Было очень страшно. Думаю, если бы не наш аккомпаниатор, то не смог бы начать петь. Зазвучала гитара, и мой чистый, сильный голос зазвенел в высоком регистре – до ломки еще оставалось года полтора.
– Ребята, надо верить в чудеса.
Когда-нибудь весенним утром ранним…
Мягкие переборы гитары словно вдохнули в меня силы, и я попробовал по-своему рассказать эту трогательную историю.
Ко второму куплету зал затих. Они слушали! Я стал хозяином такой тяжелой, звенящей тишины. Еще на репетиции я настоял на том, чтобы переставить куплеты местами.
– С друзьями легче море переплыть
И есть морскую соль, что нам досталась…
Изначально это был третий куплет, но как можно главную, любовную тему перекрывать друзьями! Ведь главное оставляют на финал.
Это сработало вместе с модуляцией, звуковым приемом, о котором я тогда узнал впервые: когда на кульминации песня звучит еще выше.
– Не три глаза, ведь это же не сон.
И алый парус правды гордо реет, –
почти выкрикивал я, а гитара сменила мягкие переборы на жесткий, роковый риф. На этом я тоже принципиально настаивал.
Последнее четверостишье зал уже повторял со мной вместе:
– В той бухте, где отважный Грей нашел свою Ассоль,
В той бухте, где Ассоль дождалась Грея.
Как только завис последний аккорд, зал заревел, в буквальном смысле. Это был успех.
Раньше никому до меня не было дела, но после этого триумфа я стал знаменитым. Девочки из старшего отряда в столовой преградили мне путь, категорически требуя, чтобы я снова спел им прямо сейчас. Я был ошарашен, приятно взволнован, и, конечно, спел под одобрительные улюлюканья присутствующих.
Мой недруг воспринял этот успех как личное оскорбление, но что-то изменилось. Даже его свита теперь симпатизировала мне. Сам он сначала негодовал, стал более агрессивным, но вдруг сдулся и сник. Только потом я узнал, что ребята из старших отрядов доходчиво объяснили ему: «Лучше не трогай нашего Лоретти». Практически до конца смены он мне на глаза не попадался. Вот она – сила искусства.
В четырнадцать я попал в школьный ВИА и так увлекся, что мог сыграть репертуар на любом инструменте. Если нужно было кого-то заменить, я легко мог сесть за барабаны, бас или клавиши. Но основной моей любовью продолжала оставаться гитара. Именно в школе я пробовал писать песни.
Уже в институте я организовал свою групппу. Мы подбирали популярные шлягеры, но именно с этими ребятами я записал несколько собственных песен. Конечно, я мечтал о музыкальной карьере, но до конца в это не верил. Помог случай. Мои записи попали на стол одного музыкального продюсера. Он как раз искал свежий материал, новые лица. Поэтому я не перестаю говорить молодым исполнителям: делайте демозаписи, рассылайте, выкладывайте, творите, стучитесь во все двери – и в один прекрасный момент они распахнутся.
6
Открываю глаза. Вижу только размытые блеклые пятна. Где я? Ничего не понимаю, не различаю, но уже ненавижу эти светлые тона. Белый – цвет моей простыни и пододеяльника, защитных костюмов и масок; светло-серый – цвет стен и потолка… Добавьте в мою жизнь красок! Прошу вас!
Голова работает, как старый ноутбук с проблемным и очень громким вентилятором. Когда процессор загружает больше информации, обороты постепенно прибавляются, усиливая гул винтов. «Не видишь, что ли – работаем», – громогласно заявляют неравномерно двигающиеся лопасти. В полуподвижном же состоянии они медленно затихают. Образы в голове иногда ускоряются, иногда тихо замирают.
…У нас была классная группа в институте. Мы обожали музыку. Практически жили в репетиционной, которая находилась в подвале общежития. Мы мечтали о признании, о славе. Первое наше столичное прослушивание оказалось дармовым концертом. Потом, после долгих мытарств, мы попались на глаза серьезным людям, но случился очередной кризис. Мы вернулись в родной город. Через месяц нам позвонил один тип и объяснил расклад: «Все очень неплохо, но для продвижения нужен стартовый капитал. Сейчас компания не может вложить нужные средства. Если вы готовы найти их или стать своими спонсорами, обращайтесь ».
Речь шла о не очень значительной сумме, и мы решились, нашли деньги, даже подписали договор с TSA (Top sound artists) pro. «Ждите», – сказал нам ушлый менеджер.
После месяца обещаний и еще пары недель недоступности адресата мы позвонили напрямую в контору. Там знать не знали ни о нашем менеджере, ни о каких-то договорах. Конечно, нам объяснили, что столь серьезная компания ни при каких обстоятельствах не просит у своих клиентов денег на продвижение.
Я еще не до конца отказался от музыкальной карьеры, но время было тяжелое. Нужно было зарабатывать на жизнь, а у нашей группы, к сожалению, это не получалось. Мы расстались друзьями. С музыкой было покончено.
7
«Космонавты» столпились возле моей кровати. Со мной, как с матерчатой куклой, производили какие-то манипуляции. Что-то смотрели, слушали. Не покидало ощущение, что вижу себя со стороны, точнее, откуда-то сверху. До меня долетали обрывки фраз. Странное такое чувство: язык вроде знакомый, родной, но смысл никак не улавливался.
– От легких практически ничего не осталось… Трудно сказать… Только ждать…Тут мы уже бессильны…
Почему-то представилось, что я сижу в старости на своем столетнем юбилее. Рядом жена Лена. Вокруг дети, внуки, правнуки…
Кругом камеры, фотографы слепят вспышками, журналисты.
– Уважаемый Андрей Михайлович, вы наша гордость. Вы и Ваша семья – пример для подражания! Откройте свой секрет. Как Вам удалось создать и сохранить такую крепкую семью?
– Да никакого секрета здесь нет. Жену какую выбрал и в дом привел – такую и люби, семью береги. Как вчера это было. Встретил я свою Ленку – с тех пор так и живем душа в душу. Ну, потом дети пошли, внуки…
…Со своей женой я познакомился в институте. На дискотеке в подвале общежития, прижавшись спиной к стене, стояло миниатюрное чудо, чья мягкая улыбка источала истинную веру в то, что именно сейчас под звуки медленного танца перед ней появится принц. Я не смог устоять и пригласил девушку.
Через год мы поженились. Это было, пожалуй, самое счастливое время, свойственное только юности. Мы всегда и везде были вместе. Нас не пугали ни отсутствие денег, ни глобальные проблемы страны и общества. Нам просто хорошо было вдвоем. Сначала жили в общежитии института, потом пошли съемные квартиры.
К третьему году брака начались проблемы. Взаимные обвинения. Нежелание выслушать, понять друг друга. Стали много ругаться. Она все мне мешала делать: деньги зарабатывать, с друзьями встречаться, музыкой заниматься… Это я ей так говорил. Да, в тот момент с работой как-то не складывалось, я и психовал. Она вообще-то кротостью тоже не обладала. Могла покромсать меня своим острым язычком, да и пару тарелок для убедительности расколошматить. Я багровел от гнева. Мы стали все больше отдаляться друг от друга. У меня даже была интрижка на стороне,
