артефакт, добытый мной в одной из простеньких аномалий, и поморщился, сжав его в кулаке:
— А я думал, ты умеешь трезво оценивать ситуацию. Хотя… Чего ожидать от сына предателей?
Второе напоминание о родителях за день заставило меня зарычать. Глаза застелила кровавая пелена и я дёрнулся вперёд, чтобы разбить мерзкую рожу Власа — но «конвоиры» крепко схватили меня, заломали руки и прописали пару ударов в корпус, заставив согнуться.
Снова послышался хохот, а старик, назвавший меня по прозвищу, подошёл ближе:
— Ща проверим.
Он протянул руку, на которой была закреплена кожаная перчатка с каким-то стеклянным устройством, и то мгновенно вспыхнуло, когда оказалось направлено на меня.
— Охренеть! В первый раз такое излучение вижу… Влас, походу у него «ключ»…
Вокруг раздались возбуждённые шёпотки «ублюдков». Но их мигом прервал бородач:
— Рюкзак! — он повернулся ко мне с довольной рожей, — Надеюсь, что там то, о чём я думаю. Иначе… Будем говорить по-другому.
— Не советую лезть в сумку, — прошипел я, когда один из сумеречных охотников содрал рюкзак с моей спины. — Вам не понравится, что вы там обнаружите.
«Хрена с два я отдам вам ключ, козлы безрогие!»
— Ты должен заплатить за свой длинный язык, Шейн. И за мою добычу, — издевательски улыбаясь, произнёс Влас.
— Я предупредил, — усмехнулся я в тот момент, когда один из «ублюдков» щёлкнул застёжками, и его глаза расширились от ужаса.
— Что за?..
Глава 2
ВЗЗЗЗ! ВЗЗЗЗ! ВЗЗЗЗ!
Из рюкзака вылетел рой мелких тварей, каждая размером с мизинец. Их было много — несколько десятков, и этих чрезвычайно редких «ос», которые спали в герметичном мешочке, хитро связанном с застёжками, я использовал в качестве страховки как раз на такой случай. Они быстро и жестоко жалили своих жертв, вызывая у них приступы острейшей боли, галлюцинации — а также очень быстро перемещались.
Точнее, телепортировались на короткие расстояния — и полностью игнорировали большинство амулетов магической защиты.
Вокруг меня мигом воцарился хаос. Сразу четверо «ублюдков», включая Власа, оказались атакованы «осами», и двое из охотников рухнули на землю, завывая от боли.
Я же качнулся вбок, ухватил одного из своих конвоиров за руку и дёрнул на себя.
БАХ!
Над ухом грохнул выстрел винтовки, в голове раздался звон — но я не остановился ни на секунду.
Хрусть!
— А-а-а-а-а!
Сломанная рука «ублюдка» повисла как плеть, я развернулся, подхватывая выпавшее из его руки оружие, и с разворота долбанул неудачника по голове прикладом.
БАХ!
Ещё один выстрел в меня заставил взметнуться полу плаща.
Мазила! Но теперь придётся чинить одежду…
Вскинув оружие, я поймал в прицел перезаряжающегося врага, утопил спусковой крючок.
Выстрел!
«Ублюдка» развернуло и швырнуло наземь — пуля попала в плечо.
Я посмотрел в сторону байка, оценил ситуацию, отбросил теперь уже бесполезную винтовку, нашарил в кармане крошечный пульт.
— Ах ты мразь! — завопил Влас, как раз вскочивший на ноги.
Одной рукой он попытался выхватить револьвер, на второй начало формироваться какое-то заклинание — но я не дал ему возможности атаковать.
Щёлк!
Из замаскированных под фонари пушек в передней части байка выстрелили два гарпуна. Один из них пробил ногу бородача, заставив его выронить оружие. Заклятие на правой руке развеялось, ударив во все стороны воздушным импульсом и разбросало валяющиеся вокруг нас камни.
Влас упал и снова завопил от боли. Второй гарпун удачно врезался в бревно, валявшееся неподалёку от него, и об натянувшийся трос запнулся ещё один, убегающий от «ос» охотник.
Я рванул вперёд. На ходу пнул оружие Власа, до которого он пытался дотянуться несмотря на боль, перемахнул через бьющегося в агонии «ублюдка», подхватил валявшийся на земле рюкзак и в мгновение ока оказался рядом с байком.
— Давай без шуток, родной, — выдохнул, запрыгнув в сиденье, вставил пусковой ключ и повернул его.
ВУМ!
Магоцикл рыкнул, загудели ведущие турбины, и мой «Арч» мгновенно поднялся на полметра в воздух. Крутнув ручку ускорения, я рванул вперёд, одновременно отстёгивая канаты гарпунов.
Заложив лихой вираж, обогнул кучу камней, накренился, заметив «ублюдка», целящегося в меня из винтовки, и чуть повернул корпус.
БАХ!
Пуля попала в байк, а через мгновение его стальной бок врезался в выстрелившего урода и откинул его на пару метров, с хрустом впечатав в остатки старой стены. Я снова крутнул ручку акселератора и, оставляя за собой вздымающуюся линию грязи, понёсся к выходу из разрушенной крепости.
— Ты труп, Шейн! — нёсся в спину голос Власа, — ТЫ ТРУП, СЛЫШИШЬ⁈
* * *
Вспышка боли пронзила сознание, выдёргивая меня из мутного, вязкого сна. Открыв слипшиеся глаза, я не сразу понял, что к чему, и лишь спустя пару не самых приятных секунд сообразил, что у меня «горит» предплечье.
Снова.
— Да чтоб тебя! — зашипел я, вытаскивая руку из-под одеяла и пытаясь сфокусировать на ней взгляд.
Шрамы расползались по коже, будто кто-то выжигал их невидимой горелкой. Они складывались в буквы, а те, в свою очередь, выстраивались в слова, нацарапанные корявым почерком.
«СПАСИ ТЕХ, КОГО НЕ СПАСТИ»
— Что за хрень? Кого ещё спасти? — зло пробурчал я, недовольный, что мне не дали нормально поспать после вчерашней схватки с баньши, стычки с «ублюдками» и возвращения в Кайтран поздней ночью, под проливным дождём.
Да ещё и байк едва дотянул до дома — один из охотников умудрился прострелить гравитационный компенсатор, и тот окончательно издох. Повезло, что это случилось не в сумрачной зоне — два центнера я бы так далеко не утащил — а уже в городе.
От мысли, что пришлось бы бросить своего верного «Арча», внутри всё похолодело.
М-да, хорошо, что всё обошлось… Да и добыча, которую я насобирал в Сумраке, многократно окупит все мои затраты — в том числе и ремонт байка.
Выбравшись из-под одеяла с такими мыслями, я снова посмотрел на надпись на предплечье. Теперь уснуть не удастся совершенно точно, так что я окинул взглядом своё убогое жилище, встал с кровати, немного размялся.
Одёрнув плотные занавески, выглянул за окно и увидел, что солнце уже встало. На углу пятиэтажки собрались работяги. Живущие в соседних домах мужчины, одетые в затасканные брюки на подтяжках, истёртые башмаки, потрёпанные сюртуки, жилетки и пиджаки, неспешно выкуривали утреннюю сигаретку или трубку перед рабочим днём. Впереди их ждали двенадцать часов тяжёлого физического труда, но выглядели молодые и не очень парни довольными.
Радуются, что конструкторские бюро, производящие магические механизмы, ещё не отобрали у них рабочие места.
Но это пока. Прогресс дело такое… Неостановимое…
Ещё год-два — и эти парни потеряют работу, присоединятся к алкашам, бездомным, наркоманам и преступникам, обчищающим приезжих.
На наш квартал власти давно махнули рукой, и вряд ли что-то изменится в будущем.
Я бросил взгляд на ясное синее небо, которое после вчерашнего ненастья казалось девственно-чистым. На его фоне, над неказистыми зданиями моего квартала, вдали возвышались остроконечные крыши торговых гильдий и башни центральной части города — обители богачей.
Сграбастав с прикроватной тумбочки карманный хронометр, подаренный мне в детстве отцом и являющийся единственной вещью, которую удалось сберечь в память о родителях, я посмотрел на циферблат.
Семь тридцать.
Вот ведь… Горбатый грифон! Меньше пяти часов поспал!
— Не мог дать отдохнуть как следует? — мрачно буркнул я, щелчком закрывая крышку хронометра, и отправился умываться.
Семь шагов по прямой — и умывальник передо мной. Покрытые ржавчиной трубы испустили жуткий призрачный вой, когда я покрутил вентиль. Спустя пару секунд из крана тоненькой струйкой потекла вода.
Подождав, пока её цвет сменится с грязно-оранжевого на почти прозрачный, я умылся, почистил порошком зубы и придирчиво изучил своё отражение в зеркале, висящем тут же. Из него на меня хмуро смотрел высокий, мускулистый, подстриженный «под расчёску» черноволосый и кареглазый парень девятнадцати лет, с тонкими губами, острыми скулами, прямым носом, слегка осунувшимся лицом и малость впавшими глазами.
— Ну вылитый упырь, — фыркнул я, понимая, что мрачное выражение лица мне уже ничем не исправить, а вот синяки под глазами лечатся банальным сном и регулярным (а главное — правильным) питанием.
Впрочем, чаще всего мне не хватало времени ни на то ни на другое…
Я вышел из комнаты и оказался на крохотной кухне, по совместительству являющейся и коридором в этой халупе, которую наше правительство гордо называло «социальным жильём».
С такими размерами его впору именовать «антисоциальным»… Впрочем, я не жаловался.
Два на два метра, на которых уместился стол с крохотной плиткой с магическим нагревательным элементом, стул, несколько полок на стенах, да сундук
