— Пошли! — властно проговорил он, и капитан отскочил в сторону, пропуская поэта вперед.
Шагая по галерее, в которую выходили двери келий, Данте вспомнил об остальных пяти приорах. Похотливые чревоугодники! Они, конечно, спят! Хотя от их куриных мозгов все равно нет никакого толка!
Внезапно Данте остановился и положил руку на плечо капитану.
— А почему вы пришли именно за мной?
Капитан смущенно откашлялся.
— Потому что вас считают самым грамотным. Вы же поэт! Автор поэмы!
— Ну и зачем вам поэт?
— Это очень странная смерть. Ненормальная…
Данте решил не обижаться на подтекст, прозвучавший в словах капитана. Что толку спорить с этим глупцом?!
— Говорят, что вы самый знающий из приоров, — продолжал капитан.
— И что же я умею?
— Разбираться в необычных вещах! — Капитан стражи произнес это с особенной интонацией, в которой одновременно звучали подозрительность и восхищение.
Поэт не сомневался в том, что глуповатый капитан считает все необычное чуть ли не преступным. Может, он каждую секунду ждет подвоха и от самого Данте. Когда срок полномочий поэта в должности приора истечет, капитан наверняка будет держаться от него подальше, но сейчас ему было не обойтись без Данте. Капитан нервно потирал руки и переминался с ноги на ногу.
Данте зашагал дальше, капитан молча засеменил за ним. В свете полной луны они пересекли широкую хорошо утрамбованную площадь. Вокруг высились руины домов семейства Уберти, разрушенные после поражения гибеллинов при Беневенто. Тридцать с лишним лет эти дома служили источником строительного материала для новых зданий в городе. В полумраке, разгоняемом только скудным светом масляных фонарей со стороны моста Понте Веккьо, возвышался массивный угол башни Фаринаты, венчавшей раньше великолепные жилища рода Уберти. Теперь же развалины домов торчали из земли как гигантские обломанные зубы. Этой усыпанной обломками площади предстояло стать новым центром города. Так решил управляющий улицами Флоренции. В отдалении темнел почти достроенный новый Дворец приоров со своей огромной башней. Кто знает, сколько камней, окропленных кровью гибеллинов, заложено в его стены?! А может, людьми, строившими Вавилонскую башню, некогда двигала та же гордыня?! Город что-то непрерывно разрушал и лихорадочно строил. Низвергал то, что высилось прежде, и тут же стремился возвести нечто более высокое…
Данте повернулся к капитану:
— Говорите, в церкви Сан Джуда? Но ведь ее приход за городскими стенами!
Если поэту не изменяла память, до церкви Сан Джуда было очень далеко. Она стояла за городскими воротами на Римской дороге.
— Раньше это было аббатство. Много лет назад там жили монахи-августинцы. Францисканцы рассказывали нам о них в Санта Кроче… — На мгновение Данте вспомнил те далекие прекрасные дни, затем продолжил: — Я думал, эта церковь заброшена.
— Да, заброшена. То есть была заброшена. Августинцы покинули ее много лет назад, и она постепенно разрушалась. Собрались люди и решили ее восстановить. Я слышал, что там занимаются наукой.
— Там что, создали Studium? — удивленно воскликнул поэт.
— Да… Что-то вроде этого…
— Но ведь во Флоренции нет университета! — Данте был поражен, что без ведома приоров во Флоренции могли создать учебное заведение.
— Не знаю, — пожал плечами капитан. — Если нет, значит, его хотят сделать именно там. Сейчас мы туда и поедем.
На углу виа Тинтори стояла низкая четырехколесная повозка.
Данте с капитаном забрались под пеньковый балдахин с занавесками, за повозкой выстроился эскорт стражников. Внутри было невыносимо душно, но поэт радовался, что ему не придется идти пешком вместе со стражниками.
Повозка тарахтела по мостовой. Лошадь то и дело рыскала из стороны в сторону, она, кажется, тоже не понимала, почему ночью, вместо того чтобы спать, надо ехать на место какого-то «противоестественного» преступления. Повозка подпрыгивала на камнях, кожаные ремни, на которых висела скамья с седоками, плохо смягчали удары.
От грохота и толчков у Данте еще больше разболелась голова. Сквозь щель в занавесках он увидел острые зубцы старых стен. Потом повозка повернула к реке Арно и подкатила к въезду на мост Понте алле Грацие. Там ее остановила стража, охранявшая переправу через реку. Капитан выбрался на свет факелов и приказал поднять цепь, преграждавшую въезд на мост.
Повозка поехала дальше, в воздухе разлился аромат растений и трав. Мостовая внезапно кончилась, и колеса покатились по земле. Каменные дома исчезли. Вместо них вдоль Римской дороги ютились убогие деревянные домишки.
Скучный пейзаж изредка разнообразили темные часовни и открытые пространства полей и виноградников. Огни Понте Веккьо остались далеко позади. Окрестности погрузились во тьму, озаряемую лишь лунным светом.
У Данте было такое чувство, словно вокруг него сгущается нечто недоброе. Это была беда. Беда и зло, пришедшие извне и душившие город.
— Кого же убили? — спросил Данте. Он внезапно осознал, что капитан не сообщил ему личность жертвы. Кто-то ушел навсегда и не оставил после себя даже имени, которое можно было бы с состраданием вспомнить!
Подумав об этом, Данте незаметно перекрестился.
— Мы… Мы не знаем. Подождите немного. Сами все увидите.
Данте хотел было настоять на своем, но передумал, пожал плечами и промолчал. Пусть будет так! Если от него хотят объяснения происшедшего, ему лучше все увидеть своими глазами и самому сделать выводы, не полагаясь на чужие смутные впечатления.
Данте вспомнил о своей келье в монастыре Сан Пьеро и о труде, от которого его оторвали. Качаясь в повозке, он постарался дать отдых уставшему телу. Церковь Сан Джуда высилась в целой миле от южного берега Арно среди широких полей, до которых добралось третье кольцо городских стен. Наверняка когда-то у этой церкви был свой приход. Сейчас у ее стен валялись груды строительных материалов и инструментов.
Часть апсиды[3] церкви вошла в состав нового бастиона крепостной стены. Старую колокольню укрепили контрфорсом и превратили в смотровую башню. Здание носило следы множества перестроек, пережитых им за многие века своего существования, и теперь больше походило не на храм, а на крепость. В стене, рядом с остроконечной аркой над входом, зияли два узких крестообразных окошка, больше похожих на бойницы.
Данте слышал рассказы о таких окнах от пилигримов, вернувшихся из-за моря. Когда-то у входа в церковь соорудили ограду, которая теперь была частично разрушена. Сквозь открытую дверь пробивался неверный свет факелов.
— Труп нашли внутри, — сказал капитан, с трудом переводивший дух. Было видно, что он боится до смерти, словно животное, которое ведут на бойню. А ведь капитан не был трусом. Одиннадцать лет назад в битве при Кампальдино Данте видел, как он со своими людьми выстоял под ударом кавалерии из Ареццо, ринувшейся на смешавшиеся ряды флорентийцев… Данте почувствовал, что ощущение ужаса передается и ему.
Чего же можно бояться у дверей старой церкви?
Данте поборол приступ тошноты и решительно спустился на землю, бесцеремонно потеснив капитана, который никак не мог решиться покинуть повозку. Поэту хотелось поскорее закончить это неприятное дело и вернуться в свою келью. Он быстро зашагал по темному нефу[4] храма туда, где в глубине церкви он заметил группу людей с факелами.
— Мессир! Постойте! Остановитесь!
Озабоченный голос спешившего за ним капитана донесся до Данте словно очень издалека. Страшная головная боль мешала Данте хорошо видеть и слышать, и он с горечью подумал о том, что знания и добродетель не всегда берут верх над слабостью бренного тела.
Поэт прошел еще шагов двадцать, когда до него опять донесся голос:
— Подождите! Остановитесь!
Однако на этот раз слова звучали как-то по-иному, словно им вторило эхо.
У Данте закружилась голова. Шатаясь, он сделал еще несколько шагов.
— Что такое?.. — растерянно пробормотал он.
Вокруг поэта стало светлее. Кто-то сжал ему плечо.
— Стойте! Там смерть!
Данте держал за плечо молодой воин с ниспадавшими на плечи из-под шлема светлыми волосами. В руках у юноши был факел. Так вот откуда свет!
Молодой стражник возник словно из ниоткуда. Не отпуская плеча Данте, он опустил факел к полу. Данте заглянул в голубые глаза юноши, потом перевел взгляд на пол и — окаменел от ужаса. Они стояли на краю пропасти, пересекавшей неф церкви от края до края. Казалось, пол треснул от невероятно сильного удара, расколовшего каменные плиты. Может быть, сюда упал низвергнутый с небес Люцифер?!
Обойти провал можно было только по узким, не шире локтя, проходам у стен. Еще шаг, и Данте бы сорвался в бездну!
