Джейн согласно кивала. Она знала, что их Недвижимость мала, далека от города и не приносит почти никакого дохода. Деньги, на которые они живут, – это офицерское жалованье отца и деньги в банке, оставшиеся от мамы.
Каждый раз, когда Джейн думала об этом, она грустила. Насколько было бы лучше, если бы у них в банке не было денег. А мама была бы жива и жила с ними в доме, когда отец уплывал на свою войну.
Маму Лайонел не помнил совсем, а Джейн помнила очень плохо. Настолько, что рассказать младшему брату ей было почти нечего.
* * *Вместо мамы дома была миссис Дэниэлс. Она поселилась в доме благодаря папе, так как кто-то должен был следить за порядком, вести хозяйство и руководить штатом домашней прислуги. Прислуга состояла из молодой шотландки Уны, которая, как и положено «служанке на все работы», помогала миссис Дэниэлс на кухне и с уборкой, бегала в лавки, субботними вечерами кипятила бельё в тазу и отжимала его между валиками.
Миссис Дэниэлс появилась в доме не просто так. Сначала папа познакомился с её мужем. Сержант Дэниэлс служил под началом папы, но пропал на войне. Папа знал сержанта Дэниэлса пять лет и был уверен, что сержант погиб и его не нашли. Генерал сэр Реджинальд Б. совсем не знал сержанта Дэниэлса, но зато считал, что очень хорошо разбирается в людях, поэтому решил, что сержант дезертировал. Папа был в чине капитана, победила точка зрения сэра Реджинальда Б., и миссис Дэниэлс осталась без пенсии, полагавшейся вдовам погибших солдат.
Тогда была совсем неудачная пора: одиноким немолодым женщинам не удавалось найти место поломойки или поварихи. Миссис Дэниэлс стала вышивать платки и продавать их, но и с этим не заладилось. В городе было много вдов, чьи мужья погибли, сражаясь за короля и страну, некоторые ещё при Ватерлоо, в последней битве с проклятым Наполеоном. За годы вдовства многие научились вышивать платочки лучше, чем миссис Дэниэлс, так что её товар оставался без покупателей.
Папа тоже не купил ни одного платочка. Зато он предложил миссис Дэниэлс поселиться в его доме. И почти сразу уплыл опять.
Миссис Дэниэлс стала домохозяйкой в доме на Парусной улице за неделю до Рождества, поэтому не раз потом говорила, что никогда в жизни не получала лучшего рождественского подарка. А для Джейн и Лайонела это были не самые лёгкие дни. И вовсе не потому, что в доме поселилась миссис Дэниэлс или им не дарили подарков. Просто эти рождественские дни оказались для них днями войны, причём при численном превосходстве противника.
Джейн и Лайонел были в ссоре с Энн и Терри, из соседнего дома. Вообще-то, они обычно играли вместе, но пару месяцев назад Энн, о чем-то заспорив с Джейн, сказала: «Зато у меня есть мама». Джейн попросила её извиниться и, без долгих ожиданий, вцепилась в волосы. Лайонел, из солидарности, тоже подрался с Терри, но ненадолго, так как из дома вышли взрослые.
Так началась война. Силы были равны до рождественских дней, когда к соседям приехали гости: два кузена и кузина, того же возраста.
Рождество оказалось снежным, и, когда Джейн с Лайонелом вышли на улицу, на них обрушилась туча заранее слепленных снежков. Сопротивление было недолгим и неудачным.
На второй день повторилось то же самое. Выдержать перестрелку не удавалось, а идти врукопашную против пятерых противников не хотелось.
Лайонел предложил сидеть дома, пока не растает снег или не уедут соседские кузены, Джейн назвала его трусишкой. Тогда он предложил кидаться снежками, пока не дойдёт до синяка («Его должен получить я», – подумав, уточнил он), синяк заметит миссис Дэниэлс и вмешается. Но у Джейн была лучшая идея.
– Мы должны сделать гранату, – сказала она.
– Но ведь гранаты делают в арсенале.
– Папа говорил, что у греков не было арсеналов, а они все равно мастерили гранаты, – ответила Джейн.
Лайонел согласился – тем более что Джейн объявила, что все сделает сама.
Джейн нашла остатки картонной коробки, нарезала кусочки картона, полила их воском, чтобы не намокли. Склеила маленькую коробочку. Намочила в масле кусок бечёвки. Всыпала в коробку две унции пороха (тогда папин кабинет ещё не закрывался), вставила фитиль, защитив его от снега таким же вощёным футлярчиком. Утащить спички с кухни оказалось труднее, чем порох из кабинета, но она справилась и с этим.
– А вдруг ничего не выйдет? – предположил Лайонел, когда они вышли из дома.
– Тогда постарайся заработать синяк, да такой, чтобы его было видно в комнате без зажжённой лампы, – ответила Джейн, и брат пожелал ей удачи.
Синяк, кстати говоря, он получил, так как их опять ждали и налепили снежки, ещё с вечера. Снежки подмёрзли и были как чёрствые пирожки.
Пока Лайонел отстреливался в передней линии, Джейн аккуратно облепила коробочку снегом. Подожгла фитиль, подождала и кинула.
Джейн чуть-чуть поторопилась, Энн нагнулась к странному снежку, от которого шла тоненькая струйка дыма. Джейн, понимавшая по рассказам папы, что может произойти с веснушчатым личиком соседки, завизжала так, что не только Энн выпрямилась, но и все остальные обернулись к ней.
В эту секунду визг Джейн заглушил другой звук, короткий и громкий. После него Джейн уже молчала, зато визжала Энн. Терри, оба кузена и кузина визжали тоже. Их визг заметно затихал, так как они неслись в сторону дома. На снегу дымились кусочки картонной коробки.
– Нам тут тоже делать нечего, – заметила Джейн, и Лайонел с ней согласился.
На крыльце своего дома им пришлось выслушать расспросы миссис Дэниэлс. Несмотря на шипение рождественской стряпни, она услышала непривычный звук и пыталась понять, что же это могло быть. «Не мушкет и не пистолет, но и не бомба, – спрашивала она саму себя, – тогда что же?»
К дому уже спешила соседка миссис Эллис, и Джейн поняла, что минуту спустя миссис Дэниэлс удовлетворит любопытство. Она и Лайонел бочком протиснулись в дом. Брат приоткрыл дверь чулана. «Все равно найдёт, – вздохнула Джейн, – но пусть хоть не сразу».
Из чулана разговор соседки и миссис Дэниэлс был не слышен, пришлось чуть-чуть приоткрыть дверь. Все равно удавалось что-то разобрать, лишь если спорщики повышали тон. «Я ещё раз повторяю, – говорила миссис Дэниэлс, – их было двое, а ваших – пятеро».
Потом она сказала несколько очень громких и разборчивых слов, но Джейн все равно поняла не все. К примеру, «свинья», «крыса» и «портовый кабак» она разобрала хорошо, а вот остальное не удалось. Лицо Лайонела чуть не вспыхнуло от горделивого чувства причастности к тайне: он шепнул, что некоторые из этих слов слышал в школе, но объяснять не будет, «потому что девочкам их не говорят». Джейн была так удивлена и напугана, что даже не смогла как следует на него рассердиться.
Соседка пыталась спорить, но недолго и неудачно. Свой монолог миссис Дэниэлс договаривала уже без ответных возражений. Потом замолчала и она.
– Возвращается, – шепнул Лайонел, выглядывая из чулана. – Сердитая.
Миссис Дэниэлс прошла мимо. Но когда Джейн попыталась выглянуть ещё раз, выяснилось, что, проходя, она заперла чулан.
Дом был тёмен сам по себе, а уж чулан был самым тёмным закутком после подвала. Все равно, когда настал вечер, стало понятно сразу. Было грустно и чуть-чуть страшно.
Чтобы отвлечься, Джейн полушёпотом фантазировала о том, какое впечатление на Энн произвёл её снежок. Лайонел опять зашептал про свою школу: если там такое выкинуть, знаешь, чего бы было? Джейн сочувствовала брату и предполагала, что сегодня вечером им будет то же самое.
Потом она рассудила, что даже если впереди будет очень плохо, то всё равно, сидя в запертом чулане, ничего уже не изменить. Поэтому она нащупала мягкий мешок, привалилась и слушала школьные истории Лайонела с закрытыми глазами. Когда истории о проказах исчерпались, брат начал рассказывать школьные истории про шотландских ведьм и ирландских банши, про призраков, оборотней и всякое такое прочее, очень подходящее для тёмного места. Сквозь дремоту Джейн запустила в него луковицей, выкатившейся из корзины, и заснула окончательно.
Проснулась она от скрипа открываемой двери.
На пороге стояла миссис Дэниэлс. Она держала поднос с кувшином воды, двумя кружками и тарелкой с нарезанным хлебом.
– Вы предпочитаете поужинать здесь или в столовой? – спросила она.
– В столовой, – пробормотал Лайонел, тоже заснувший и теперь ответивший, даже не открыв глаза.
В столовой брата и сестру ждало удивление. На столе стояла кружка воды и нарезанный хлеб. Другие угощения отсутствовали.
– Сегодня вся команда наказана за дерзкую и опасную выходку, – сказала миссис Дэниэлс, прочитала молитву и села за стол.
Лайонел последовал её примеру, Джейн тоже, но все же не удержалась от вопроса.
– А в чем виноват капитан?
– Первый помощник, – поправила миссис Дэниэлс. – Я была на вахте и не уследила за порядком на корабле.
Немножко растерянная Джейн кивнула и вцепилась зубами в горбушку, так как за полдня изрядно проголодалась.
