— Почему ты не использовал такой замечательный случай? — грозно спрашивает Голос.
— Я не мог, это было очень опасно, — отвечаю я, изо всех сил стремясь свернуться, сжаться, уменьшиться к микроскопическим размерам.
— Говори вслух, говори вслух, — требует мой мучитель.
— Опасно… для меня… — шевелю я непослушными губами.
— Ты должен, должен его убить, — недружелюбно напоминает Голос.
— Его… не себя… — нахожу в себе смелость оправдаться.
— Ты должен, должен, должен, — монотонно повторяет Голос, и я уже согласен на все, лишь бы только он меня оставил.
Я сижу на твердой скамье, обитой красным пластиком, и жду вызова, опершись спиной на колючую стену. Один Бог знает, чего мне стоило разыскать этого врача и записаться к нему на прием. Я прекрасно понимаю, что он ничем не поможет, но разве ж можно сидеть, сложа руки, когда все медленно катится к непоправимому? Нужно что-то делать…
Все началось после катастрофы. Как-то уже так получилось, что больше всего там пострадала моя голова. Помню, на первых порах были ужасные боли, умопомрачение, однако после двух удачных, по словам врачей, операций я стал чувствовать себя, казалось, ещё лучше, чем до аварии. И лишь со временем, через несколько недель, неожиданно почувствовал словно бы присутствие в собственной голове чужой, посторонней мысли. Сперва она была какой-то туманной, невыразительной, едва уловимой, и я даже особенно не волновался. Все прояснилось тогда, когда однажды ночью меня впервые посетил Голос: я понял, что должен убить Богдана.
За что, зачем? Этого я не знал. Вроде явная бессмыслица: как можно желать смерти человеку, которого уважаешь, даже любишь? Единственное объяснение — это психическое расстройство. Правда, я долго противился таким мыслям, пока случайно (а, может, и не совсем) не прочитал статью о шизофрении. Боже ж ты мой — раздвоения личности! Значит, я — псих?!!
Сколько всего я передумал, прежде чем решиться пойти к психиатру! Воображение рисовало ужасные картины пожизненного заключения в дурдоме, лечение психотропными препаратами, жизнь в обществе Наполеонов и Юлиев Цезарей! Но что оставалось делать? Как жить после того, как я убью Богдана? И я таки отважился.
Психиатр оказался добродушным пожилым мужчиной с манерами всезнающего снисходительного дядюшки. Я шел к нему с искренним намерением рассказать обо всем, однако, переступив порог кабинета, неожиданно для себя обнаружил, что не могу сказать ничего конкретного! Просто не могу, и все! Догадка пришла уже потом: ведь это могло бы повредить моему заданию — убить Богдана! А тогда я четверть часа путано объяснял врачу, что меня беспокоит, отвечал на его вопросы, противореча сам себе, пока он не перевел разговор на другое. В результате я изложил ему свою биографию, в особенности остановившись на катастрофе, которой и обосновал свой собственный диагноз. Психиатр слушал внимательно, даже что-то записывал, и, когда я закончил, начал успокаивать меня, что никакой шизофренией здесь даже и не пахнет. Все это похоже на какой-то комплекс, однако сразу разобраться в нем тяжело, тем более, что я много вещей утаиваю. Так вот, он ждет меня через неделю, но с условием, что я буду более откровенным.
Вторично я приходить, конечно, не стал, вместо этого обратился к экстрасенсу. О его сверхъестественных способностях писала даже серьезная пресса, а что касается сплетен, то они вообще представляли этого мужчину едва не ангелом-чудотворцем. И когда он осмотрел меня, демонстрируя свои в самом деле необыкновенные способности, и загадочно пробормотал: «Та-ак, похоже, здесь поработала черная магия», я, несмотря на весь свой скептицизм относительно подобных вещей, сразу ему поверил. Он пообещал полностью снять с меня заклятие на протяжении двух месяцев, однако при условии безоговорочного соблюдения его инструкций. Среди них оказались такие нелепые и даже дикие, что ни один нормальный человек не согласился бы их выполнять, но разве я был нормальным? Время шло, мне уже даже начало казаться, что в моем состоянии появились первые небольшие изменения, когда за неделю до конца термина экстрасенс неожиданно исчез. Как мне объяснили, срочно выехал в Тибет совершенствоваться. Годика так на два.
После такого удара оставалось только подчиниться неизбежному. Но, похоже, человек имеет больший запас прочности, чем это кажется на первый взгляд.
В конце концов дверь кабинета отворяется, оттуда выходит молодая женщина, последним движением поправляя на груди кофточку, а следом выглядывает медсестра и приглашает меня внутрь. Хозяин небольшого помещения, подтянутый мужчина лет сорока, дружески приветствует меня и указывает рукой на стул. Одного лишь взгляда на его тонкий нос, немного выпяченную вперед нижнюю челюсть и густые каштановые волосы с едва посеребренными висками достаточно, чтобы окончательно прийти к убеждению: мы видимся не впервые. И хотя это и не имеет большого значения, я облегченно вздыхаю.
— Итак, — говорит врач, скашивая взгляд на стол, — Олег, что вас беспокоит?
— Вы знаете, где-то примерно полгода тому назад я попал в автокатастрофу. Через месяц меня выписали из больницы, и все было нормально. Но с некоторых пор я стал очень плохо засыпать. В голову лезут всякие мысли, и никак нельзя от них избавиться. Раньше со мной никогда такого не было, — я беспомощно развожу руками.
— Да, да, продолжайте, — подбадривает меня врач.
После того первого визита к психиатру я кое-что понял, и теперь могу достаточно свободно разговаривать на данную тему. Я рассказываю своему собеседнику о каких-то странных желаниях, о вроде бы раздвоении собственной личности, о таинственном Голосе, то есть в общих чертах верно описываю то, что со мной происходит, хотя конкретно речь идет о совсем других вещах.
— …И этот Голос, например, говорит, — рассказываю я, — «ты помнишь, что должен зайти к нему с бутылкой самого лучшего коньяка?». Но, с другой стороны, я просто ненавижу эту сволочь, и даже видеть его — непереносимо для меня!
Врач слушает мой рассказ, и его лицо хмурится. Он несколько раз хмыкает и в конце концов деликатно останавливает меня.
— Понятно, понятно… Но видите, в чем здесь дело… вы обратились не совсем по адресу. Ведь я всего лишь невропатолог, а вам больше нужен…
Врач замолкает, по-видимому, раздумывая, не будет ли оскорбительно для меня звучать совет посетить психиатра, и это позволяет мне повернуть разговор в нужное русло.
— Один мой знакомый говорил о вас как о замечательном специалисте. Он сам хорошо вас знает, и потому я решил…
— И этот ваш знакомый посоветовал вам обратиться ко мне? — перебивает меня хозяин кабинета.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
