского университета. Прямого запрещения поступать в один из столичных университетов ему не было, но директор департамента полиции дал понять его матери, что лучше ему проситься в провинциальный университет и лучше, если он будет жить при ней. Директор Керенский, ввиду выдающихся успехов Владимира Ильича по латыни и словесности, прочил его на филологический институт или на историко-словесный факультет университета и был очень разочарован его выбором. Но Владимир Ильич тогда определенно интересовался уже юридическими и политико-экономическими науками, а кроме того, не был склонен к профессии педагога, да и знал, что таковая для него будет закрыта, и наметил себе более свободную — адвокатскую.
Влияния университетской и студенческой жизни он, можно сказать, не успел испытать на себе, так как был вынужден покинуть университет через три месяца после поступления. В ту осень студенческие беспорядки прокатились по всем университетам. То был протест студенчества против нового устава, против введения усиленного, чисто полицейского, надзора за студентами. Владимир Ильич, всегда очень свободомыслящий, очень чутко подмечавший и сильно реагировавший на всякое оскорбление личного достоинства, был настроен особенно антиправительственно. Всем этим объясняются донесения субинспекторов, что Владимира Ильича видели в компании студентов, бывших на подозрении. Как бы то ни было, инспектор студентов, на которого наступала взволнованная масса молодежи, утверждал, как передавали матери, что видел Владимира Ильича в первых рядах. В результате он в числе 40 других студентов оказался следующей же ночью арестованным и отправленным в участок.
Всех арестованных выслали затем из Казани на «место родины». Но так как у Владимира Ильича на «месте родины» никого не осталось, его согласились выслать в деревню Кокушкино, в 40 верстах от Казани, где жила уже под гласным надзором его сестра Анна, пишущая эти строки. В этой деревне прожил Владимир Ильич до осени 1888 г. Там он много читал, поглощал книги по общественным вопросам, выискивал ценные статьи в старых журналах. Осенью 1888 г. Владимиру Ильичу разрешено было переехать в Казань, где он прожил всю зиму. Здесь он разыскал некоторых из прежних знакомых, завел новых. В числе последних он встречался с одной народоволкой, Четверговой, к которой относился с большой симпатией. В общем, он питал всегда большое уважение к старым народовольцам (как о том свидетельствуют воспоминания Крупской, Зиновьева и др.).
К этой зиме относится начало его выработки социал-демократических убеждений. Он начал изучать «Капитал» Карла Маркса, которым очень увлекался. Вступил он и в один из кружков молодежи, который посещал с большим интересом. С весны 1889 г. Владимир Ильич переезжает с семьей на хутор Алакаевка Самарской губ., а с осени — в Самару. Этот самарский период его жизни продолжался четыре с лишним года. Он был посвящен изучению марксизма — Владимир Ильич перечитал за это время все основные сочинения Маркса и Энгельса на русском и иностранных языках и реферировал некоторые из них для кружка молодежи, организовавшегося вокруг него в Самаре. Это была все более юная, менее определенная и начитанная, чем Владимир Ильич, публика, так что Владимир Ильич считался в ее среде теоретиком и авторитетом. Вообще, социал-демократизм был тогда, особенно по провинциям, только пробивающимся революционным течением и был представлен обычно одной молодежью.
Наряду с выработкой своего революционного мировоззрения Владимир Ильич двигал в эти годы в Самаре и официальную науку. Обратное поступление в университет ему не разрешалось, получались отказы и на ходатайство поехать учиться за границу, и, наконец, только через три года после исключения, в 1890 г., — матери его удалось добиться для него разрешения сдать экзамен экстерном. Тогда Владимир Ильич засел вплотную за работу и совершенно самостоятельно подготовился за полтора года к этому экзамену, который и сдал в два срока — весной и осенью 1891 г. при Петербургском университете. При поездках в Петербург для сдачи экзаменов Владимир Ильич виделся там с некоторыми марксистами, получал и привозил с собой в Самару марксистскую литературу.
По получении диплома Владимир Ильич записался помощником к присяжному поверенному. Несколько раз пришлось ему выступать по процессам. Запись в адвокаты давала ему профессию, но главная энергия и силы были направлены на изучение марксизма, русской действительности и на подготовку к революционной работе. К этому же — самарскому — периоду относятся первые литературные работы Владимира Ильича.
Осенью 1893 г. Владимир Ильич переезжает в Петербург, где записывается помощником присяжного поверенного. Здесь он заводит связи с петербургскими социал-демократами. Кроме того, он знакомится с литераторами-марксистами Струве и Потресовым. Он пишет ответ Михайловскому по поводу выступлений последнего против марксистов в легальной печати, составивший первую главу его сочинения «Что такое друзья народа». Затем Владимир Ильич выступает с критикой книги Струве. Таким образом, те два с небольшим года, которые Владимир Ильич прожил в Петербурге (с сентября 1893 по декабрь 1895), были употреблены им на борьбу с народничеством и выработку правильного марксистского мировоззрения. Владимир Ильич завязал связи с рабочими. Он ходил заниматься в кружок рабочих за Невской заставой; он писал листки как общеполитические — на 1 Мая, — так и по поводу тех или иных требований на отдельных фабриках.
К этому периоду относится первая поездка Владимира Ильича за границу (весной 1895 г.) и знакомство с группой «Освобождение труда». Вся эта группа, и особенно Г. В. Плеханов, имела большое влияние на Владимира Ильича. Он ознакомился еще в России с главными литературными произведениями Плеханова, очень уважал его и считал своим учителем. Личное свидание закрепило его связь со всей группой и, как он сам признавал по возвращении из-за границы, много дало ему. Между прочим, он рассказывал, что как Плеханов, так и Аксельрод нашли некоторую узость в постановке вопроса об отношении к другим классам общества. Оба считали, что русская социал-демократическая партия, выступая на политическую арену, не может ограничиться одной критикой всех партий, как в период своего формирования; что, становясь самой передовой политической партией, она не должна упускать из поля своего зрения ни одного оппозиционного движения, которое знаменует пробуждение к общественной жизни, к борьбе против самодержавия различных классов и групп.
