Так как Николай Афанасьевич был единственным сыном, в товарищи к нему взяли сына соседних помещиков А. П. Бутенева, который и воспитывался вместе с ним. В своих воспоминаниях Бутенев говорит, что Николай Афанасьевич «был в детстве любезен и ласков, в юности имел красивую наружность, живой и любезный нрав, был добрый и любезный товарищ». Бутенев отмечает и его любовь к музыке. «Раз в неделю бывали у нас квартеты, которые исполнялись лучшими музыкантами в Москве для поощрения рано развившегося замечательного дарования к музыке в молодом Гончарове. Он был отличным музыкантом…» О нем, как о превосходном скрипаче, пишет в своих воспоминаниях и М. Макаров.
Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что Николай Афанасьевич был талантливым человеком. Свое необыкновенное обаяние, доброту, отзывчивость и литературные наклонности Наталья Николаевна унаследовала несомненно от отца. Недаром он так любил ее и отличал от всех остальных детей.
В 1804 году Николай Гончаров был зачислен в Коллегию иностранных дел в Петербурге. Прекрасно образованному и одаренному молодому человеку были открыты двери великосветских гостиных. Там он и встретил фрейлину Наталью Ивановну Загряжскую и влюбился в нее.
Наталья Ивановна (1785-1848) происходила из старинного дворянского рода Загряжских. Отец ее, Иван Александрович Загряжский, был женат на Александре Степановне Алексеевой, от которой имел сына Александра Ивановича и двух дочерей – Софью Ивановну, в замужестве графиню де Местр, и Екатерину Ивановну, впоследствии фрейлину императорского двора, игравшую столь заметную роль в семье Пушкиных.
Иван Александрович, блестящий офицер, служил в Петербурге в гвардии, где славился своими «необузданными выходками». Когда однажды его полк стоял в Дерпте[3], он влюбился в красавицу баронессу Поссе и, по семейным преданиям, даже обвенчался с ней при живой жене и привез ее беременную в Ярополец.
В архиве А. П. Араповой[4] нами обнаружено письмо Натальи Николаевны к П. П. Ланскому от 29 июня 1849 года, где она пишет следующее: «…В своем письме ты говоришь о некоем Любхарде и не подозревая, что это мой дядя. Его отец должен был быть братом моей бабки – баронессы Поссе, урожденной Любхард. Если встретишь где-либо по дороге фамилию Левис, напиши мне об этом потому, что это отпрыски сестры моей матери. В общем, ты и шагу не можешь сделать в Лифляндии[5], не встретив моих благородных родичей, которые не хотят нас признавать из-за бесчестья, какое им принесла моя бедная бабушка. Я все же хотела бы знать, жива ли тетушка Жаннет Левис, я знаю, что у нее была большая семья. Может быть случай представит тебе возможность с ними познакомиться».
Наталья Николаевна не точно пишет фамилию, правильно – Липхарт. Очевидно, никаких связей между Липхарта-ми и Загряжскими не было: Наталья Николаевна не знает, что ее тетушка Жаннет Левис умерла в 1831 году.
Кто такая баронесса Поссе? В Центральном государственном историческом архиве Эстонской ССР в Тарту имеются очень интересные сведения о Липхартах и Поссе. Эуфрозина Ульрика Липхарт (1761-1791), дочь богатого помещика, русского ротмистра Карла Липхарта, и Маргарет фон Витингхофф, вышла замуж в 1778 году в Тарту за барона Мориса фон Поссе, владельца имения Выйду в Лифляндии. От этого брака была дочь («сестра моей матери тетушка Жаннет»). Супруги развелись 28 января 1782 года. Уезжая в Россию, Ульрика Поссе оставила в Лифляндии дочь Жаннет. О ней тоже есть сведения в архиве Тарту.
Существовало предположение, что Ульрика Поссе – француженка. Теперь мы знаем, кто были ее родители. Не был французом и ее муж Морис Поссе, он был шведского происхождения, предки его еще в XVII веке поселились в Эстонии (тогда Эстляндии).
По семейным преданиям, Ульрика Поссе была порази тельно красива. А. П. Арапова в своих воспоминаниях рассказывает, что у Екатерины Ивановны был ее портрет. Однажды, когда в Зимнем дворце случился пожар, вбежавший в комнату фрейлины Загряжской офицер счел самой ценной вещью оправленную в скромную черепаховую рамку миниатюру с изображением необыкновенной красавицы. В дворцовой конторе выразили удивление, почему именно этот «маленький ничтожный предмет» спас офицер. «Да вглядитесь хорошенько, – сказал он, – и вы поймете тогда, что я не мог оставить изображение такой редкой красавицы в добычу огню!» Впоследствии эта миниатюра перешла к Наталье Ивановне (где она сейчас – не известно). Помнившие Ульрику говорили Наталье Ивановне, что хотя она и очень хороша собою, но сравниться с матерью не может. Не от бабки ли своей унаследовала эту изумительную красоту Наталья Николаевна?
А. П. Арапова так описывает появление Ульрики Поссе в России. Семья Ивана Александровича Загряжского – жена, сын и две дочери – по-видимому, жила в Яропольце. И вот туда-то, к первой жене, и привез из Дерпта Загряжский красавицу Ульрику и «представил обманутую жену законной супруге». Последовала душераздирающая сцена. Загряжский тут же приказал перепрячь лошадей и ускакал в Москву!
Александра Степановна, которая была много старше, оказалась женщиной великодушной (Загряжский, очевидно, знал, что делал), она поняла всю глубину трагедии Ульрики и приняла ее и родившуюся вскоре дочь Наталью в свою семью. Полагаем, что в основном все это соответствует действительности, так как А. П. Арапова, несомненно, неоднократно слышала от матери и Гончаровых историю своей прабабки.
Забегая вперед, скажем здесь, что, несмотря на всю экстравагантность своего поведения, Иван Александрович все же счел неудобным жить с двумя женами и поселился в Москве. В книге С. П. Жихарева «Записки современника» есть такие строки: «Услышав поутру о приезде Ивана Александровича Загряжского… я тотчас же отправился к нему и, к великой радости моей, застал его дома. Все семейство его, два сына и три дочери, находятся в Петербурге, а он живет на холостую ногу и, кажется, не упускает случая повеселиться. Он по-прежнему окружен пышностью и не изменяет своим привычкам, приобретенным в штабе князя Потемкина, которого был он из первых любимцев и ежедневных собеседников». В дальнейшем Жихарев не раз упоминает о своих визитах к Загряжскому. Умер Иван Александрович в 1807 году. Каковы были его взаимоотношения с семьей – не известно.
По-видимому, Ульрика осталась в Яропольце. Тяжелое положение в чужой стране сделало свое дело, и в возрасте всего 30 лет она умерла, «зачахла, как цветок», говорит А. П. Арапова, оставив маленькую дочь Александре Степановне. Эта прекрасная женщина сумела внушить несчастной девочке глубокую любовь к себе. Впоследствии Наталья Ивановна писала однажды Афанасию Николаевичу, чтобы он прислал ей образ Тихвинской Божьей Матери старинного письма в золотом окладе, «которым матушка Александра Степановна меня при смерти своей благословила».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
