Сомтрю на Геогрия и думаю - а не зря? Вдруг он не поверит или решит, что я дурочка? Но тот напротив, задумчиво кивает, соглашаясь со мной.
- Я был в отъезде в это время. Думаю, поэтому он и решил действовать. Надеюсь, ты понимаешь, насколько он для тебя опасен.
- Да,но в тот день, когда Дамир отвез меня… - осекаюсь, не зная, как назвать это жуткое место для торгов. - Он что-то говорил про моего отца и план. Он был уверен, что я в чем-то виновата.
На лице Басманова появляется снисходительное выражение, такое, с жалостью.
- Ты уже ищешь ему оправдание, Лера. Думаешь, если бы он правда тебя любил, позволил бы такому произойти? Отдал бы тебя на продажу, как скот?
Каждое его слово впивается в мое израненное сердце. И даже легкий вдох причиняет боль.
- Я не знаю… - отчаянно шепчу. - Не знаю! Может, он просто ошибся?
- В чем? - безжалостно возражает отец. - В том, что после позвонил мне и сообщил, что продал тебя другу?
- Что?!
- А как ты думаешь, откуда я узнал про то, где ты? Дамир мне и сказал об этом.
- То есть он…
- Да. Он хотел отомстить. Хотел причинить боль. И раз не добрался до Наташи, сделал это через тебя.
- Но ведь это жестоко! - едва не плачу. - Разве так можно?!
- Асадов - убийца. Ты правда ждешь от него адекватности? - Я молчу. Нечего ответить на это. - Ты должна понять, что он - наш враг! Он не станет тебя жалеть. Уже не пожалел.
Всхлипываю, сдерживаю слезы как могу.
- Он говорил, что любит… - звучит так жалко, но это единственное, за что я держусь.
- Асадов играл тобой. Он этим бахвалился, когда мы встретились. И поверь, все что он говорил - ложь. Единственное, что им движет - месть.
- Но ты же не виноват! Надо просто доказать это ему, чтобы он нашел настоящего виновника и перестал угрожать!
- К сожалению, это невозможно, - возражает отец. - Я пытался. Но нет никого, кто смог бы найти какие-то улики, которые помогли бы.
- Значит, он так и будет тебе угрожать?
- Нам, Лера. Ты тоже под ударом. И если ты решишь, что я тебе вру, что ты сможешь достучаться до него - дверь открыта. Я тебя не держу. Но помни - второй раз я могу и не успеть.
Холодные, жестокие слова. Хотя стоит ли злиться на того, кто озвучивает истинное положение дел?
Я уже почти готова признаться, что рассказала не все, что умолчала про самое главное, но раздается стук. Мы оба оборачиваемся - на пороге комнаты стоит охранник.
- Позже договорим, - резко бросает отец и уходит. Я не успела даже спросить про телефон и вещи.
Вообще ничего не успеваю.
Прохожу к постели, ложусь. Я так устала за этот день, что невозможно описать словами. В душе пустота, а в памяти - образ любимого мужчины. Того самого, которому я готова была отдать всю себя. Да что там! Я и отдавала!
Я так корила себя, что не призналась во всем, а оказывается, ему это и не было нужно. Он всего лишь играл, умело обманывал, манипулировал. Может, даже потешался над незадачливой шлюхой, просчитывал план.
Боже, он ведь даже про сестру рассказал так, что я готова была во всем с ним согласиться.
А теперь?
Кладу ладони на живот. Там, внутри меня, растет наш малыш. Но он никогда не узнает, кем был его отец. Лучше скажу, что он трагически погиб, чем признаюсь, что сделал со мной.
Мне во многом непонятен отец. Он чужой, отстраненно холодный. Но он спас меня. А Дамир - тот кто нежил и ласкал, улыбался и говорил признания, продал. Отдал на потеху другим.
И это очень больно. Больно от предательства, больно, что у моего малыша не будет отца. Как и у меня. Но именно в этой боли я буду черпать силы, чтобы выстоять.
4 Дамир
Бессильная ярость кромсает изнутри, полосует на мелкие ленты.
- Остынь, - в который раз повторяет Рустам, когда мы отъезжаем достаточно далеко от особняка. - Только хуже сделаешь.
- Они ее продали… Блядь, они продали ее!
- А ты чего ждал? - довольно спокойно парирует. - Как вообще она там оказалась?
Молчу. Только зубы крепче стискиваю. Друг съезжает с дороги, тормозит на обочине и поворачивается.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Рассказывай, - буквально требует он.
- Мой косяк, Рус. Я облажался, - глухо давлю в ответ.
- Не уследил? Умыкнули?
- Хуже. Я сам отвёз ее. Отдал. Ещё утром.
Выражение лица у Сабурова такое, что я себя чувствую ещё и полным идиотом вдобавок ко всему.
- Подробности?
- Сегодня я встречался с человеком от Вейхмана. Он должен был отдать информацию про дочь Басманова. В той папке были фото Леры, много данных подтверждающих, что они были заодно и что он специально отправил ее ко мне, чтобы подобраться поближе. Черт, там даже запись была… - осекаюсь, вспоминая все, что узнал и во что поверил.
- И ты решил?..
- Я не усомнился. Ни в чем. Вейхман не стал бы врать. Он дал слово.
- Но, видимо, это не так? - спрашивает он.
Выдыхаю, собираюсь с мыслями.
- Мы встречались с Басмановым. Ублюдок смеялся мне в лицо, предлагая отступиться. А потом… потом сказал, что все это фикция. Что его дочь за границей, что я повелся на легенду…
Сабуров молчит. И я благодарен за это. Вряд ли кто-то сможет меня винить сильнее, чем я сам.
- Он поимел меня, Рус. Обыграл. А я… повелся. Предал любимую женщину. Не стал слушать. А ведь она… - бессильно сжимаю кулаки. - Лера сказала, что ждёт ребёнка.
- Ты уверен, что это так и есть? - тут же вскидываю на друга злой взгляд. - Тише. Я просто спросил. Чтобы понимать весь расклад.
- Уверен. Нашел потом тесты.
Достаю один из кармана - черт знает, зачем прихватил.
- Две - это же да?
Рустам скупо кивает.
- Пиздец… - выдыхаю, прикрываю глаза, пытаюсь собрать хоть что-то из тех руин, что остались вместо меня. - Значит, правда…
- Как ты вышел на Емельянова? - спрашивает друг спустя пару минут гнетущей тишины.
- Познакомились в “Зорянах”. Он приезжал ненадолго. Так вышло, что он вроде как задолжал Семену, и те о чем-то договаривались, а после устроили вроде ужина для всех. Там и пересеклись.
- Ты ведь знаешь про его репутацию?
- Знаю. Но… Когда услышал ту запись, что мне привезли, увидел фото, на которых Лера с Басмановым, внутри словно пригорело что-то. Все, что я хотел - отомстить, ударить побольнее. Просто с катушек слетел от того, что нутро рвало. Позвонил Емельянову, договорился, что привезу девушку, но он ее не отправит на торги. Так, помаринует дня три. Я… Прикинь, вроде хотел ей отомстить, а все равно не смог. В итоге решил просто припугнуть. И ее, и папашу этого ублюдочного. А вышло…
Рустам задумчиво постукивает пальцами по рулю.
- Думаю, вряд ли Емельянов подставил тебя специально. Если у вас не было конфликта, это ему незачем. Так что, выходит, что отдать Леру могли только в одном случае.
Я вопросительно смотрю на него.
- Клиент, который ее выкупил, должен быть очень ценным. Кто-то из ВИПов.
- Ты в курсе, как это все работает?
- Немного. Формально эта земля относится к городу, но по факту Емельянов продавил себе независимость и в каком-то смысле неприкосновенность. Так что в лоб лезть бессмысленно. Только договариваться.
- Его телефон вне зоны доступа.
- Это херово, - вздыхает друг.
Я уже дергаюсь выйти из машины и все же вернуться в особняк, как Сабуров резко удерживает меня за руку.
- Говорю же - в лоб нет смысла.
- Если это единственный вариант - по херу. Пойду напролом.
- Успокойся, герой-любовник. Есть у меня одна идея.
- Какая?
- Навестим Богдана. Он вроде как раз должен был вернуться в город.
- Заславского? - удивляюсь. - Но он разве в этом бизнесе ворочает?
- Нет, интересы у него в другой сфере. Но скажем так, с Емельяновым у него есть счеты.
Вспоминаю все, что слышал про этого парня, и недоверчиво смотрю на друга.
- У этих двоих? И оба до сих пор живы?
Рустам криво ухмыляется.
