– Пиклз, – твердо сказал Адриан. – Я не сын лорда, и мне не нужен слуга. Я… – Он замолчал, заметив, что внимание паренька привлекло что-то другое, а радостное выражение на его лице сменилось испугом. – В чем дело?
– Я же говорил, нужно поторопиться. Мы должны немедленно убраться из порта!
Обернувшись, Адриан увидел, как по пирсу маршируют вооруженные дубинами здоровяки. От их тяжелых шагов сотрясался весь причал.
– Вербовщики, – тихо пояснил Пиклз. – Не успеет причалить корабль, как они тут как тут. Отлавливают новоприбывших вроде вас, и потом те просыпаются уже в трюме отплывшего корабля. О нет! – Судя по этому восклицанию, один из вербовщиков их заметил.
Здоровяк похлопал товарищей по плечам. Раздался короткий свисток, и все четверо повернулись в сторону Адриана и Пиклза. Мальчишка вздрогнул и, слегка согнув ноги в коленях, чуть подался вперед, как человек, который в следующую секунду пустится наутек, но затем, взглянув на Адриана, только прикусил губу и не сдвинулся с места.
Люди с дубинами бросились к ним, но, увидев мечи Адриана, замедлили шаг и в нерешительности остановились. Всех четверых легко можно было принять за родных братьев, настолько одинаковыми выглядели их заросшие щетиной лица, неопрятные сальные волосы, задубевшая кожа и злобное выражение, которое, похоже, редко покидало их лица, о чем свидетельствовали глубокие, похожие на вмятины складки, образовавшиеся между вечно насупленными бровями.
С минуту они в замешательстве рассматривали Адриана. Затем вперед выступил верзила в замызганной рубахе с разодранным рукавом и спросил:
– Ты рыцарь?
– Нет, я не рыцарь, – закатывая глаза, сердито сказал Адриан.
Другой верзила рассмеялся и с силой толкнул товарища с драным рукавом.
– Ну ты и тупица! Он же немногим старше этого мальчишки.
– Да не пихайся ты на скользком причале, болван! – Вербовщик вновь перевел взгляд на Адриана. – Не так уж он молод.
– Да кто их разберет, – пожал плечами один из его товарищей. – Благородные иной раз такое вытворяют! Слыхал я, один король как-то посвятил в рыцари своего пса. Его называли сэр Шарик.
Вербовщики захохотали. Адриану эта история тоже показалась забавной, и он чуть было к ним не присоединился, но его остановило выражение ужаса на лице Пиклза.
Верзила с разорванным рукавом приблизился к ним еще на один шаг.
– Наверняка он какой-нибудь оруженосец. Милостивый Марибор! Вы только гляньте на все эти железяки! Где твой господин, парень? Поблизости?
– Я не оруженосец, – ответил Адриан.
– Нет? А откуда тогда столько железа?
– Не ваше дело.
Вербовщики зловеще ухмыльнулись.
– Думаешь, ты такой крепкий орешек, а?
Верзилы окружили Адриана и Пиклза, крепче стиснув дубины. У одного из них через дырку в рукоятке был пропущен кожаный шнурок, обернутый вокруг запястья.
«Знают, видно, что так надежнее», – подумал Адриан.
– Лучше оставьте нас в покое, – дрожащим голосом сказал Пиклз. – Разве вы не знаете, кто это? – Он указал на Адриана. – Это знаменитый мечник – прирожденный убийца.
Снова послышались смешки.
– Да неужели? – спросил стоявший ближе всех вербовщик и сплюнул сквозь редкие желтые зубы.
– О да! – настаивал Пиклз. – Он ужасен – настоящее чудовище – и чертовски обидчив! Представить себе не можете, до чего он опасен!
– Это сопляк-то? – Вербовщик окинул Адриана оценивающим взглядом и презрительно скривил губы. – Вымахал, конечно, на славу, ничего не скажешь, но сдается мне, у него еще молоко на губах не обсохло. – Он перевел взгляд на Пиклза. – Ну а ты-то ведь не жестокий убийца, а, малец? Ты – грязный уличный крысеныш, вчера я видел тебя в пивной, где ты подбирал с полу объедки. Тебе, мальчик мой, предстоит начать новую жизнь в море. Для тебя это наилучший вариант. Там тебя накормят и научат работать – трудиться в поте лица. Станешь настоящим мужчиной.
Пиклз попытался увернуться, но верзила схватил его за волосы.
– Отпусти его, – сказал Адриан.
– Как ты там говорил? – усмехнулся здоровяк, державший Пиклза. – Не ваше дело?
– Это мой оруженосец, – заявил Адриан.
Снова раздался дружный хохот.
– Ты же сказал, что не рыцарь, помнишь?
– Он работает на меня, этого достаточно.
– Нет, недостаточно, и теперь он работает на морское судоходство.
Обхватив мускулистой рукой шею Пиклза, вербовщик заставил мальчишку нагнуться, а другой громила, вытащив из-за пояса моток веревки, вплотную подошел к нему.
– Я сказал, отпусти его, – повторил Адриан громче.
– Эй! – рявкнул верзила с разорванным рукавом. – Ишь, раскомандовался, сопляк! Можешь убираться восвояси! У тебя наверняка есть хозяин, ведь кто-то же всучил тебе аж три меча, и этот кто-то как пить дать заметит твое исчезновение. А нам такие неприятности ни к чему, ясно? Но и ты не нарывайся на неприятности. Еще раз попадешься нам на глаза, все кости тебе переломаем. Будешь упрямиться и грубить, закинем в лодку. А если совсем встанешь как кость в горле, так и без лодки обойдемся.
– Как же я ненавижу таких типов, как вы! – сказал Адриан, печально качая головой. – Я только что сюда приехал. Месяц провел в море – целый месяц! – чтобы убраться подальше от подобных делишек. – Он с отвращением скривился. – И вот на тебе, тут же нарвался на вас – да и на тебя тоже! – Адриан ткнул пальцем в сторону Пиклза, которому вербовщики связывали руки за спиной. – Я не просил тебя о помощи. Я не искал проводника, помощника или слугу. Я и один неплохо со всем справляюсь. Так нет, надо же было тебе схватить мою сумку да еще выказать столько дружелюбия! А хуже всего то, что ты вовремя не смылся. Не знаю, может, тебе для этого мозгов не хватило… Но мне почему-то кажется, что ты остался мне помочь.
– Жаль, не получилось… – грустно посмотрел на него Пиклз.
Адриан вздохнул.
– Черт подери! Ну вот, снова-здорово! – Он оглянулся в сторону вербовщиков, уже зная, чем все обернется – чем всегда оборачивалось нечто подобное! – но решил прежде хотя бы попытаться их урезонить. – Послушайте, я не рыцарь и не оруженосец. Эти мечи принадлежат мне, и хотя Пиклз думает, что блефовал, я и в самом деле…
– Ой, да заткнись ты!
Верзила с разорванным рукавом сделал шаг к Адриану и замахнулся на него дубиной. На скользком причале Адриану не составило труда схватить громилу за руку и так вывернуть локоть и запястье, что раздался треск – как будто раскололась скорлупа ореха. Он оттолкнул орущего от боли вербовщика, и тот со всплеском рухнул в воду.
Адриан мог бы обнажить мечи – и по привычке чуть было так и не сделал, – но он дал себе слово, что теперь в его жизни все будет иначе. Кроме того, прежде чем столкнуть вербовщика в воду, он выхватил у него дубину – кусок твердого пеканового дерева более фута длиной и диаметром примерно дюйм. От частого ее применения на протяжении долгих лет рукоятка дубины сделалась гладкой, а другой конец побурел от крови, въевшейся в древесину.
Один вербовщик удерживал Пиклза, а двое атаковали Адриана. Окинув опытным взглядом положение их ног и рассчитав вес и направление удара, Адриан увернулся от замаха первого нападавшего, поставил второму подножку и, пока тот падал, ударил его по затылку. При соприкосновении дубины с черепом раздался глухой звук, словно удар пришелся по тыкве, и рухнувший на деревянный настил верзила уже больше не двигался. Другой снова замахнулся. Адриан отразил удар пекановой палкой и попал вербовщику по пальцам. Тот заорал и выпустил из рук дубину. Адриан ухватился за нее, болтающуюся на кожаном шнуре, резко дернул, заломив руку противника назад, и с силой потянул. Кость не сломалась, но вывих плеча был бедолаге обеспечен. Ноги вербовщика задрожали, боевой дух окончательно его покинул, и Адриан столкнул его в воду вслед за товарищем.
Когда Адриан повернулся, чтобы сразиться с последним из четверки, Пиклз уже стоял в одиночестве, потирая шею. Его потенциальный пленитель уносил ноги с неимоверной быстротой.
– Как тебе кажется, он приведет друзей на подмогу? – спросил Адриан мальчишку.
Пиклз промолчал. Он лишь таращился на Адриана с открытым ртом.
– Думаю, нет смысла оставаться, чтобы это выяснить, – ответил самому себе Адриан. – Так где, говоришь, эта твоя баржа?
* * *
Вдали от морского причала город Вернес был все таким же гнетущим и удушливым. Узкие, мощенные булыжником улицы образовывали лабиринт в тени почти касавшихся друг друга балконов. Свет фонарей и луны едва проникал сюда, а некоторые одинокие улочки и вовсе тонули во мраке. Теперь Адриан был рад, что судьба послала ему Пиклза. Оправившись от пережитого страха после столкновения с вербовщиками, «уличный крысеныш» вел себя скорее как охотничий пес. С легкостью, выдававшей немалый опыт, он уверенно бежал по городским закоулкам, перепрыгивая через лужи, от которых несло отходами, и ловко обходя бельевые веревки и строительные леса.
